Обычно в пионерский лагерь принимают с восьми лет, но через РОНО как педагог мама сумела договориться с директором лагеря и меня взяли, хотя мне тогда шесть лет должно было исполниться через месяц. Я тогда отставал в физическом развитии от своих сверстников и выглядел не более чем на пять лет. Тогда я был послушным мальчиком - слушался старших. Когда меня выгрузили из грузовика у меня, наверное, лицо было зелёным - сильно подташнивало. Началась перекличка - вожатый выкрикивал фамилию и распределял детей по отрядам. Пионеры выстраивались в колонну по одному. Скоро я остался совсем один, я растерялся и не знал, что делать. Ко мне подошел вожатый.
Ты что тут стоишь, почему не откликнулся? Как твоя фамилия?
Я не знаю. - Я действительно не знал своей фамилии. Все ко мне обращались только по имени. На мешке с моими вещами (тогда у нас еще не было чемоданов) была написана моя фамилия, также как и на каждой вещи, но я забыл её прочитать.
Тебе сколько полных лет?
Пять. - Честно ответил я, хотя слова «полных» я не понял.
Не *** себе! - Второго слова я раньше не слышал, а спросить сейчас постеснялся.
А зовут тебя как?
Тимка. - Вожатый посмотрел в листок и сказал.
Ну вот - все правильно. Запомни хорошенько - ты Тимур Ставровский. Повтори!
Ты Тимур Ставровский! - Радостно проорал я, уверенный, что всё, наконец, разрешилось. Вожатый посмотрел на меня с презрительной жалостью и махнул рукой.
Валя! Это твой - Тимур Ставровский. Будет в твоём двенадцатом младшем отряде.
А чаво он такой маленький?
Хрен его знает, почему пятилетки такие маленькие, догадайся сама. Других Ставровских у меня нет.
Я стоял и не знал чего делать. Очень хотелось писать. Я даже случайно уронил несколько капель в штаны, но на моих хлопковых синих шортах, на помочах пятна пока не было видно.
Вожатая Валя очень и очень пышная старушка (так я её оценил в свои шесть лет). Ей было лет 18-20. Валя очень добрый и раскованный человек, подхватила меня на руки, прижала к своей пышной груди, от души поцеловала в щечку и потащила в свой отряд - мне сразу стало уютно и комфортно в её объятиях. Даже писать перестало хотеться. Валя поставила меня на ноги и сказала:
Аня и Марина, это Тимур Ставровский, ему пять лет присмотрите за ним - он еще маленький совсем. - Точно не знаю, но Ане и Марине тогда было не меньше девяти лет.
Валя, а можно его поселить в нашу палату, тогда мы сможем за ним присматривать, а то мальчики его могут обижать. - Спросила Аня, кровожадно посматривая на Тимку.
Валя на мгновение задумалась, но приняла решение:
Хорошо, но помните, вы за него отвечаете. Следите, чтоб он чистый был и бельё менял вовремя. Тимур, ты попку умеешь подтирать? - От возмущения и стыда я весь покраснел и сдавленно, зло сказал:
Ну, вот и хорошо! - Сказала Валя, игнорируя моё возмущение.
Тимур, давай руку. - Сказала Марина. Я доверчиво вложил ладошки в руки Ани и Марины, и мы пошли в корпус для младших отрядов. Марине я явно понравился - по дороге в барак она меня раза три целовала в макушку головы, стриженной под ноль.
После ужина все дети быстро угомонились - сказалась усталость от трех часовой дороги в грузовике. Меня девочки уже вчетвером переодели в кружевные трусики (кажется, они принадлежали девочке Насте - они были длинные, но майку они мне не дали) и уложили спать. Сейчас я прекрасно понимаю в свои 12 лет, что для девочек я тогда был просто игрушкой-куклой. Я только с семи лет стал стесняться своей наготы. Заснул я мгновенно - столько событий и впечатлений.
Утро. Прозвенел горн. Я еще не подозревал, что день обернётся для меня кошмаром. Никто из девочек даже не пошевелился. Тут вошла вожатая Валя. Она шла по палате, срывала одеяла и ласково хлопала девочек по попе. Меня она тоже шлепнула, потискала попу и поцеловала в носик.
