М. Л. Гаспаров в одной из своих статей как-то заметил: «Не нужно думать, будто филолог умеет видеть и чувствовать в стихотворении что-то такое, что недоступно простому читателю. Он видит и чувствует то же самое, – только он отдает себе отчет в том, почему (курсив автора. – С. Д .) он это видит, какие слова стихотворного текста вызывают у него в воображении эти образы и чувства, какие обороты и созвучия их подчеркивают и оттеняют. Изложить такой самоотчет в связной устной или письменной форме – это и значит сделать анализ стихотворного текста» (1).
Мы решили последовать совету М. Гаспарова. В результате получился такой «самоотчет» о стихотворении В. Брюсова «Есть что-то позорное в мощи природы...» (1896).
Есть что-то позорное в мощи природы,
Немая вражда к лучам красоты:
Над миром скал проносятся годы,
Но вечен только мир мечты.
Пускай же грозит океан неизменный,
Пусть гордо спят ледяные хребты:
Настанет день конца для вселенной,
И вечен только мир мечты.
Образы, мотивы, синтаксис этого раннего декадентского стихотворения В. Брюсова кажутся, на первый взгляд, довольно банальными (не знай мы, что его написал В. Брюсов, наверняка сочли бы его стихотворением какого-либо брюсовского эпигона). Если попробовать изложить его смысл – получится нечто малоинтересное. Однако у этого стихотворения – довольно необычная ритмическая структура (на слух она воспринимается как неправильная, с перебоями ритма). Метрико-ритмическая структура стихотворения может быть описана такой схемой:
È
┴ ÈÈ
┴ ÈÈ
┴ ÈÈ
┴ È
È
┴ ÈÈ
┴ È
┴ ÈÈ
┴
È
┴ È
┴ È
┴ ÈÈ
– È
È
┴ È
┴ È
┴ È
┴
È
┴ ÈÈ
┴ ÈÈ
┴ ÈÈ
┴ È
È
┴ È
┴ ÈÈ
┴ ÈÈ
┴
È
┴ È
┴ È
┴ ÈÈ
┴ È
È
┴ È
┴ È
┴ È
┴
Каким размером написано это стихотворение? Любой стиховед сразу же скажет навскидку: 4-иктным дольником, к тому же – дольником неурегулированным, который на слух воспринимается как более «неправильный», с сильными нарушениями ритма. При более детальном анализе он заметит, что в самой этой неурегулированности есть некоторая закономернось, а именно: 1-й стих каждой из двух четырехстишных строф написан «правильным» 3-сложником (4-стопным амфибрахием; È – ÈÈ – ÈÈ – ÈÈ – È ), а последний – «правильным» 2-сложником (4-стопным ямбом; È – È – È – È –). Амфибрахий и ямб имеют одинаковую анакрузу (односложную), но разные межиктовые интервалы: у амфибрахия они двусложные, у ямба – односложные. У Брюсова в первом стихе три 2-сложных интервала (получается 4-стопный амфибрахий), во втором – два 2-сложных (получается дольник), в третьем – один 2-сложный интервал (получается опять дольник), в четвертом – 2-сложных интервалов нет вовсе, они все односложные (получается 4-стопный ямб).
То есть в каждом из следующих стихов один двусложный межиктовый интервал последовательно сокращается на один слог (на схеме это хорошо видно). В итоге мы видим картину постепенного превращения 4-стопного амфибрахия в 4-стопный ямб. Во второй строфе этот процесс последовательного сокращения двусложных интералов до односложных более упорядочен: вначале сокращается 1-й (от начала стиха) интервал, затем – 2-ой, потом – 3-й. В первой строфе порядок сокращения иной: вначале сокращается 2-й интервал, потом – 1-й, а затем – сокращается 3-й, что в итоге и дает метрическую структуру 4-стопного ямба.
Таким образом, неурегулированность этого 4-иктного дольника Брюсова оказывается мнимой, перед нами дольник урегулированный. Обычно такие урегулированные дольники называют «строфными» логаэдами (в отличие от «стопных» и «строчных» логаэдов).
На этом стиховедческий анализ можно было бы и закончить. Но можно пойти дальше и задаться вопросом: а как связана эта ритмическая структура с другими структурами текста, например, с семантической? Ведь не секрет, что у определенной ритмической структуры может быть и определенная функция (например, быть ритмическим «курсивом», сообщать о смене стиля, интонации, темы, точки зрения и пр.). Можно ли в этом стихотворении Брюсова найти некоторое соответствие между ритмом (ритмической структурой) и смыслом (семантической структурой)? Попробуем это сделать.
