Владимир Леонидович Райков – известнейший на весь Союз и Европу гипнотизер, который всех желающих заинтересованных лиц делал талантливыми. Процедура простая: он тебя гипнотизирует и рассказывает, что ты талантливый художник, например Пикассо или Репин.
Важно: человек все-таки должен знать, что Пикассо – это не сорт вермишели, а художник. А если тебе внушают, что ты Сальвадор Дали, то ты должен иметь хоть какое-то представление о его картинах.
Все. После этого ты берешь холст, берешь краски и начинаешь писать картины. А когда тебя выводят из этого состояния, тебе показывают картины настолько удивительные, что только с помощью видеосьемки тебе можно доказать что это рисовал ты.
Меня это очень заинтересовало. Мне тогда было около 20 лет, я взял с собой свою сестру и пошел к Райкову, чтобы участвовать в его экспериментах и стать талантливым. Реальность оказалась сложнее: Райков работал не со всеми, Райков выбирал только гипнабельных. Это было так: желающих пришло около 40 человек, нас построили в ряд, перед нами вышел мужчина (оказалось, это и был Райков) и крикнул нам – «Спать!». Ну, крикнул – на меня это впечатления не произвело. Он продолжал внушать: «У вас в руках виноград. Ешьте виноград!». Я продолжал стоять в полной озадаченности: какой где виноград, не вижу я никакого винограда?! Но вдруг обратил внимание, несколько человек рядом со мной захрумкали: стоят, пошатываются, и действительно как будто что-то едят. Именно этих людей Владимир Леонидович себе и оставил, а всем остальным сказал: «Вы свободны». Я не попал к Райкову, но среди семи человек, которых он себе оставил, была моя сестра, и от нее я узнавал подробности о том, что и как происходило на экспериментах В.Л. Райкова.
Оказывается, гипноз действительно умеет делать чудеса, но не любые, а только в рамках здравого смысла. Возможности человека под гипнозом имеют свои ограничения, и если человек совсем не знает, как играть в шахматы, в состоянии гипноза он в шахматы не сможет играть. Если у человека отсутствуют конкретные знания, под гипнозом они у человека не появятся. Однако, если человек знает хотя бы правила игры, знает как ходят пешка, конь и ладья, то на фоне базовых знаний он начинает мыслить на шахматной доске быстро и свободно, начинает играть в шахматы на уровне первого юношеского разряда. Это – уже очень серьезный уровень, в обычной жизни это несколько лет самоотверженной работы.
То же касается игры на фортепьяно: человек под гипнозом не сыграет Первый концерт Чайковского, если он никогда его не слышал, но перед ним открывается великое искусство импровизации. Милый анекдот. «Вы умеете играть на фортепьяно? – Не знаю, не пробовал» – вдруг оказывается реальностью. То есть человек под гипнозом садится за фортепьяно, кладет руки на клавишный ряд, начинает подбирать звуки и постепенно начинает играть, у него идет музыкальная импровизация. Он чувствует инструмент, он начинает играть!
Когда я понял, какие возможности открывает метод самогипноза, я понял, что я тоже хочу так же верить в себя, развивать свои способности, свободно писать книги и рисовать картины. Да, Райков меня не взял, я был недостаточно гипнабельным, но я сумел договориться с его ассистенкой, которой нужно было на ком-то тренировать погружение в гипноз, и она занималась со мной целый год. И пусть она своего результата не добилась, его добился я: я научился умению расслабляться, научился давать себе грамотные самовнушения, по сути – овладел самогипнозом. После чего у себя дома стены кухни я расписал великолепными картинами: я их придумал сам, я их сам нарисовал, хотя ранее у меня подобных талантов в этой области заметно не было.
Я и до этого жил с ощущением, что я могу очень многое, но после того, как я освоил аутотренинг (по сути, самогипноз), моя вера в себя возросла еще больше и точно укрепилась. Отражением этой веры в себя стало такое стихотворение:
Я на свете всех умней,
Не боюсь я никого.
Вот какой я молодец,
Буду жить теперь сто лет!
