А. Ремизов «Пальцы»
Жили-были пять пальцев — те самые, которых всякий на руке у себя знает: большой, указательный, средний, безымянный — все четверо большие, а пятый мизинец — маленький.
Проголодались как-то пальцы.
Большой говорит:
— Давайте-ка, братцы, съедим что-нибудь, больно уж морит.
А другой говорит:
— Да что же мы есть будем?
— А взломаем у матери ящик, наедимся сладких пирожных, — говорит безымянный.
— Наесться-то мы наедимся, — заперечил четвертый, — да этот маленький все матери скажет.
— Если скажу, — поклялся мизинец, — так пусть же я не вырасту больше.
Вот взломали пальцы ящик, наелись досыта сладких пирожных, их и разморило.
Пришла домой мать, видит: слипшись, спят пальцы, один не спит — мизинец. Он ей все и рассказал.
А за то и остался навеки маленький — мизинец, а те четверо с тех пор ничего не едят, да с голодухи голодные за все хватаются.
Л. Толстой «Косточка»
Быль
Купила мать слив и хотела их дать детям после обеда. Они лежали на тарелке. Ваня никогда не ел слив и все нюхал их. И очень они ему нравились. Очень хотелось их съесть. Он все ходил мимо слив. Когда никого не было в горнице, он не удержался, схватил одну сливу и съел. Перед обедом мать сочла сливы и видит, одной нет. Она сказала отцу.
За обедом отец говорит: «А что, дети, не съел ли кто-нибудь одну сливу?» Все сказали: «Нет». Ваня покраснел как рак и сказал тоже: «Нет, я не ел».
Тогда отец сказал: «Что съел кто-нибудь из вас, это нехорошо; но не в этом беда. Беда в том, что в сливах есть косточки, и если кто не умеет их есть и проглотит косточку, то через день умрет. Я этого боюсь».
Ваня побледнел и сказал: «Нет, я косточку бросил за окошко».
И все засмеялись, а Ваня заплакал.
К. Ушинский «Петушок с семьей»
Ходит по двору петушок: на голове — красный гребешок, под носом — красная бородка. Нос у Пети долотцом, хвост у Пети колесцом, на хвосте узоры, на ногах шпоры. Лапами Петя кучу разгребает, курочек с цыплятами созывает:
— Курочки-хохлатушки! Хлопотуньи-хозяюшки! Пестренькие-рябенькие! Черненькие-белень- кие! Собирайтесь с цыплятками, с малыми ребятками: я вам зернышко припас!
Курочки с цыплятками собрались, раскудахталися; зернышком не поделились — передралися.
Петя-петушок беспорядков не любит — сейчас семью помирил: ту за хохол, того за вихор, сам зернышко съел, на плетень взлетел, крыльями замахал, во все горло заорал:
«Ку-ка-ре-ку!»
К. Ушинский «Васька»
Котичек-коток — серенький лобок. Ласков Вася, да хитер, лапки бархатные, коготок остер. У Васютки ушки чутки, усы длинны, шубка шелковая. Ласкается кот, выгибается, хвостиком виляет, глазки закрывает, песенку поет, а попалась мышка — не прогневайся! Глазки-то большие, лапки — что стальные, зубки-то кривые, когти выпускные!
К. Ушинский «Лиса Патрикеевна»
У кумушки-лисы зубушки остры, рыльце тоненькое; ушки на макушке, хвостик на отлете, шубка тепленькая.
Хорошо кума принаряжена: шерсть пушистая, золотистая; на груди жилет, на шее белый галстучек.
Ходит лиса тихонько, к земле пригибается, будто кланяется; свой пушистый хвост носит бережно; смотрит ласково, улыбается, зубки белые показывает.
Роет норы, умница, глубокие; много ходов в них и выходов, кладовые есть, есть и спаленки, мягкой травушкой полы выстланы.
Всем бы лисонька хороша была хозяюшка, да разбойница-лиса — хитрая: любит курочек, любит уточек, свернет шею гусю жирному, не помилует и кролика.