Главная идея стихотворения В. Брюсова – противопоставление мира природы (как объективной реальности) и мира мечты (как субъективного представления лирического героя-поэта). Мир природы мыслится Брюсовым как временный , преходящий; напротив, мир мечты мыслится как вечный . Они находятся в состоянии конфликта , вражды (ср.: «Немая вражда к лучам красоты»). При этом подразумевается, что красота – атрибут мира мечты, а не мира природы, которому скорее присуще безобразие , хотя и сопряженное с признаком «мощи». «Есть нечто позорное в мощи природы...» – эта строчка утверждает, что природа – некрасива . Мир природы не является вечным (в отличие от идеального и абстрактного мира мечты), ибо он – материален, следовательно – он неизбежно подвергается разрушению, утрачивает свою первоначальную стройность, упорядоченность, гармоничность.
Этому процессу разрушения природы соответствует ритмическая дисгармония 2-го и 3-го стихов каждой строфы. В то время как более строгий по ритмике 4-стопный ямб воплощает вечную красоту и гармонию мира мечты: ритмически он – более короткий, содержит 8 слогов (против 12 в 1-ом стихе строфы или против 10 слогов – в стихах 2-ом и 3-ем); на слух это ощущается как бoльшая строгость, бoльшая упорядоченность последнего стиха по сравнению с предыдущими. Можно сказать и выразительнее: краткая чеканность; показательно, что Брюсов использует 1-ю ритмическую форму 4-стопного ямба, так называемую «полноударную» (без пропуска ударений на сильных местах).
Можно на это возразить: 1-й стих с точки зрения упорядоченности (в стиховом, ритмическом смысле) тоже оказывается упорядоченным , т.е. более строгим. Но это та упорядоченность, которая затем подвергается разрушению (вспомним, что переход от амфибрахия к следующим стихам строфы воспринимается как постепенное разрушение метрико-ритмической структуры амфибрахия, как ритмическая дисгармония, своего рода «ритмический хаос»). В итоге окончательного разрушения ритмической структуры амфибрахия возникает новая ритмическая упорядоченность – новая гармония (ямб).
На уровне смысла этому процессу (собственно ритмическому ) соответствует мысль о том, что разрушение и конечная гибель «мира природы» (ср.: «день конца для вселенной») выявит вечную гармонию (неизменность, нерушимость) «мира мечты».
С известной долей осторожности мы можем заключить, что ритмическая структура стихотворения Брюсова и его семантическая структура (тема, смысл) не автономны, а определенным образом соотносятся. Можно сказать и по-другому: ритмика стихотворения мотивирована (обусловлена) его темой (или – наоборот?).
Нечто похожее можно обнаружить в стихотворении И. Анненского «Вербная неделя» (1907).
ВЕРБНАЯ НЕДЕЛЯ
В. П. Xмара-Барщевскому
В желтый сумрак мертвого апреля,
Попрощавшись с звездною пустыней,
Уплывала Вербная неделя
На последней, на погиблой снежной льдине;
Уплывала в дымаx благовонныx,
В замираньи звонов поxоронныx,
От икон с глубокими глазами
И от Лазарей, забытыx в черной яме.
Стал высоко белый месяц на ущербе,
И за всеx, чья жизнь невозвратима,
Плыли жаркие слезы по вербе
На румяные щеки xерувима (2).
Метрико-ритмическая структура стихотворения такова:
┴ È
┴ È
┴ È
– È
┴ È
– È
┴ È
┴ È
– È
┴ È
– È
┴ È
┴ È
– È
┴ È
– È
┴ È
– È
┴ È
┴ È
┴ È
– È
┴ È
┴ È
– È
┴ È
– È
┴ È
┴ È
– È
┴ È
– È
┴ È
┴ È
– È
┴ È
– È
┴ È
– È
┴ È
┴ È
┴ È
┴ È
┴ È
┴ È
┴ È
– È
┴ È
– È
┴ È
┴ È
– È
┴ È
┴ È
┴ È
È
┴ ÈÈ
┴ È
È
È
┴ È
È
┴ È
È
È
┴ È
Пер-Арне Будин, автор содержательной и интересной статьи об этом стихотворении Анненского, обратил внимание и на то, что в конце стихотворения происходит разрушение метрической структуры: 2 последние строчки написаны разноиктным дольником, в то время как большая часть текста написана «правильным» 5-стопным хореем, и только последние стихи 1-й и 2-й строф – 6-стопным хореем (3). Ритмический сбой в 2-х последних стихах – исключительно сильный. Пер-Арне Будин видит в этом корреляцию ритма (метра) и темы стихотворения, которую он понимает так:
«Целый ряд положительных понятий отрицается в стихотворении – но утверждаются силы смерти. Это делается систематически без каких-либо исключений. Мы получаем представление о <…> картине всеобщей власти смерти. <…> «Вербная неделя» – стихотворение о несостоявшемся воскресении и воскрешении» (4).
Иными словами, главная тема довольно пессимистического стихотворения Анненского – разрушение, гибель, смерть, которые делают невозможным будущее воскресение (т. е. новую жизнь). И эта тема абсолютной гибели, разрушения, дисгармонии находит соответствие в ритмической структуре текста: текст в финале тоже разрушается, утрачивает ритмическую упорядоченность. Смыслом предопределяется (диктуется) ритмическая структура стихотворения.