А ну, вставайте сучки, а то меня из-за вас уволят! - Весело заорала она. (Скорее всего Валя сказала сукины дети, но после того, что они со мной сделали, я предпочитаю этот вариант. прим. автора).
Девочки стали вылезать из-под одеяла, видно, они давно знали Валю и не обижались на неё. Я тоже вылез. Валя уставилась на мои кружевные трусики.
Это кто же тебя так вырядил, а ну снимай немедленно. - Валя даже не стала дожидаться, а подошла и стянула с меня трусики, взяла меня за руку и, махая кружевными трусиками, завопила:
- У кого Тимкины трусики - немедленно отдать! - Девочки с любопытством стали смотреть на мою крошечную писю, а Настя залезла в свою тумбочку и достала мои синие трусики. Валя бесцеремонно их на меня натянула.
А ну все марш на зарядку!
После зарядки и завтрака (давали макароны по флотски - я их люблю, даже больше чем с сыром, правда, мяса там было мало) я с Мариной, Аней и еще с несколькими девочками отправились на пустырь, примыкающий к лагерю.
Марина и Аня решили, что я грязный и решили меня помыть. Они меня раздели догола, посадили в лужу и стали мыть. Сами девочки сняли только обувь и носки. Марина консервной банкой (килька в томате) черпала воду из лужи и лила её мне на голову. Аня добросовестно мыла меня пучком травы как мочалкой, размазывая грязь по всему телу. Остальные девочки внимательно наблюдали за процедурой. Полотенца не было, поэтому девочки решили, что я должен поспать и заодно обсохнуть. Меня они голенького уложили на травку и почти минуту ждали, когда я обсохну. Потом они меня заставили есть травку (подорожник, ползучий пырей), убедили меня, что я коровка и пытались меня подоить. Кажется, молока я им так и не дал. У меня заболел живот, и девочки решили меня лечить. Аня авторитетно заявила, что в таких случаях помогает ромашка. Букетик ромашки они мне засунули в попу (уложили между ягодиц).
На следующий день я попал в изолятор с острым желудочным расстройством. Через неделю я вышел из изолятора, но больше в руки девочек я не дался - истерично потребовав, чтоб меня перевели к мальчишкам.
Работала я как-то давно вожатой в пионерлагере. Было мне 18, а пионерам
моим где-то лет по 12. Лагерь был от геодезической партии, родители
закидывали туда детей на целое лето и уходили в экспедицию. Лагерь
маленький, в глуши, связь с цивилизованным миром только по рации, ни
кино, ни телевизора. Дети и вожатые развлекались как могли - кто там
был, тот поймет.
История первая.
Возвращаюсь как-то пешком с выходного - а идти с остановки километров
семь, все больше лесом. Вот уже и лагерь показался. Сидят на заборе мои
орлы, рады меня видеть - соскучились, гады. Рапортуют счастливыми
голосами: « А мы блиндаж строим! А мы собачий скелет нашли! »
Приняла к сведению и пошла дальше. Дел полно, так что собачий скелет
как-то ушел на второй план. Тут один пацанчик, мелкий такой,
шкодливенький, подходит и сообщает тихо: « А мы девчонкам такое
устроили - всю ночь визжать будут! » Я, понятно, насторожилась, но тут
меня на планерку позвали, а у детей как раз отбой. С ними моя напарница
осталась - она мальчишек боялась как огня, в основном девочками
занималась. Сидим, планируем, тут из моего корпуса доносится
истерический визг, переходящий в вой. Сообразить нетрудно - конечно,
собачьи кости у девочек в постели. Физрук, не доверяя мне такое важное
дело, решил провести воспитательный момент сам. Ввели моих пацанов,
человек десять, и началось. Дескать, как вы могли, кости грязные,
заразные, девочки могут заболеть, умереть… А мальчики, потупившись:
« А мы их помыли… С мылом…» Однако… аккуратные хлопцы попались.
История вторая.