К. Ушинский «Уточки»
Сидит Вася на бережку; смотрит он, как уточки в пруде кувыркаются: широкие носики в воду прячут, желтые лапки на солнышке сушат. Приказали Васе уточек стеречь, а они на воду ушли — и старые и малые. Как их теперь домой загнать? Вот и стал Вася уточек кликать:
— Ути-ути-уточки! Прожоры-тараторочки, носики широкие, лапочки перепончатые! Полно вам червячков таскать, травку щипать, тину глотать, зобы набивать — пора вам домой идти!
Уточки Васю послушались, на берег вышли, домой идут, с ноги на ногу переваливаются.
К. Ушинский «Ветер и Солнце
Однажды Солнце и сердитый северный Ветер затеяли спор о том, кто из них сильнее. Долго спорили они и наконец решились помериться силами над путешественником, который в это самое время ехал верхом по большой дороге.
— Посмотри, — сказал Ветер, — как я налечу на него: мигом сорву с него плащ.
Сказал — и начал дуть что было мочи. Но чем более старался Ветер, тем крепче закутывался путешественник в свой плащ: он ворчал на непогоду, но ехал все дальше и дальше. Ветер сердился, свирепел, осыпал бедного путешественника дождем и снегом; проклиная Ветер, путешественник надел свой плащ в рукава и подвязался поясом. Тут уж Ветер и сам убедился, что ему плаща не сдернуть.
Солнце, видя бессилие своего соперника, улыбнулось, выглянуло из-за облаков, обогрело, осушило землю, а вместе с тем и бедного полузамерзшего путешественника. Почувствовав тепло солнечных лучей, он приободрился, благословил Солнце, сам снял свой плащ, свернул и привязал к седлу.
— Видишь ли, — сказало тогда кроткое Солнце сердитому Ветру, — лаской и добротой можно сделать гораздо больше, чем гневом.
М. Горький «Воробьишко»
У воробьев совсем так же, как у людей: взрослые воробьи и воробьихи — пичужки скучные и обо всем говорят, как в книжках написано, а молодежь — живет своим умом.
Жил-был желторотый воробей, звали его Пудик, а жил он над окошком бани, за верхним наличником, в теплом гнезде из пакли, моховинок и других мягких материалов. Летать он еще не пробовал, но уже крыльями махал и все выглядывал из гнезда: хотелось поскорее узнать — что такое Божий мир и годится ли он для него?
— Что, что? — спрашивала его воробьиха- мама.
Он потряхивал крыльями и, глядя на землю, чирикал:
— Чересчур черна, чересчур!
Прилетал папаша, приносил букашек Пудику и хвастался:
— Чив ли я?
Мама-воробьиха одобряла его:
— Чив, чив!
А Пудик глотал букашек и думал:
«Чем чванятся — червяка с ножками дали — чудо!»
И все высовывался из гнезда, все разглядывал.
— Чадо, чадо, — беспокоилась мать, — смотри — чебурахнешься!
— Чем, чем? — спрашивал Пудик.
— Да не чем, а упадешь на землю, кошка — чик! — и слопает! — объяснял отец, улетая на охоту.
Так все и шло, а крылья расти не торопились. Подул однажды ветер — Пудик спрашивает:
— Что, что?
— Ветер дунет на тебя — чирк! и сбросит на землю — кошке! — объяснила мать.
Это не понравилось Пудику, он и сказал:
— А зачем деревья качаются? Пусть перестанут, тогда ветра не будет...
Пробовала мать объяснить ему, что это не так, но он не поверил — он любил объяснять все по-своему. Идет мимо бани мужик, махает руками.
— Чисто крылья ему оборвала кошка, — сказал Пудик, — одни косточки остались!
— Это человек, они все бескрылые! — сказала воробьиха.
— Почему?
— У них такой чин, чтобы жить без крыльев, они всегда на ногах прыгают, чу?
— Будь-ка у них крылья, так они бы и ловили нас, как мы с папой мошек...
— Чушь! — сказал Пудик. — Чушь, чепуха! Все должны иметь крылья. Чать, на земле хуже, чем в воздухе!.. Когда я вырасту большой, я сделаю, чтобы все летали.