Если исходить из известного в поэтике различения плана выражения (раньше говорили – «форма») и плана содержания (раньше говорили – «содержание»), то в стихотворениях Брюсова и Анненского перед нами – наглядное подтверждение если не пресловутого «единства», то, по крайней мере, взаимной обусловленности «формы» (ритма) и «содержания» (смысла) стихотворения.
- См.: Гаспаров М. Л . «Снова тучи надо мною...”: Методика анализа // Гаспаров М. Л. Избранные труды. Т. II. О стихах. М., 1997. С. 18
- Анненский И . Избранные произведения. Л., 1988. C. 65.
- Будин Пер-Арне . «Звездная пустыня» и «черная яма»: Некоторые наблюдения над стихотворением И. Анненского «Вербная неделя» // Scando-Slavica. 1995. T. 41. C. 107.
- Там же. С. 106.
Примечания
«Счастье - это не жизнь без забот и печалей, - говорит Ф.Э. Дзержинский, счастье - это состояние души». На сердце печаль, в душе пустота, И холод меня пробирает до дрожи.
«Как жаль, что в мире существуют, такие места, «пустыня печали». Человек тоже оказался здесь, но совершенно случайно. К счастью, ни одна пустыня не бывает бескрайней, «и я хочу как можно скорее выбраться отсюда, - говорит человек. «- Наивный! «Пустыня Печали» - это замкнутый круг. Когда душа человека ходит из воплощения в воплощение по замкнутому кругу, проживая в разных вариациях одни и те же свои ошибки, черты характера и качества. Отсюда нет выхода. Так бывает, человек впадает в круг печали, круговое хождение. Мы с тобой бредём по ней уже второй час, но разве за это время хоть что-нибудь изменилось? А православие всю жизнь идёт по кругу служения. А разве печаль на сердце ушло? Остаётся. «По мере славы его увеличивалось бесчестие его, и высота его обратилась в печаль» - /1Мак.1.40/. Высота, что он православный и на этом пошёл по кругу в печаль и говорит Господь: «Я отниму у нее радость о множестве ее народа, и хвастовство ее будет в печаль» - /Вар.4.34/. Разве пастырь церкви баптистов и харизматиков и его паства в гордости не в печали, где вы видели баптистов, харизматиков радости? Каков пастырь такова и паства!
«У нас особое выражение глаз» - помните? эсэсовцы определяли евреев по печали, - говорит Евсей Цейтлин, - по мировой грусти в глазах. Так и мир определяет сект: баптистов, харизматиков по печали глаз недовольства к миру и к друг другу. «…ибо от печали бывает смерть, и печаль сердечная истощит силу. С несчастьем пребывает и печаль, и жизнь нищего тяжела для сердца. Не предавай сердца твоего печали; отдаляй ее от себя» - /Сир.38.18-20/.
Печаль рождается от того, что противно (беды, скорби, огорчения); от печали же происходит мрачное расположение духа (как говорится: он не в духе); а от них обоих порождается бессмысленная бранчливость (ворчание на все). Если хочешь подавить печаль с мрачным расположением духа, то обеими руками благодушную любовь и облекись в радость незлобивую.
Есть у Рериха и произведения более, лирического плана. Такова его «Печаль» (1939). На небольшом формате картоне художник изобразил лодку с двумя человеческими фигурами как бы застывшими среди пространства. Не видно горизонта, небо слилось с водой. Одинокая ладья среди безмолвия воды и неба. Поразительно умение художника передавать внут¬ренний мир человека, состояние его духа одним силуэтом, без прорисовки деталей. В этом отношении очень интересна небольшая работа «Печаль». В бирюзовом пространстве как бы парит лодочка с двумя людьми; гладь озера сливается с предрассветным туманом, стирая границы неба и земли. И природа, и люди в своём сокровенном уединении замерли, объятые чувством глубокой печали. Но высокий строй картины не оставляет чувства безысходности. Ведь, как сказано, «печаль забывается, но искры радости сияют навсегда». И, глядя на нежное свечение красок, мы верим, что наступит миг и горячие лучи солнца растворят туманы земли, а лучи радости развеют туманы печали.