Все те же аккуратные хлопцы уговорили меня сходить с ними на рыбалку.
Вставать надо рано, часа в четыре утра, так что я попросила их с вечера
приготовиться, чтобы пораньше утром выйти. Часов в 11 ночи, перед тем
как самой ложиться спать, захожу в их палату, проверить как и что,
одеяла поправить. Смотрю - как-то странно на них одеяла выглядят.
Оказалось, лежат они под ними в полном рыбацком обмундировании, даже в
ботинках - что называется, с вечера подготовились. Удочки под боком и
червяки в баночке под подушкой.
История третья.
Третий сезон, все те же лица. Сибирь, август, утром заморозки, воды
теплой - сами понимаете - нет и никогда не было. Заставить мальчишек
умыться - дело гиблое, ходят грязные, как черти. И тут чудо - влюбились!
До чего любовь доводит - начали мыться… аккуратненько так, только
неприкрытые одеждой части тела, а поднимешь рукав чуть выше - все грязное
и в разводах.
История четвертая и пока последняя: Рядом с лагерем Бердский залив, но
купаться нельзя - нашли дизентерийную палочку. Взяла детей в утешение в
лес за грибами. Проходим по тропинке мимо залива, и вдруг пионеры мои
начинают орать в диком возбуждении: «Палочки, палочки! » Спрашиваю:
«Какие палочки? » «Эти, заразные, только что сами видели, там, в воде! »
Оказывается, они мальков в воде увидели и решили, что это пресловутые
дизентерийные палочки. Калибром малость ошиблись.
Вот Макс постоянно возмущается, почему солдаты только раз в неделю моются, мол дурдом какой-то. А в лагерях детских, которые еще не совсем погрязли в евроремонтах и прочем болоте комфорта, там дети тоже раз в неделю организованно посещают помывочное учреждение. Вот например современный лагерь, там в душ хоть каждый день ходи, как будто и из дома не уезжал. А там где условия для нынешнего человека суровые - там да, раз в неделю. Конечно никто не запрещает, скажем, мыться в речке, ногомойке или раковине, благо вода теплая иногда бывает из крана. Да и в холодной неплохо мыться, лето же. А если в лагере есть свои рабочие душевые, то отряды ходят туда организованно, по расписанию, бывает что и чаще раза в неделю. А если душевые не работают, тогда раз в неделю банный день. Вот.
Банный день, если он организованный, проходит так. С утра вожатые разрешают детям кровати не заправлять, чему те несказанно рады. Заместо заправления кроватей все сдают своим вожатым постельное белье и полотенца, все это увязывается в большие узлы и силами детей оттаскивается на прачечную. Бредет такой, скажем, узел с ножками, и между двух деревьев застревает... Караваны с бельем ждут своей очереди на сдачу около прачки, скрашивая досуг драками на полотенцах. А там важно бродит такой завхоз в халате и с тетрадкой, куда записывает сданные комплекты белья. Причем обязательно потеряется несколько комплектов. Это чтобы потом вычесть у вожатых из зарплаты, ага. Я как-то раз умудрился два раза сдать один и тот же комплект - чего не сделаешь для безупречной репутации родного отряда. Кладовщица ооочень удивилась, когда у меня не обнаружилось недостачи.
И вот, белье сдадено, вожатые поруганы, дети собрали свои банные комплекты и стоят ждут. Ну как стоят. Носятся и дерутся мешками, пачкают себя грязью - все равно щас мыться. Вот на горизонте показалось облако пыли. Двадцатиместный ПАЗик легко вмещает 40 детей среднего возраста плюс троих вожатых. Терпению водителей можно только позавидовать. Хотя в последнее время, когда гибэдэдэшники лютуют, перевозка идет вполне по правилам - сколько мест - столько детей, и все пристегнуты. Окна закрыты. Стоя едут только вожатые - если чего и случится, их не жалко. Как в том анекдоте - "а кто их считает". А если баня где-нибудь рядом и все лесом - тогда 40 человек и пазик. Или тридцать и газель.