Пудик не верил маме; он еще не знал, что если маме не верить, это плохо кончится.
Он сидел на самом краю гнезда и во все горло распевал стихи собственного сочинения:
— Эх, бескрылый человек,
У тебя две ножки,
Хоть и очень ты велик,
Едят тебя мошки!
А я маленький совсем,
Зато сам мошек ем.
Пел, пел, да и вывалился из гнезда, а воробьиха за ним, а кошка — рыжая, зеленые глаза — тут как тут.
Испугался Пудик, растопырил крылья, качается на сереньких ногах и чирикает:
— Честь имею, имею честь...
А воробьиха отталкивает его в сторону, перья у нее дыбом встали — страшная, храбрая, клюв раскрыла — в глаз кошке целит.
— Прочь, прочь! Лети, Пудик, лети на окно, лети...
Страх приподнял с земли воробьишку, он подпрыгнул, замахал крыльями — раз, раз и — на окне!
Тут и мама подлетела — без хвоста, но в большой радости, села рядом с ним, клюнула его в затылок и говорит:
— Что, что?
— Ну что ж! — сказал Пудик. — Всему сразу не научишься!
А кошка сидит на земле, счищая с лапы воробьихины перья, смотрит на них — рыжая, зеленые глаза — и сожалительно мяукает:
— Мяа-аконький такой воробушек, словно мы-ышка... мя-увы...
И все кончилось благополучно, если забыть о том, что мама осталась без хвоста...
Л. Пантелеев «Как поросенок говорить научился»
Один раз я видел, как одна совсем маленькая девочка учила поросенка говорить. Поросенок ей попался очень умный и послушный, но почему-то говорить по-человечески он ни за что не хотел. И девочка как ни старалась — ничего у нее не выходило.
Она ему, я помню, говорит:
— Поросеночек, скажи: мама!
А он ей в ответ:
— Хрю-хрю!
— Поросеночек, скажи: папа!
— Хрю-хрю!
— Скажи: дерево!
— Хрю-хрю!
— Скажи: цветочек!
— Хрю-хрю!
— Скажи: здравствуйте!
— Хрю-хрю!
— Скажи: до свиданья!
— Хрю-хрю!
Я смотрел-смотрел, слушал-слушал, мне стало жалко и поросенка, и девочку. Я говорю:
— Знаешь что, голубушка, ты бы ему все- таки что-нибудь попроще велела сказать. А то ведь он еще маленький, ему трудно такие слова произносить.
Она говорит:
— А что же попроще? Какое слово?
—: Ну, попроси его, например, сказать: хрю- хрю.
Девочка немножко подумала и говорит:
— Поросеночек, скажи, пожалуйста: хрю- хрю!
Поросенок на нее посмотрел и говорит:
— Хрю-хрю!
Девочка удивилась, обрадовалась, в ладоши захлопала.
— Ну вот, — говорит, — наконец-то! Научился!
Л. Пантелеев «Карусели»
Игра
Один раз мы с Машей сидели у меня в комнате и занимались каждый своим делом. Она готовила уроки, а я писал рассказ. И вот написал я две или три странички, устал немножко, потянулся и несколько раз зевнул. И Маша мне сказала:
— Ой, папа! Ты же не так делаешь!..
Я, конечно, удивился:
— То есть что я не так делаю? Зеваю не так?
— Нет, зеваешь ты правильно, а вот потягиваешься не так.
— Как это не так?
— Да. Вот именно, не так.
И она мне показала. Это, наверно, вы все знаете. Это все школьники и дошколята знают. Во время занятий воспитательница объявляет маленькую передышку, ребята встают и хором читают такие стихи:
Ветер дует нам в лицо.
Закачалось деревцо.
— Ветер, тише, тише, тише!
Деревцо растет все вы-ы-ыше!
И при этом все руками показывают, как ветер дует в лицо, как дерево качается и как оно потом растет все выше и выше, до самого неба.