Печаль производящую основу в старо-славянском языке - глагол «пекти» - «печь». В диалектах в употреблении ещё сохранилась эта форма глагола «печь»: «Буду сегодня пироги пекти». Печаль - от «печа», «пека» - буквально: жар, зной. Возможно, вы сильно удивитесь, если можно добавить к этому ряду и слово пекло. А между тем «печаль» и «пекло» произошли от одного праславянского слова ракет, родственного слову ракт. Печаль?! - печь «Аль» - божия. Печаль - она всегда даётся человеку Богом, печёт, припекает, кто-то горит, кто-то тлеет. Кто победил пожелания, тот победил страсти; а кто победил страсти, тем не овладеет печаль. Если горшечник, сделав сосуды, но положит их в печь, плавильная печь очищает неочищенное серебро; а печаль по Богу – сердце, сущее в грехах чтобы обожженные отвердели. То не бывают они годными к употреблению людям. Но и (полагая их в печь) знает он, сколько времени должно держать их в огне, пока не сделаются годными, и не оставляет их в печи сверх надлежащего времени, чтоб, перегорев, не истрескались; и опять не вынимает прежде времени, чтоб не остались не доделанными и не годными к употреблению. Итак, если люди в рассуждении тленного имеют столько разборчивости и знания, то кольми паче Бог знает, сколько имеют нужды в испытаниях и искушениях души, желающие угодить Ему и вожделевающие улучить вечную жизнь.
«Печаль как грусть, всегда печальна.
Тиха, красива, как осенняя пора.
Находится в чудесном ожидании,
Любви и ласки, как будто бы полна» - /Григорьевна/
«В месяце Нисане, в двадцатый год царя Артаксеркса, было перед ним вино. И я взял вино и подал царю, и, казалось, не был печален перед ним. Но царь сказал мне: отчего лице у тебя печально; ты не болен, этого нет, а верно печаль на сердце? Я сильно испугался и сказал царю: да живет царь во веки! Как не быть печальным лицу моему, когда город, дом гробов отцов моих, в запустении, и ворота его сожжены огнем! И сказал мне царь: чего же ты желаешь?» - /Неем.2.1-4/, «и как такого месяца, в который превратилась у них печаль в радость» - /Есф.9.22/ «Истинно, истинно говорю вам: вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется; вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет. Так и вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас» - /Иоан.16.20.22/.
«Лукавое сердце причинит печаль, но человек многоопытный воздаст ему» - /Сир.36.22/. «И удаляй печаль от сердца твоего, и уклоняй злое от тела твоего, потому что детство и юность – суета» - /Еккл.11.10/.
У человека не может быть горькой печали, потому что если он свою печаль принесёт ко Христу, то она станет сладким нектаром. Если у кого-то есть печаль, то это значит, что человек со своими горестями не идёт ко Христу. Радость от Христа, а печаль от лукавого. Знали бы вы, как я огорчаюсь, когда вижу монаха с выражением лица, как у хозяина бакалейной лавки, которого лишили прибыли. Другое дело печаль по Богу, радостнотворный плач. А если человек постоянно пребывает в печали, чувствует страх и отчаяние, то он должен понять, что эта печаль не по Богу. Печаль по Богу - это духовная радость, она приносит в сердце утешение. А печаль, которая не по Богу, приносит страх и безысходность. «Какая бы печаль, тревога или беда не постигла верующего, это обязательно станет искуплением его грехов, даже если его просто уколет колючка» - /Аль-Бухари/. «Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть» - /2Кор.7.10/. Поэтому говорит ибн аль Кайим: «Печаль обессиливает сердце, ослабляет решительность и вредит воле (намерению) и нет ничего, любимее для шайтана, чем печаль верующего. Поэтому веселитесь, радуйтесь, ожидайте лучшего и будьте хорошего мнения об Аллахе, доверяйте тому, что у Аллаха и уповайте на Него, и вы найдете счастье и довольство во всем». Печаль - это чувство грусти, скорби, состояние душевной горечи: «… долгая печаль не в природе человеческой, - говорит А.Пушкин, - особенно женской».
Печаль является спутником переживаний. Разница между ними в том, что переживания связаны с будущем, а печаль связана с прошлым. И то, и другое, ослабляет сердце человека, тормозит его и ослабляет решимость.
«Не слабейте и не печальтесь» - говорит Сура али Имран, - ибо вы одержите верх, если вы действительно верующие, а не показные. «Услышав слово сие, он же смутившись юноша отошёл с печалью, потому что у него было большое имение» - /Мат.19.22/. Однако, будучи человеком мыслящим и расположенным к добру, он отошел с печалью. Он симпатизировал Христу и не хотел расставаться с Ним. Отметим: многие гибнут от греха, который совершают с нежеланием, оставляют Христа с печалью, и тем не менее никогда по-настоящему не печалятся о том, что оставили Его, ибо если бы они действительно печалились об этом, то могли бы вернуться к Нему. Таким образом, когда богатство этого человека стало его искушением, то оно превратилось для него в томление духа.
Он опечалился, что не может стать последователем Христа на более легких условиях, чем отказ от всего; что не может держаться вечной жизни, не выпуская при этом из рук временного богатства. Но будучи не в состоянии удовлетворить требованиям ученичества, он все, же оказался достаточно честным, чтобы не претендовать на него; он отошел с печалью. Здесь открывается истина, записанная у Матфея 6.24: «не можете служить Богу и мамоне». Служа маммоне, он, фактически, презрел Христа, как и все другие, предпочитавшие Ему этот мир. Как на торжище, он предложил цену за то, что хотел приобрести, и с печалью ушел, отказавшись от приобретения, потому что не смог заплатить надлежащей цены.