Райков Владимир Леонидович (1934г. - 2007г.) - врач-психотерапевт, доктор медицинских наук, профессор. Являлся членом американской ассоциации лечебного и экспериментального гипноза, профессором Миланского университета новой медицины. До 1998г. - заведующий лабораторией по гипнозу в Государственном научно-исследовательском центре профилактической медицины и одновременно сопрезидент Международной ассоциации теоретического и экспериментального гипноза.
До 2006г. читал лекции о природе и применении гипноза на Психологическом факультете МГУ, в Московском Институте нормальной физиологии и некоторых других ведущих отечественных и зарубежных ВУЗах.
Мировую известность В. Л. Райкову принесли фундаментальные исследования природы и возможностей гипноза, и, прежде всего, развитие интеллектуальных и творческих способностей в гипнозе, ставшие уже классикой.
Помимо научной работы публиковал труды по философии, писал стихи, занимался изобразительным искусством, снимался в кино.
В. Л. Райков - единственный участник многочисленных всемирных и европейских конгрессов по гипнозу как специалист гипнолог от нашей страны. Он также является единственным отечественным специалистом публиковавшимся в Международном Журнале Клинического и Экспериментального гипноза, а также Американском журнале Клинического Гипноза и Японском Журнале Клинического Гипноза.
Основоположник развития творческих способностей в гипнозе. Ввел в науку новые теоретические концепции понимания гипноза и новые практические возможности его применения. Считал, что гипноз есть одна из форм неосознаваемого переживания творчества. Им открыт (выделен из целостной процедуры гипнотерапии), тщательно теоретически разработан и практически опробирован метод профилактики и лечения соматических болезней, свидетельствующий о громадных биологических ресурсах организма. Им разработан также специальный метод самовнушения для мобилизации психики, который человек может использовать для своего саморазвития, творческой мобилизации и лечения.
Обращение к авторам и издательствам:
Данный раздел сайта является виртуальной библиотекой. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ), копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений, размещенных в данной библиотеке, категорически запрещены.
Все материалы, представленные в данном разделе, взяты из открытых источников и предназначены исключительно для ознакомления. Все права на книги принадлежат их авторам и издательствам. Если вы являетесь правообладателем какого-либо из представленных материалов и не желаете, чтобы ссылка на него находилась на нашем сайте, свяжитесь с нами, и мы немедленно удалим ее.
- +
-
Мир как Достоверность[недоступно]
В этой книге очерчен вариант современного рационалистического мировоззрения. Не являясь тривиальным, оно остаётся равноправным с иными - существующими и возможными. И так же, как и они, устремлено к достоверности - в попытке найти точку, с которой мир кажется наблюдателю таким, каким он должен, по его мнению, предстать и многим другим живущим. Намерение увидеть мир как он есть - это всегда способ концентрации, подобный пристальному взгляду в некое Окно. За этим Окном - всё то же окружающее - мир вещей и человеческая жизнь, но теперь это уже особым образом отстранённые мир и жизнь. Если они теперь выглядят непривычно, то всё же не могут оказаться чужими, - и потому философия на все времена сохранила свою значимость и своё драматическое начало, привлекающее к ней каждую неравнодушную личность.
В настояще время публикация недоступна. http://filosofia.ru/70631/
- +
-
Об источнике нравственного закона[недоступно]
Что позволяет человечеству существовать уже тысячи лет - хотя и с переменным успехом в своем благополучии, но с неизменно высокими надеждами на будущее? Люди - разумные общественные существа и должны решать свои задачи совместными усилиями. Человеческие сообщества немыслимы без власти государства и его законов. Но помимо ограничений и предписаний, налагаемых этой властью, имеется нечто иное - внутреннее стремление индивидов следовать принципам обще-жития. Сюда входит например, благожелательность и уважение к окружающим, даже и незнакомым. Такое поведение называется моральным. Оно также включает в себя определенную степень альтруизма - жертвования личными интересами ради другого человека или общества в целом. Эти принципы могли быть проще и условнее в давние времена. Наблюдения показали, что подобные же, инстинктивно закрепленные правила действуют и в сообществах животных, они уравновешивают естественные проявления соперничества и вражды. Поэтому наука пытается объяснить мораль и альтруизм как следствия всеобщей эволюции жизни на Земле.