Мне это, сказать по правде, понравилось. И с тех пор всякий раз, когда нам с Машей приходилось работать вместе, мы каждые полчаса проделывали с ней это упражнение — качались, вытягивались и дули себе в лицо. Но потом нам надоело играть в одно и то же. И мы придумали немножко похожую, но другую игру. Попробуйте, — может быть, кое- кому из вас тоже понравится?
Встаньте лицом к своему соседу. Хлопайте один другого крест-накрест ладонь в ладонь. И громко все вместе читайте:
Карусели, карусели!
Мы с тобою в лодку сели
И по-е-ха-ли!..
А когда поехали, показывайте, как это было, — работайте веслами.
Карусели, карусели!
Мы с тобой на лошадь сели
И по-е-ха-ли!..
Теперь скачите верхом. Гоп! Гоп! Подстегивайте лошадку, только не сильно, не больно.
Карусели, карусели!
Мы с тобой в машину сели
И по-е-ха-ли!..
Крутите баранку. Здорово несется наша «Волга». Можно даже, пожалуй, бибикнуть:
Би-би-и-и-и!
А карусель наша все крутится и вертится, все шибче и шибче. Куда же еще? Ага! Придумали!
Карусели, карусели!
В самолет
С тобой мы сели
И по-е-ха-ли!..
Руки в стороны! Самолет готов. Полетели!.. Ура-а!..
Самолет хорошо, а ракета лучше.
Карусели, карусели!
Мы с тобой в ракету сели
И по-е-ха-ли!..
Руки над головой. Кончики пальцев соедините вместе. Присели! К запуску приготовиться! 3-з-з-зиг! Полетели! Только не пробейте потолок, а то и в самом деле в космос улетите.
А если останетесь на земле, тогда можете и на санках покататься, и на самокате, и еще на чем-нибудь... Это уж вы сами придумаете!
А. Н. Толстой «Еж»
Теленок увидел ежа и говорит:
— Я тебя съем!
Еж не знал, что теленок ежей не ест, испугался, клубком свернулся и фыркнул:
— Попробуй...
Задрав хвост, запрыгал глупый теленок, боднуть норовит, потом растопырил передние ноги и лизнул ежа.
— Ой, ой, ой! — заревел теленок и побежал к корове-матери, жалуется: — Еж меня за язык укусил.
Корова подняла голову, поглядела задумчиво и опять принялась траву рвать.
А еж покатился в темную нору под рябиновый корень и сказал ежихе:
— Я огромного зверя победил, должно быть, льва!
И пошла слава про храбрость ежову за синее озеро, за темный лес.
— У нас еж — богатырь, — шепотом со страху говорили звери.
А. Н. Толстой «Лиса»
Под осиной спала лиса и видела воровские сны.
Спит лиса, не спит ли — все равно нет от нее житья зверям.
И ополчились на лису — еж, дятел да ворона.
Дятел и ворона вперед полетели, а еж следом покатился.
Дятел да ворона сели на осину...
— Тук... тук... тук... — застучал дятел клювом по коре.
И лиса увидела сон — будто страшный мужик топором машет, к ней подбирается.
Еж к осине подбегает, и кричит ему ворона:
— Карр, еж!.. Карр, еж!..
«Кур ешь, — думает лиса, — догадался проклятый мужик».
А за ежом ежиха да ежата катятся, пыхтят, переваливаются...
— Карр, ежи! — заорала ворона.
«Караул, вяжи!» — подумала лиса да как спросонок вскочит, а ежи ее иголками в нос...
— Отрубили мой нос, смерть пришла, — ахнула лиса и — бежать.
Прыгнул на нее дятел и давай долбить лисе голову.
А ворона вдогонку: «Карр».
С тех пор лиса больше в лес не ходила, не воровала.
Выжили душегуба.
А. Н. Толстой «Петушки»
На избушке Бабы Яги, на деревянной ставне, вырезаны девять петушков. Красные головки, крылышки золотые.
Настанет ночь, проснутся в лесу древяницы и кикиморы, примутся ухать да возиться, и захочется петушкам тоже ноги поразмять.