Может ли христианин быть печальным? Прежде всего, должен быть правдивым. Это мое правило. Если тебе грустно и больно - не притворяйся радостным и любящим всех, не будь криводушным! Если не научимся стоять в истине, а будем притворяться, то никогда не сможем распознать своей болезни. А печаль - это действительно чаще всего духовная болезнь. Только от нее не надо прятаться и надевать искусственные маски, а признаться и задуматься, откуда она появилась и как лечиться. Поэтому когда исчезает вера - появляется печаль, которая может перерасти в депрессию. Понаблюдайте за собой. Когда вы печальны? Печаль прошла – последствия остались.
«Лучше хлеб с солью в покое и без печали, - говорит Иоанн Златоуст, - чем множество блюд многоценных в печали и горе».
«Нет ничего печальнее, чем сидеть в машине, когда тебе некуда ехать. Нет, пожалуй, ещё печальнее - сидеть в машине возле дома, где прожил почти десять лет и который вдруг, в одночасье, перестал быть твоим домом. Ведь обычно, когда тебе некуда ехать, всегда можно поехать домой.
«Это не рецепт от печалей, - говорит Ф.Дзержинский. Печаль, грусть – это жизненная необходимость для человека, но если он понимает людей и себя, то в душе у него будет сиять ясный солнечный день и не будет места какой-либо безнадежности. Тогда и в дорогих ему людях он сможет пробудить возвышенные стремления, дремавшие дотоле, и показать им путь к настоящему счастью».
Грусть и печаль неизбежны, временами они пронизывают сердце человека, заставляя его страдать и разрываться от боли. Но Бог не оставляет своих рабов, они всегда могут воззвать к Нему о помощи. Грусть, печаль и беспокойство, и другие неприятности практически неизбежны в жизни любого человека, временами они заставляют человеческое сердце страдать и разрываться от боли. Но Всевышний Бог не оставляет своих рабов, они всегда могут обратиться к нему за помощью.
«И сказал им Иисус: могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених?» - /Мат.9.15/. В качестве довода Христос приводит всеобщий обычай радоваться и веселиться в течение брачного торжества. Когда всякие проявления меланхолии и печали, как это было на браке Самсона, считаются неуместными и абсурдными, «И пришёл и поговорил с женщиной, и она понравилась Самсону» - /Суд.14.7/. Итог: печаль, она вышла за брачного друга его» - /14.20/.
Радость и печаль сынов чертога брачного определяется тем, в какой мере они испытывают присутствие жениха: «а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха: сия-то радость моя исполнилась» - /Иоан.3.29/.
«И не печальтесь, потому что радость пред Господом – подкрепление для вас» - /Неем.8.10/.
«Не печальтесь, не грустите: время радости вновь придет; время мчится - всё пройдет» - /Н.Гурьянов/.
Источники: Библия. Мэтью Генри – английский толкователь Библии.
«Благодаря практике спокойного сиденья, когда вы следите за тем, как дыхание выходит и рассеивается, вы находитесь в связи со своим сердцем. Дав себе возможность быть такими, каковы вы есть, вы развиваете подлинную симпатию к самим себе».
Вообразите, что вы обнажены и сидите на земле, касаясь ее своим голым телом. На вас; пег ни шарфа, ни шляпы, поэтому вы открыты также и сверху, со стороны неба. Обнаженный мужчина или обнаженная женщина сидит, подобно бутерброду между небом и землей.
Земля - это всегда земля. Земля позволит каждому сидеть на ней, и она никогда не расступится. Она никогда не дает вам уйти - вы не улетите с этой земли во внешнее пространство. Точно так же небо - это всегда небо; оно постоянно находится перед вами. Идет ли снег, льется ли дождь, светит ли солнце, день ли, ночь - небо всегда здесь. В этом смысле мы знаем, что на небо и землю можно положиться.
Очень сходна с этим фактом и логика глубинного добра. Когда мы говорим о глубинном добре, мы не говорим о том, чтобы проявлять преданность хорошему и отвергать дурное. Глубинное добро хорошо потому, что оно безусловно, фундаментально. Оно уже здесь - так же, как небо и земля уже находятся здесь. Мы не отвергаем их, атмосферу, не отвергаем Солнце и Луну, облака и небо. Мы принимаем их. Мы принимаем небо синим; мы принимаем ландшафт и моря. Мы принимаем шоссе, здания, города. Глубинное добро и есть эта основа, эта безусловность. Оно ни «за», ни «против» открывающегося вида - точно так же, как солнечный свет не бывает ни «за», ни «против».