В настояще время публикация недоступна. http://filosofia.ru/76507/
- +
-
Подступы к новой экзистенции[недоступно]
Итак, проявления чувств укрепляют человеческое самомнение. Известно, как с этой чертой боролись и пытались ее искоренить религиозные учения. Но это такой же недалекий расчет, как и всякий иной, предполагающий обмануть природу и навязать ей человеческие планы. Люди должны были постепенно прозревать и раскрепощаться на этот счет. Что же наблюдаем сегодня? Наше время уже не "век просвещения", "освобождения", "достатка" - как называли предыдущие века. Сегодня уже первое, второе и отчасти третье воцарилось как будто навечно. Многие великие цели незаметно оказались достигнутыми. Но ведь именно цель определяет собой силу желаний и других чувств. Уходит великая цель - мельчают и чувства. На заре человечества чувства не разменивались меньше, чем на жизнь и смерть. Сегодня это уже ни к чему, - множество самых разных, но, разумеется, не очень масштабных возможностей манят отовсюду. Но это изобилие возможностей теснится на все более плотном общем жизненном пространстве. Масса вариантов поведения и поступков, высокий темп жизни, потоки внешней информации забирают на себя ту часть жизни, в которой прежний человек принужден был прислушиваться к собственным переживаниям, делиться ими с другими, упорядочивать и осмыслять их для себя. Чувства по-прежнему могут вспыхивать. Но материал для поддержания пламени стал дефицитен. Люди приучаются дорожить временем и силами для сохранения своей ниши бытия, завоеванного уровня жизни. Раньше полжизни могло уйти на распознание истинности чувства любви или дружбы к другому человеку, на всевозможные испытания и проверки. В нашем непоседливом веке такие вещи должны определяться как можно скорее. Поэтому значимость любви, привязанности или же нерасположения и ненависти неуклонно снижается. Все должно быть проще, мобильнее. Адаптации к быстро меняющейся обстановке определяют все; откликам на внешние воздействия надлежит быть мгновенными и гибкими.
В настояще время публикация недоступна. http://filosofia.ru/76685/
- +
-
Смерть как предельное самосознание[недоступно]
Проблема смерти не является особенно важной в обыденной человеческой жизни. Когда-то об этом задумываются столь же естественно, как и о выборе жизненного занятия и приходят к выводам, которые нет потребности разглашать, а придавать им вид общего знания слишком самонадеянно. Эти выводы становятся частью внутреннего духовного мира, включающего в себя и философский элемент - насколько разумному существу приходится справляться с некоторыми приходящими в голову мыслями. Эти выводы должны быть очень эффективны, поскольку люди в большинстве своём оптимисты, а многие из них даже повседневно рискуют жизнью, обретая в этом желанное для себя занятие. Общепринятое отношение к смерти располагается между потребностью наполнить жизнь максимальным содержанием и нежеланием бесплодно умствовать, поэтому специальные рассуждения на этот счёт не были распространены даже среди философов. Всё складывается так, что жизнь - это главное, а то, что неизбежно идёт ей на смену - нечто неуместное для упоминания и почти что неприличное. Заговаривать об этом приходится, когда подрастают дети и в числе прочих глупых вопросов задают и такой, - им надо всё определённо объяснить и притом отбить охоту возвращаться к этой теме. Практика насущной жизни с её минимальными элементами философии и прикладная педагогика давно и легко разрешили эту проблему - подобно тому, как люди выработали правила общежития, по необходимости занимая места обитания в близком соседстве вопреки природному стремлению к широте и свободе. И распорядился здесь не разум, а биологические законы, которые ориентируют человеческое существо на личностное и общественное выживание и подавляют многие глубинные запросы духа.
Интервью выдающегося советского гипнотерапевта, ученого, исследователя В. Л. Райкова о развитии человеческих способностей с помощью трансового состояния.