Соскочат со ставни в сырую траву, нагнут шейки и забегают. Щиплют траву, дикие ягоды. Леший попадется, и лешего за пятку ущипнут.
Шорох, беготня по лесу.
А на заре вихрем примчится Баба Яга на ступе с трещиной и крикнет петушкам:
— На место, бездельники!
Не смеют ослушаться петушки и, хоть не хочется, — прыгают в ставню и делаются деревянными, как были.
Но раз на заре не явилась Баба Яга — ступа дорогой в болоте завязла.
Радехоньки петушки: побежали на чистую кулижку, взлетели на сосну. Взлетели и ахнули.
Дивное диво! Алой полосой над лесом горит небо, разгорается; бегает ветер по листикам; садится роса.
А красная полоса разливается, яснеет. И вот выкатило огненное солнце.
В лесу светло, птицы поют, и шумят, шумят листья на деревах.
У петушков дух захватило. Хлопнули они золотыми крылышками и запели: «Ку-ка-ре-ку!» С радости.
А потом полетели за дремучий лес на чистое поле, подальше от Бабы Яги.
И с тех пор на заре просыпаются петушки и кукаречут:
— Ку-ка-ре-ку, пропала Баба Яга, солнце идет!
Т. Александрова «Медвежонок Бурик»
Жил-был маленький медвежонок Бурик. У него была мама Бурая медведица, большая, лохматая и добрая. А еще у него была сестра, маленькая, лохматая и тоже добрая. Сам медвежонок был маленький, лохматый, а добрый или нет, он не знал. Во всяком случае, он был очень веселый.
Целыми днями бегал он по мягкой траве, грелся на солнышке, а больше всего любил кататься с горки. Сядет на глину — вжж! — поехал! Плюх — прямо в реку! Его сестра и мама тоже сядут на глину — вжж! — поехали. Плюх! Вот было весело.
А еще мама и сестра показывали Бурику всякие сладкие ягоды. Медвежонок сразу стал очень быстро разыскивать их. И всегда звал маму и сестру. Значит, он тоже был добрый. Верно? Очень ему понравились и земляника, и черника, а малина — больше всего.
А еще он любил бегать за стрекозами и бабочками. Они летали от него в разные стороны, и медвежонок не поймал ни одной: ведь он не умел летать.
Ловить цветы было неинтересно: они сами лезли в лапы и были невкусные. А вот ягоды — другое дело.
— Ррр! — говорил Бурик. — Я тебя поймал! Ам! Поймал!
И ловил земляничнику и черничнику прямо ртом. А когда поспевала малина, разинешь пасть — ам! — и поймаешь целую кучу ягод. Сплошное удовольствие!
— Ешь, ешь, — говорила ему мама. — Запасайся на зиму!
Медвежонок не знал, что такое зима, но ел, ел.
А потом Бурик стал гоняться за разноцветными листьями. Ловить их было нетрудно, но они были невкусные. Не то что орехи, и яблоки, и груши. Бурик с удовольствием залезал на дикую яблоню и качался на ветках, а яблоки тоже качались и падали. Иногда и медвежонок падал вместе с ними, но ничего страшного тут не было.
Потом солнце куда-то делось, полили дожди, а ночи стали длинные и холодные. Бурику это совсем не понравилось. Он бегал и ворчал. Мама и сестра успокаивали его.
— Надо только найти хорошую берлогу, — говорили они, — и все будет в порядке.
И они искали, искали берлогу. Медвежонок им помогал.
— Вот это берлога? — спрашивал он, показывая на зеленый холмик весь в красных ягодах.
— Это брусника! — отвечали ему. — Ешь на здоровье!
— Не знаю, что такое ваша берлога, только поскорее находите ее, а то очень холодно, — ворчал Бурик.
И вот однажды мама, оставив его и сестру у речки, ушла одна искать берлогу. И тут медвежонок увидел, что совсем у него перед носом, перед ртом и глазами летают белые мухи. Бурик очень обрадовался и начал их ловить. Поймает, посмотрит — нет мухи, висит на шерсти росинка. Он попробовал ловить их языком и обрадовался: они просто таяли во рту. Но скоро белых мух нападало столько, что съесть их всех не было никакой возможности. И медвежонок заскучал. Тогда он захотел — вжж! — скатиться и — плюх! — в речку.