Естественный закон и порядок этого мира не направлен ни «за», ни «против». Фундаментально не существует ничего такого, что угрожает нам или поддерживает нашу точку зрения. Четыре времени года приходят независимо от чьих-либо требований или подачи голосов. Надежда и страх не в состоянии изменить чередование времен года. Существует день; существует и ночь. Ночью темно, а днем светло; и для этого никому не надо поворачивать выключатель. Существуют естественные закон и порядок, которые позволяют нам жить; и эти закон и порядок обладают глубинным добром-добром в том смысле, что это добро здесь, что оно действует, что оно эффективно.
Мы часто принимаем как должное эти глубинные закон и порядок во вселенной; но тут нам надо как следует подумать. Мы должны ценить то, что имеем. Без этого мы были бы в совершенно безвыходном положении. Если бы у нас не было солнечного света, не было бы и растительности; мы не собирали бы урожаев и не могли бы готовить себе пищу. Таким образом, глубинное добро хорошо потому, что оно так основательно, так фундаментально. Оно естественно, и оно действует; и потому оно хорошо - а не потому, что оно противоположно дурному.
Тот же принцип применим и по отношению к нашему устройству как человеческих существ. У нас имеются страсти, агрессивность, неведенье. Иначе говоря, мы тяготеем к своим друзьям, мы держимся настороже с врагами, а временами остаемся безразличными. Эти склонности не следует считать недостатками. Они являют собой часть естественной гибкости и оснащенности людей. Мы оснащены ногтями и зубами для того, чтобы отбиваться от нападений; мы оснащены ртом и половыми органами для взаимоотношений с другими людьми; нам достаточно повезло в том, что мы имеем совершенные системы пищеварения и дыхания, так что способны перерабатывать и выводить наружу то, что поглощаем. Человеческое существование представляет собой естественную ситуацию; подобно законам и порядкам мира, оно действенно и продуктивно. Фактически, оно чудесно, оно идеально.
Некоторые люди могут сказать, что мир представляет собой действие некоего Божественного принципа; однако учения Шамбалы не касаются вопросов его Божественного происхождения. Суть пути воина - лично работать со своими ситуациями, каковы они есть сейчас. С точки зрения Шамбалы, когда мы говорим, что люди обладают глубинным добром, мы имеем в виду то обстоятельство, что они обладают всеми необходимыми им качествами, так что им не следует бороться против своего мира. Наше существо хорошо, потому что оно не является фундаментальным источником агрессивности или жалоб; мы не можем жаловаться на то, что имеем глаза, нос и рот; мы не можем перестроить свою физиологическую систему, а по этой причине не можем перестроить и состояние своего ума. Глубинное добро - вот что мы имеем, вот чем мы обеспечены. Это естественная ситуация, которую мы унаследовали с самого рождения.
Мы должны почувствовать, что пребывать в этом мире - чудесно! Как чудесно видеть красный и желтый цвета, синий и зеленый, фиолетовый и черный! Все эти цвета припасены для нас. Мы чувствуем жару и холод, мы чувствуем вкус сладкого и кислого. Мы обладаем этими ощущениями, мы заслуживаем их. Они хороши.
Поэтому первый шаг в постижении глубинного добра состоит в том, чтобы уметь ценить то, что мы имеем. Но затем нам следует смотреть дальше и точнее на то, что такое мы сами, где находимся, кем являемся, когда и где существуем, каковы мы как люди,- гак, чтобы нам можно было вступить во владение своим глубинным добром. Правда, это не подлинное обладание; тем не менее, мы его заслуживаем; оно наше.
Глубинное добро весьма тесно связало с: идеей «бодхичитта» в буддийской традиции. «Бодхи» означает «пробудиться; пробуждение», а «читта» - это «сердце»; значит слово «бодхичитта» означает «пробужденное сердце». Такое пробужденное сердце уже появляется в силу желания ясно увидеть состояние своего ума. Это может показаться чрезмерным требованием; но такова необходимость. Вам нужно проверить себя и спросить, сколько раз вы пытались по-настоящему и с полнотой установить связь со своим сердцем? Как часто вы отворачивались от него, так как боялись, что сможете открыть нечто ужасное о самих себе? Как часто вы желали посмотреть на свое лицо в зеркале, не испытывая при этом замешательства? Сколько раз приходилось скрываться от самих себя при помощи чтения газеты, телевизора или прогулок? Вот вопрос ценой в шестьдесят четыре тысячи долларов: как часто вы находились в связи с: самими собой за всю свою жизнь?