Корр. — Кто из нас в школьные или студенческие годы не мечтал выучить английский, сопромат, органическую химию во сне? Записываешь все необходимое на магнитофон, включаешь и ложишься спать. А утром о чудо! — и выспался, и все знаешь наизусть… И как же мы были разочарованы, когда чудо не происходило.
Р. — И не могло произойти. Ведь для запоминания необходимо, чтобы мозг, психика работали активно, а не пассивно, как это бывает во время сна. Под гипнозом — дело другое… Корр. — Но “гипноз” в переводе с греческого ….
Р. — … Означает “сон”. Правильно. Многие ученые и по сей день полагают, что у человека в состоянии гипноза возникает частичное торможение функций коры головного мозга, т.е. частичный сон. Но это мнение, считавшееся еще не так давно чуть ли не бесспорным, сегодня просто не выдерживает никакой критики. Наши исследования доказали: гипноз вовсе не сон и даже не его “форма”. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить энцефалограммы обоих состояний: они совершенно разные. Попробуйте спящему человеку что-нибудь внушить или скомандовать — в лучшем случае вы его разбудите. Под гипнозом же возможно все то, о чем вы говорили, — выучить, например, английский, научиться рисовать, писать стихи. Впрочем, лучше сказать иначе: не “под гипнозом”, а с его помощью, и не пассивно “научиться” (проснулся и — о чудо!..), а максимально активизировать свои же собственные способности.
Корр. — Значит, если активизировать нечего, если кто-то вообще, абсолютно лишен творческих способностей, то тут уже и гипноз не поможет?
Р. — Да, но таких людей практически нет. Зато не подозревающих о своих талантах — сколько угодно. В гипнотическом состоянии, в его глубокой фазе, эти таланты (или, скромнее, способности) становятся очевидными и могут развиваться. Более того, они сохраняются и после окончания сеанса, закрепляются в так называемой “постгипнотической инерции”. Что это такое? Это интереснейшее явление, открытое нами в результате многолетних исследований. Прежде считалось, что человек полностью забывает все то, что он делал в гипнозе. В принципе он действительно не помнит этого, но если во время сеанса он, скажем, рисовал, то после окончания сеанса он начинает видеть мир как бы глазами художника, а после двадцати-тридцати сеансов он уже и без гипноза рисует так, что его работы можно смело показывать на выставках. Кстати, мы и организовали такие выставки произведений художников, научившихся рисовать под гипнозом.
Корр. — На недавнюю выставку попали лучшие работы, основная масса же картин все же не выдержала “конкуренции”. Значит ли это, что для их авторов занятия в вашей не совсем обычной изостудии прошли впустую?
Р. — Ни в коем случае. У всех без исключения буквально после первых сеансов “вдруг” возникает сильный интерес к искусству, появляется или усиливается желание ходить в музеи, посещать выставки, концерты. Появляется тяга к творчеству, к творческой деятельности. И тут дело даже не в том, что именно делали данные люди под гипнозом — рисовали или играли на скрипке, изобретали “вечный двигатель” или учили английские слова. В период постгипнотической инерции (он длится вначале до пяти дней, а затем может увеличиваться) у них уже в обычном, “бодрствующем” состоянии появляется способность управлять творческим состоянием собственной психики, моделировать его. Причем эту способность можно оттренировать в течение определенного количества сеансов. Человек легко настраивает себя на “режим” наибольшей творческой активности, и тогда у него все легко получается, ему все интересно. Он по-настоящему наслаждается процессом работы и, что очень важно, может легко сконцентрировать внимание только на творческом процессе, “отключившись” от внешних помех. У человека в этот период повышается работоспособность и снижается чувство усталости. Причем, повторяю, работоспособность увеличивается не только по отношению к тому делу, которым он занимается в гипнозе, но и вообще.