— В этом году очень ранние морозы, — уговаривала Бурика сестра. — Речка уже замерзла, и в ней нельзя купаться.
— Ну и пусть! — сказал Бурик, побежал на горку, — вжж! — поехал. И бум! — с размаху сел на твердую воду. Хорошо, что шуба у Бурика стала еще лохматее и пушистее, а то бы он здорово ушибся. И медвежонок обиделся на реку.
Тут его позвали сверху. Мама нашла берлогу! Очень обрадовался Бурик и со всех лап бросился за сестрой.
Глубоко в лес увела их Бурая медведица. Чаще и чаще стали попадаться упавшие деревья, огромные, корявые. На месте вырванных корней были ямы. Наверное, для того, чтобы в них проваливались медвежата. Бурик даже перестал ворчать и хныкать — так он устал.
И тогда Бурая медведица остановилась перед большой черной ямой возле упавшего дерева.
— Берлога! — торжественно сказала она. — Пожалуйста!
И они уснули в яме. А весной вылезли все из берлоги, живые, здоровые.
Г. Балл «Желтячок»
В курятнике кто-то тихонько постучал: тук... тук... А потом послышалось: крак!
Клуша Рыжуха замахала крыльями. А из разбитой яичной скорлупы выклюнулся цыпленок, первый цыпленок. Можно про него сказать — Желтячок. Потому что он был кругом желтый.
Цыпленок затряс головой и сказал:
— Пин...пин...пи.
А в это время из-за леса выглянуло солнышко. И по земле побежал солнечный лучик. Искупался в холодной речке, прокатился по крыше дома и заглянул в окошко. Желтячок зажмурился и притаился. Вдруг закудахтала клуша Рыжуха, залаял пес Шустрый, громко замычала корова:
— Му-у! Пора на волю!
А цыпленок подумал: «Сколько света и шума! Это все я сделал?! Пин! Это все я! Это я! Я!»
Нет, не надо смеяться над Желтячком. Ведь это было самое первое утро в его жизни. А как хорошо, как чудесно увидеть мир рано утром! Как хорошо жить на земле!
Б. Житков «Что я видел»
КАК МЫ ЕЗДИЛИ В ЗООСАД
Мы с мамой сели в трамвай. И мама сказала, что мы сейчас поедем смотреть диких зверей. А я спросил:
— А они нас не заедят?
Все кругом засмеялись, и одна тетя незнакомая сказала:
— Они в клетках сидят в железных. Они не могут выскочить. Там есть маленькие лошадки. Попроси маму, она тебя покатает.
КАК МЫ В ЗООСАД ПРИЕХАЛИ
Мы в трамвае не очень долго ехали. Нам сказали, что нам скоро выходить. Мы пошли вперед, чтобы выходить.
И все нас спрашивали:
— Вы у Зоосада выходите?
Это потому, что они тоже хотели выходить. А если мы не выходим, так чтоб их вперед пустить. Нам надо было выходить, и нас пропускали. Один дядя даже сказал:
— Давайте, гражданка, я вам мальчика вынесу.
И он меня вынес. Мама сказала «спасибо» и взяла меня за руку. И мы пошли в Зоосад. Там стенка. И на стенке стоят звери. Только они не живые, а сделанные. И надо брать билет, как на поезд. Там, в стенке, окошечки, и в окошечки дают билеты.
ЗЕБРА
Мама очень скоро пошла. И вдруг она сама сказала:
— Ах, какая!
И встала. А это была за решеткой лошадь. И я думал, что на ней одеяло нашито. Потому что на ней желтые и черные полоски. А мама сказала, что никакое не одеяло, а это у нее шерсть сама так растет. И сказала, что это зебра. Мама даже сказала:
— Ай, надо им дать поесть!
Их там две было. А они вовсе не хотели есть. Они даже на нас не смотрели. А я на них смотрел. И я потому смотрел, что они очень красивые. У них волосы стоят на шее, как щетка.