Практика сидячей медитации, рассмотренная нами в предыдущей главе , является средством, позволяющим вновь открыть глубинное добро; сверх того, она представляет собой способ пробуждения внутри себя этого подлинного сердца. Когда вы сидите в позе для медитации, вы в точности подобны описанным нами ранее обнаженным мужчине или женщине, сидящим между небом и землей. Когда вы сидите сгорбившись, вы стараетесь прикрыть свое сердце, предохранить его, для чего и наклоняетесь вперед. А когда вы сидите выпрямившись, но без напряжения, приняв позу медитации, ваше сердце оказывается обнаженным. Все ваше существо открыто - прежде всего для самих себя, но также и для других. Таким образом, благодаря практике спокойного сидения, когда вы следите за тем, как дыхание выходит и рассеивается, вы находитесь в связи со своим сердцем. Дав себе возможность быть такими, каковы вы есть, вы развиваете подлинную симпатию к самому себе.
Когда вы таким образом пробудите свое сердце, вы, к своему изумлению, обнаружите, что это сердце пусто! Вы находите, что смотрите в открытое пространство. Где вы? кто вы? где ваше сердце? Если вы посмотрите в него по-настоящему, вы не найдете там ничего ощутимого, ничего прочного. Конечно, вы могли бы найти нечто очень прочное, если бы вам нужно было выразить недовольство кем-то или чем-то, если бы вы испытывали любовь, стремящуюся к обладанию. Но это не будет пробужденным сердцем. Если вы станете искать пробужденное сердце, если вы просунете руку сквозь ребра, внутрь грудной клетки, если вы пощупаете его, гам не окажется ничего, кроме чуткости. Вы ощущаете щемящую боль и мягкость. И если вы откроете глаза на остальной мир, вы почувствуете огромную печаль. Печаль подобного рода приходит не потому, что к вам плохо относятся; вам грустно не потому, что кто-то вас оскорбил, не потому, что вы чувствуете себя глубоко несчастными. Это переживание печали скорее будет безусловным. Оно возникает потому, что ваше сердце полностью открыто. Нет кожи, нет никакой ткани, чтобы прикрыть его; это чистый кусок обнаженного мяса. Если на него сядет даже крошечный москит, вы резко ощутите его прикосновение. Ваше переживание будет свежим, нежным и глубоко личным.
Вообразите, что вы обнажены и сидите прямо на земле; на вас нет ни шарфа, ни шляпы, то есть вы открыты также и сверху, со стороны неба. Такой вот сэндвич – обнаженный человек между небом и землей.
Земля – это всегда земля. Земля позволяет каждому сидеть на ней, она никогда не расступается. Она никогда и не отпустит вас – вы не улетите от нее во внешнее пространство . Точно так же небо – всегда небо; оно постоянно находится над вами. Идет ли снег, льется дождь, светит солнце , наступает день или ночь – небо всегда здесь. В этом смысле мы уверены, что на небо и землю всегда можно положиться.
С этим очень сходна и логика глубинного добра. Когда мы говорим о глубинном добре, то речь идет не о том, чтобы проявлять преданность хорошему и отвергать дурное. Глубинное добро хорошо потому, что оно безусловно, изначально. Оно уже здесь – так же как здесь уже находятся небо и земля. Мы не отвергаем их, как не отвергаем атмосферу. Мы не отрицаем Солнце и Луну, облака и небо. Мы принимаем их. Мы принимаем небо синим; мы принимаем ландшафт и море. Мы принимаем шоссе, здания, города. Глубинное добро и есть эта основа, эта безусловность: оно не бывает ни за, ни против представшего вида – точно так же как не бывает ни за, ни против солнечный свет.
Вообще, естественный закон и порядок этого мира не направлен: он ни за, ни против. Изначально не существует ничего такого, что угрожает нам или поддерживает наши намерения. Четыре времени года приходят независимо от чьих-либо мнений или требований. Надежда и страх не в состоянии изменить чередование сезонов. Существует день; существует и ночь. Ночью темно, а днем светло; и для этого никому не нужно поворачивать выключатель. Существуют естественные закон и порядок, позволяющие нам жить; и эти закон и порядок обладают глубинным добром – в том смысле, что это добро здесь, оно действует, оно эффективно.
Мы часто принимаем как должное эти глубинные закон и порядок во вселенной; но тут нам пора как следует подумать. Мы должны ценить то, что имеем и без чего были бы в совершенно безвыходном положении. Если бы у нас не было солнечного света, не было бы и растительности; мы не собирали бы урожаев и не могли бы готовить себе пищу. Таким образом, глубинное добро тем и хорошо, что оно так основательно, так фундаментально. Оно естественно, и оно действует! Вот почему оно хорошо – а не потому, что противоположно дурному.
Тот же принцип применим и по отношению к природе человеческих существ. Нам присущи страсть, агрессивность, неведение. То есть мы заботимся о друзьях, мы держимся настороже с врагами, а ещё в каких-то случаях остаемся безразличными. Эти склонности не следует считать недостатками. Они являют собой часть естественной гибкости и оснащенности людей. Мы оснащены ногтями и зубами для того, чтобы отбиваться от нападений; мы оснащены ртом и половыми органами для взаимоотношений с другими людьми; нам достаточно повезло: благодаря совершенным системам пищеварения и дыхания мы способны перерабатывать и выводить наружу то, что поглощаем. Человеческое существование представляет собой естественную ситуацию; подобно мировому порядку и закону, оно действенно и продуктивно. В сущности, оно чудесно: оно идеально.