Корр. — Состояние, которое вы описываете, очень похоже на вдохновение талантливого ученого или поэта, когда тот тоже работает без устали, у него все получается, он тоже “отключается” от внешнего мира так, что хоть в колокол над ухом бей — не услышит. Состояние, которое вы описываете, очень похоже на вдохновение талантливого ученого или поэта, когда тот тоже работает без устали, у него все получается, он тоже “отключается” от внешнего мира так, что хоть в колокол над ухом бей — не услышит. Но у него это происходит без гипноза…
Р. — Вы правы, такая параллель напрашивается сама собой. И, очевидно, существует специальное состояние сознания, особое состояние психики, когда наши психофизиологические функции, связанные с творчеством, активизируются максимально. Известный со школьной скамьи пример: Архимед был настолько погружен в свои математические расчеты, что не заметил взятия Сиракуз, в которых находился. Наши испытуемые в глубоком гипнозе, в его так называемой сомнамбулической фазе, тоже этого не заметили бы. Но этот пример, конечно, чрезвычайно узок и не отражает всего сходства описанных состояний. А сходство здесь огромное. Я не знаю более близкого гипнозу состояния психики, чем творческое. И тут, и там — новое видение мира, эмоциональный и физический подъем, мобилизация ассоциативного и интуитивного мышления, фокусировка внимания. Да, как вы верно заметили, творческий процесс вовсе не обязательно включает в себя гипноз, хотя это и возможно. Однако гипноз неизбежно вводит человека в творческое психическое состояние, причем максимально активное. И это чрезвычайно важно и ценно: ведь таким образом перед нами открываются широчайшие перспективы исследований и анализа механизмов творчества — как художественного, так и технического. А что это значит? Значит: мы сможем узнать, как именно рождаются великие открытия, изобретения, неповторимые произведения искусства. И это будет научное знание. На его основе можно будет создавать методики обучения творческому мышлению не только вообще, но и в частности — в любом конкретном направлении — уже без гипноза…
Корр. — Все это только в будущем или уже сегодня есть какие-то результаты?
Р. — К сожалению, говорить о научном знании механизмов творчества пока рано, мы лишь в начале пути. Но кое-какие результаты уже есть, так сказать, побочные продукты. Например, в ходе экспериментов с рисованием под гипнозом нам удалось разработать особый, сверхбыстрый метод обучения основам художественного восприятия тона и цвета. По этому методу можно быстро научить людей рисовать и без гипноза. Те же, кто в наших экспериментах изучал иностранный язык (вначале — под гипнозом), впоследствии благодаря специальной методике смогли ускорить процесс прочного запоминания новых слов почти в двадцать раз. Это, правда, максимальный результат, но ведь и в восемнадцать, думаю, было бы неплохо…
Корр. — Гипноз сегодня — один из методов лечения, применяемый, кстати, уже довольно широко. Существует и специальность врача — психотерапевт, в обязательном порядке требующая владения гипнозом. Но где границы этого владения? Или, может быть, расширять их больше некуда?
Р. — Чтобы лишний раз убедиться, что поведение наших испытуемых не игра, мы провели один интересный опыт. Глубоко загипнотизированному молодому человеку внушили, что он… новорожденный младенец, и его нейрофизиологические реакции тут же стали соответствовать, так сказать, “нулевому” возрасту: детское десинхронное плавание глаз, специальные рефлексы стопы и рук, свойственные только новорожденным. Подобные вещи взрослый человек “сыграть” просто не в состоянии… Таким образом, наш эксперимент лишний раз подтвердил известную гипотезу о том, что человек ничего в своей жизни не забывает, хотя и не все может воспроизвести. Можно даже говорить об особой, бессознательной, физиологической памяти, свойственной человеку, но скрытой в глубоких тайниках. А это открывает перед медициной поистине колоссальные возможности. Представьте себе: мы внушаем, скажем, сорокалетнему больному, что ему двадцать лет (возраст, когда он был абсолютно здоров), внушаем ему это в течение двадцати-тридцати сеансов, и — вспомните постгипнотическую инерцию! — он сперва привыкает чувствовать себя здоровым, а затем и становится таковым. Уже сегодня таким способом можно лечить многие виды неврозов, начальные формы язвы, гипертонии, астмы, болезней сердца. Впрочем, лечит здесь не врач, не гипнотизер — организм сам под воздействием гипнотического внушения лечит себя, мобилизует на борьбу с недугом свои же скрытые силы.