А мама вдруг сказала:
— Ах да! Слоны!
СЛОНЫ
Я увидел, что там земля идет немножко вверх. И там стоит очень большой слон.
Он такой большой, что я подумал, что не может быть и что он не живой, а сделанный. Потому что на такого по лестнице надо лезть, чтоб ему на спину залезть. Он сначала ничего не делал, так что я думал, что он правда неживой. А он живой. Он хоботом стал крутить.
Это у него из головы идет хобот. И хобот до самой земли доходит. И он хоботом как угодно может крутить. И крючком загибать. И как угодно.
Он набирал в хоботе с земли пыль, а потом всю пыль выдувал себе на спину. И живот тоже обдувал пылью.
Я все говорил:
— Почему?
А мне сказали, что это он для того, чтоб его никакие блохи не кусали. У него волос нет, а прямо толстая кожа. И вся кожа в складках. А на голове у него большие уши. Уши такие большие, прямо во всю голову. И он ими трясет и хлопает. А глазки совсем маленькие.
И все говорили, что он очень сильный и может хоботом автомобиль перевернуть. А если очень рассердится, ему ничего не стоит человека убить. Он может хоботом человека за ногу схватить и о землю хлопнуть. Только он очень добрый.
А слон стоял, стоял да вдруг пошел к нам. Он вниз к нам пошел. А я немножко испугался. Вдруг он к нам придет и начнет нас всех хоботом убивать! А он тихонько шел. Ноги у него очень толстые, прямо как столбы. И на ногах пальцы, а не видно, а только одни ногти очень коротенькие. И я думал, что это у него копыта маленькие торчат из ноги. А это ногти. Он такой ногой может кого угодно стоптать. И я стал бояться. И сказал маме тихонько:
— Я боюсь. Чего он сюда идет?
А один дядя услыхал, как я говорю, и сказал громко:
— Он боится, что слон на нас идет! Ха- ха-ха!
И все стали показывать, что там кругом сделана дорожка. А она каменная. И она вся в гвоздях. Там гвозди острым кверху стоят. Слон через нее перейти не может, потому что он себе ногу поколет. И он до нас не дойдет.
КАК СЛОН КУПАЛСЯ
Меня поставили на заборчик, чтобы я увидал, как сделана эта дорожка. И я тогда увидал, что там внизу, за этой дорожкой, есть вода. И слон пошел прямо к этой воде. Я думал, что он пить хочет, а он не пить. Он купаться хотел. Он в эту воду совсем залез. Так что только голова одна наверху была. И спина немножко.
А потом он стал хоботом набирать воду и ее выливать себе на спину. Прямо как пожарные пожар заливают.
А потом я увидел, что еще один слон купаться идет. Только он меньше этого. И мне сказали, что он небольшой, что он еще мальчик. И у него рядом с хоботом два белых зуба вперед торчат.
Я сказал:
— Ай, зубы какие!
А все стали смеяться и мне кричать:
— Это клыки! Это клыки!
А я сказал:
— А почему у большого нет?
Никто ничего не говорил, только один дядя сказал, что тот слон — мама. И что «вот у твоей мамы усов нет, так и у той слонихи клыков нет». У слоних клыков не бывает. А эта слониха взяла набрала воды в хобот да как дунет на нас водой! Так все и побежали. Все очень смеялись, и я тоже.
С. Козлов «Дружба»
Однажды утром Медвежонок проснулся и подумал:
«В лесу много зайцев, а мой друг Заяц — один. Надо его как-нибудь назвать!»
И стал придумывать своему другу имя.
«Если я назову его ХВОСТИК, — думал Медвежонок, — то это будет не по правилам, потому что у меня тоже есть хвостик... Если я назову его УСАТИК, это тоже будет нехорошо — потому что и у других зайцев есть усы... Надо назвать его так, чтобы все-все сразу знали, что это — мой друг».
И Медвежонок придумал.
— Я назову его ЗАЯЦДРУГМЕДВЕЖОН- КА! — прошептал он. — И тогда всем-всем будет понятно.