Некоторые люди говорят, что мир представляет собой результат деятельности Божественного Начала; однако учения Шамбалы не касаются вопросов Божественного происхождения мира. Сущность пути воина – личная работа со своими ситуациями, такими, каковы они есть сейчас. С точки зрения Шамбалы, когда мы говорим, что люди обладают глубинным добром, мы имеем в виду то обстоятельство, что они обладают всеми необходимыми им качествами и им нет необходимости сражаться со своим миром. Наша сущность хороша потому, что она не является изначальным источником агрессивности или жалоб; мы не можем жаловаться на то, что у нас есть глаза, нос и рот; мы не можем перестроить собственную физиологическую систему, а по этой причине не можем перестроить и состояние своего ума. Глубинное добро – вот что у нас есть, вот чем мы обеспечены. И эту естественную ситуацию мы получаем с самого момента рождения.
Нам необходимо почувствовать, что пребывать в этом мире – чудесно! Как чудесно видеть цвета – красный и желтый, синий и зеленый, фиолетовый и черный! Все они припасены для нас! Мы чувствуем жару и холод, мы чувствуем вкус сладкого и кислого. Мы обладаем этими ощущениями, мы заслуживаем их. Они хороши.
Поэтому первый шаг в постижении глубинного блага состоит в том, чтобы уметь ценить то, что имеешь. Но затем нужно смотреть дальше и пристальнее: что такое мы сами, где находимся, кем являемся, когда и где существуем, каковы мы как люди, – так чтобы действительно вступить во владение своим глубинным добром. Правда, это не подлинное обладание; тем не менее мы его заслуживаем; оно наше.
Глубинное добро весьма тесно связано с идеей бодхичитты в буддийской традиции. Бодхи означает «пробудиться, пробуждение», а читта – «сердце »; таким образом, слово бодхичит-та означает «пробужденное сердце». Пробужденное сердце появляется как желание отчетливо увидеть состояние своего ума. Это может показаться дерзким намерением; но такова необходимость. Вам предстоит проверить себя и спросить, сколько раз вы пытались по-настоящему и полностью установить связь со своим сердцем? Как часто вы отворачивались от него, опасаясь, что сможете узнать нечто ужасное о самих себе? Как часто вы смотрели на свое лицо в зеркале, не испытывая при этом замешательства? Сколько раз приходилось вам скрываться от самого себя с помощью газеты, телевизора или поездок? Вот он, вопрос ценою в шестьдесят четыре тысячи долларов: сколько раз общались вы с самим собой за всю вашу жизнь?
Практика сидячей медитации, рассмотренная в предыдущей главе, позволяет вновь открыть глубинное добро; более того, она представляет собой способ пробуждения в себе собственного подлинного сердца. Когда вы сидите в позе для медитации, вы в совершенстве подобны описанному ранее нагому человеку, сидящему между небом и землей. Сгорбившись, вы стараетесь прикрыть свое сердце, предохранить его, для чего и наклоняетесь вперед. Если же вы сидите прямо, но без напряжения, приняв позу медитации, ваше сердце обнажено. Все ваше существо открыто – прежде всего для самого себя, но также и для других. И эта практика, когда вы спокойно сидите и следите за тем, как дыхание выходит и рассеивается, обеспечивает вам связь с собственным сердцем. Позволив себе быть таким как есть, вы развиваете подлинную симпатию к самому себе.
Когда вы таким образом пробудите свое сердце, то, к великому изумлению, найдете это сердце пустым! Вы обнаружите, что смотрите в открытое пространство. Где вы? кто вы? где ваше сердце? Всматриваясь в него по-настоящему, вы не найдете там ничего ощутимого, ничего прочного. То есть, конечно, там может оказаться нечто вполне прочное – если вы злитесь на кого-то или если вы влюблены и стремитесь к обладанию. Но тогда это нельзя назвать пробужденным сердцем. Если вы ищете пробужденное сердце, если вы просунете руку сквозь ребра, внутрь грудной клетки, и попытаетесь нащупать его, то не найдете ничего, кроме... нежности. Вы ощутите щемящую боль и мягкость. И когда откроете глаза на весь мир, вы почувствуете огромную печаль. Печаль подобного рода приходит не потому, что к вам плохо относятся; вам грустно не потому, что кто-то вас оскорбил, не потому, что вы чувствуете себя глубоко несчастным. Эту печаль можно назвать безусловной. Она возникает из-за того, что ваше сердце полностью открыто. Нет кожи, не существует такой ткани, чтобы прикрыть его; это чистый кусок обнаженного мяса. Если на него садится даже крошечный комар, его прикосновение ранит. Ваше переживание будет свежим, нежным и глубоко личным.