По кочкам, по кочкам, по нашим, мля, дорожкам, в баню бдыщщь. Двери пазика распахиваются, и вместе с клубами удушливого СО2 на землю вываливается вожатый с шышками на бошке - это он стоя ехал по кочкам, ага. Вываливается, принимает вертикальное положение и считает выходящих детей. Считает по парам - в глазах двоится потому что. Чисто на всякий случай - а ну как в пути кто-нибудь выпал. Однажды таким образом выявили дезертира - маленький мальчик спрятался под сиденьем, потому что не хотел идти в общественную баню. Мама пугала его, что там чесотка, сифилис и сибирская язва. А на самом деле сибирской язвы там нет.
Потом, короче, прибывшие делятся по полам. в смысле по половому признаку. С каждой половиной должен быть хотя бы один вожатый соответствующего пола. Если на отряде нет например вожатого мужика - его берут взаймы из другого отряда. Дети в бане без вожатых не бывают, потому что мало ли. Там же весело, скользко и все голые. Многих охватывает легкое безумие на почве наконец-то выехали из приевшегося пейзажа лагеря, и они начинают кататься по мыльному полу на тазиках, разбивая друг другу малолетние бошки. Особо клинические случаи - когда детишки катаются на пузе, цепляясь за стыки плитки своим еще не сформировавшимся половым признаком. Одно радует - что генофонд Родины навсегда избавится от генов данных мутантов.
Дети в бане, это короче весьма интересно. Я не педофил, я это говорю с точки зрения наблюдений за людьми. Есть три типа парней. Первый - скромник. Быстро, но тщательно помылся, собрался и ушел. Хлопот не предоставляет, можно смело оставлять без надзора. Редкость. Второй тип - тусовщик. Этих - большинство. В баню пришел не мыться, а мериться письками, ржать, брызгаться водой и вообще отрываться по конски, как бедуин в аквапарке. Нужен глаз да глаз, иначе либо посадят кого в тазик и зашвырнут по полу например в вожатого, либо убьются об краны и скамейки, короче способов много. Моются чисто для отмазки, потому что вожатый велел.
Третий тип чаще встречается среди старших детей, обычно один-два человека на отряд. Это эксгибиционисты и мудозвоны. Обожают бегать, трясти половыми признаками. Могут выскочить в общий предбанник и напугать девчонок. Или насмешить, зависит от размера. Если за ними следить, то превращаются в скромников или тусовщиков. Данный типаж встречается иногда и среди девочек. Была такая одна, там в бане щель нехилая в загородке между половинами эм и жо. Парни про это знали и выстроились туда в очередь. А она по ту сторону отплясывала, ага. Я пока догадался что там такое, парни своими признаками уже почти выдавили перегородку. Отогнал, а сам прикрылся с двух сторон тазиками, ну чисто черепашка ниндзя, и разогнал всех мыться. Девочка, потеряв аудиторию, начала смотреть через щель обратно. Парни с визгом разбежались. Где были девочки-вожатые, не знаю, однако эта клуша еще минут пять там торчала.
Тут спрашивают, а че лучше - общественная баня или своя лагерная душевая? Отвечаю: зависит какая душевая. Свое, конечно, лучше, но когда приводишь туда детишек а там лежат скажем несколько юзаных прокладок и еще больше юзаных гандонов, потому что до вас там мылись некоторые сотрудники лагеря, мыться как-то уже не хочется. А если не лежат, то совсем другой разговор.
В общем, вот все помылись, вожатый, если успел, тоже. Он делает контрольный обход, чтоб никто не потерялся в бане, и выходит наружу. А там уже все обтерлись, оделись и блестят на солнце мокрыми головами. Девочки заплетаются или носят чалмы. Девочки-вожатые расчесывают самых маленьких и себя. Потом приезжает давешний пазик с очередной порцией немытых детей, двери пазика распахиваются, и вместе с клубами удушливого СО2 на землю вываливается очередной вожатый. Ну и дальше по тексту. А уже помытые дети и вожатые лезут на их место. Что характерно, смыв с себя слой грязи, дети уменьшаются в объеме, и вожатому удается присесть где-нибудь с краешку. И все дружно едут в лагерь.
А там уже жизнь спортивная кипит - те кто помылся уже накрывают на обед, получают новое белье и заправляют койки. Те, кто похавал и получил постельное - заправляют кровати и ложатся на сончас. Спят как убитые, утомились, чо. Такой "ибанный" день.
Повторять такое чаще чем раз в неделю - энтузиастов мало. Кому надо - все равно найдет где помыться. Поэтому раз в неделю. при смене длиной три недели, два раза этого шоу обеспечено. За неделю дети, особенно мелкие, успевают завалить постельное белье до цвета асфальта на уровне ног и до цвета осеннего листа где-то посередине. Ушлые вожатые обычно возят свое постельное, чтоб не спать на проссанном поколениями пионеров казенном. Стирать, однако, тоже приходится самим. Но к кому ездят мамы папы - те просто сдают бэушное родителям.
Следует отметить, что самые чистюли в лагере - это вожатые кто уже не первый год работает, и некоторые старшие дети. Последние, как правило, из тех, кто пользуется популярностью у противоположного пола. Вот такая интересная закономерность. И вообще, кто хуже всего за собой следит и говном зарастает, тот как правило и по характеру весьма говнист.
Исключением отсюда бывают маленькие детишки, за которых дома все мама делает. самый младший возраст в лагере - семь лет. Если к 6-7 годам, к школе, ребенку все еще пипиську моет мама, то в лагере этот ребенок будет ждать того же от кого? правильно, от вожатых. Желающих мыть малолетние пиписьки среди вожатых обычно не наблюдается, поэтому к банному дню труселя таких детишек приобретают забавную желто-серо-коричневую окраску и характерный запах среднего и дальнего действия.
Кроме того, младшие дети зачастую не умеют стирать и не имеют элементарных представлений о гигиене. Только силами вожатых их удается поддерживать в приемлемом состоянии. Хотя ушлые родители обычно кладут детям в чумаданы месячный запас белья и одежды, так что можно обходиться без стирок.
Вот поэтому в лагере очень боятся комиссии СЭС. Детей к ее приезду вообще лучше увести в поход за территорию лагеря.
Вот такие пироги. с котятами.
Рецензии
И про....банный день тоже очень интересно. Вот ведь удивительно. Ну совсем не помню я наших лагерных банных дней. Ни когда я сама в пионерском лагере... юзером(Господи,до чего же не люблю американизмы!) была, ни когда была вожатой. В пионерском лагере 52 армии ПВО, где я пребывала в обоих качествах, всего 6 отрядов было. И только два отряда малышей нужно было одевать-обувать. И мыть, естественно.Но в этих отрядах, кроме вожатой и воспитателя, были нянечки, как в детском саду. Все остальные 4 отряда делали ВСЕ - самостоятельно. Но я точно помню, что над теми детьми, которые не умели за собой следить и не владели навыками личной гигиены остальные дети- смеялись. Нет, не издевались, но избалованные и неумелые детки подвергались насмешливому остракизму. А именно насмешек мы и боимся. В том числе и взрослые. Так что быть..."мамцей", т.е маменькиным сынком или маменькиной дочкой было стыдно. Не камильфо. У детей авторитет имели нормальные, самостоятельные ребята.
А вот если бы у нас в лагере детки что-нить этакое в бане на помыве вытворяли, я бы запомнила. Не было у меня ТАКИХ проблем с младыми эксгибиционистами. По причине отсутствия таковых. Только сейчас понимаю, каким же мы били неиспорченным, прямо таки.... пуританским поколением. да и то сказать, считается, что..."секса в СССР - НЕ БЫЛО!" Смеюсь.
Увы, банные дни совсем не помню. Но вот праздники, походы и прочие веселые мероприятия помню, как сейчас. Наверное, так и должно было быть!
В лагере мы подглядывали за девками вожатыми.В бане.
Не в бане точнее, а в летнем душе. Можно было вытащить сучок из доски и получалась дырка и там, внутри они мылись.
Вот я тогда и увидел впервые. Те пять секунд что смотрел по своей очереди.
А потом был жуткий скандал. И вожатые у себя в вожатской решали громко и долго что делать- наказывать и как или нет. А я не попался тогда около душа и чувствовал себя везунчиком. А те кто попались- тем был стыдно - престыдно. Они ждали решения в расположении, тихие и испуганные пионеры.
А я подслушивал. Радиорубка, за которую отвечал, была рядом с вожатской, через стенку. Мужиков вожатых не было- был только физрук, он в это все не лез. А единственный вожатый мужчина был Юдашкин. Тот самый что нынче модельер. Но он был на малышне с отрядом и в этой терке тоже не участвовал. Он вообще был офигенным вожатым и всех, помню, стриг чуть свободная минутка.
А девки - вожатые на старших отрядах были бой бабы. Лет по 18 по 19, звонкие и быстрые. Ни хрена не меланхолики. Они долго и громко решали. И только Ирка Моноенкова говорила - ну посмотрели и посмотрели. Все равно когда-нибудь увидят!
А другие возражали. Кричали - а что с них теперь вырастет? Раз они сейчас такие? Подглядывают за нами голыми! А Моноенкова говорила - вырастет то, что и обычно. - А все с ней спорили.
А я как раз видел ее именно. Ирку. И плюс к тому.. Так офигел.Оказывается так много там волос. Черных таких. Черней чем на голове. И такие курчавые волосы, намыленные и родинка ниже пупка и чуть справа. И вот именно она одна и говорила - что вырастет, то вырастет! Посмотрели и черт с ними! Пусть спать идут! Что вы их - из пионеров исключите? Пошлете письмо чтобы в комсомол не принимали? Домой со смены отправите?
-И пошлем! - говорили остальные. И исключим! И отправим нам такие не нужны!
-Из-за того что они на твою пизду посмотрели ты им жизнь испортишь? - взрывалась Ирка.
-Тише- говорили ей.
Странно, но я был на стороне остальных. По-моему это было ужасно. Подглядывать и главное увидеть. И потом жить с этим.
Это же ужасно плохо все. Я бы подглядывал и смотрел конечно, не смог бы отказаться, но точно знал, что виноват. И должен понести кару. Если поймают.
А Иркину логику было не понять.
-Ты незрелая,- говорили ей.
-Может быть, но оставьте детей в покое. Пусть идут спать. А не дрожат сидят как осиновые листы. Вон Ерохин плачет навзрыд, аж заикается. Ты не господь бог и не суд и не родители! Не хочешь чтобы смотрели- забей каждую дырку в душе и себе забей! А не забила- сама виновата!
-Это не аргументы - возражали ей. Это не аргументы комсомолки по крайней мере.
Все это длилось бесконечно долго. И уже по кругу. В конце концов она сказала, что даст по морде любой, кто полезет к детям со своими нравоучениями.
На этом все тихо и разошлись. А дети сами отбились и устав бояться, заснули.
А мне досталось от Моноенковой за то что я еще не сплю. Как дала подзатыльник - аж очки полетели. Больно, блин. А я надел очки, смотрел на ее ноги и думал - Вот Толстой пишет про женские ножки. А маленькие и аккуратные это какие? Смотрел смотрел- так и не пришел ни к какому выводу. Ноги как ноги. Подьем высокий. И хрен ли? Чудит граф. Все -таки чудит. Простому народу непонятный.
Лагерь "Лесные Дали" Сов.Мина СССР. В здании школы поселка Горки Десять.
Как звали остальных вожатых - не помню.
На 2000 Новый год, в Метрополе, Юдашкин попросил зажигалку- мы курили на лестнице. Я дал зажигалку и сказал что он был у меня вожатым. Он даже вспомнил, что я тот самый, что отказался стричься.
А Моноенкову видел один раз уже когда из армии пришел. Она жила в доме на столбах что на Ленинградском шоссе. Дочь председателя профкома. Подождал как-то. И в трамвае пытался познакомиться. - не узнала и на приставания мои ответила отказом.
Жаль, кстати.
А кем бы выросли? А вдруг - нет.