И он соскочил с постели и заплясал.
— ЗАЯЦДРУГМЕДВЕЖОНКА! ЗАЯЦДРУГ- МЕДВЕЖОНКА! — пел Медвежонок. — Ни у кого нет такого длинного и красивого имени!..
И тут появился Заяц.
Он переступил порог, подошел к Медвежонку, погладил его лапой и тихо сказал:
— Как тебе спалось, МЕДВЕЖОНОККОТО- РЫЙДРУЖИТСЗАЙЦЕМ?
— Что?.. — переспросил Медвежонок.
— Это теперь твое новое имя! — сказал Заяц. — Я всю ночь думал: как бы тебя назвать? И наконец придумал: МЕДВЕЖОНОК- КОТОРЫЙДРУЖИТСЗАЙЦЕМ!
С. Козлов «Такое дерево»
Раньше всех в лесу просыпались птицы. Они пели, раскачиваясь на ветках, а Медвежонку казалось, будто это сами деревья машут ветвями и поют.
— Я тоже буду деревом! — сказал сам себе Медвежонок.
И вышел однажды на рассвете на полянку и стал махать всеми четырьмя лапами и петь.
— Что это ты делаешь, Медвежонок? — спросила у него Белка.
— А ты разве не видишь? — обиделся Медвежонок. — Раскачиваю ветвями и пою...
— Ты разве дерево? — удивилась Белка.
— Конечно! А что же еще?
— А почему тогда ты бегаешь по всей поляне? Разве ты когда-нибудь видел, чтобы деревья бегали?
— Это смотря какое дерево... — сказал Медвежонок, разглядывая свои мохнатые лапы. — А дерево с такими лапами, как у меня, вполне может бегать.
— А кувыркаться такое дерево тоже может?
— И кувыркаться! — сказал Медвежонок.
И перекувырнулся через голову.
— И потом, если ты не веришь, ты можешь побегать по мне, Белка, и увидишь, какое я хорошее дерево!
— А где твои птицы? — спросила Белка.
— Это какие еще птицы?..
— Ну, на каждом дереве живут свои птицы!..
Медвежонок перестал махать лапами и задумался: «Птицы!.. А где же я возьму птиц?»
— Белка, — сказал он, — найди для меня, пожалуйста, немного птиц.
— Это какая же птица согласится жить на Медвежонке? — сказала Белка.
— А ты не говори им, что я — Медвежонок. Скажи им, что я — такое дерево...
— Попробую, — пообещала Белка. И обратилась к Зяблику.
— Зяблик! — сказала она. — У меня есть одно знакомое дерево... Оно умеет бегать и кувыркаться через голову. Не согласитесь ли вы немножко пожить на нем?
— С удовольствием! — сказал Зяблик. — Я еще никогда не жил на таком дереве.
— Медвежонок! — позвала Белка. — Идя сюда и перестань махать лапами. Вот Зяблик согласен немного пожить на тебе!
Медвежонок подбежал к краю полянки, зажмурился, а Зяблик сел ему на плечо.
«Теперь я — настоящее дерево!» — подумал Медвежонок и перекувырнулся через голову.
— У-лю-лю-лю-лю! — запел Зяблик.
— У-лю-лю-лю-лю! — запел Медвежонок и замахал лапами.
Константин Ушинский «Дети в роще»
Двое детей, брат и сестра, отправились в школу. Они должны были проходить мимо прекрасной, тенистой рощи. На дороге было жарко и пыльно, а в роще прохладно и весело.
— Знаешь ли что? — сказал брат сестре. — В школу мы ещё успеем. В школе теперь душно и скучно, а в роще должно быть очень весело. Послушай, как кричат там птички, а белок-то, белок сколько прыгает по веткам! Не пойти ли нам туда, сестра?
Сестре понравилось предложение брата. Дети бросили азбуку в траву, взялись за руки и скрылись между зелёными кустами, под кудрявыми берёзами. В роще точно было весело и шумно. Птички перепархивали беспрестанно, пели и кричали; белки прыгали по веткам; насекомые суетились в траве.
Прежде всего дети увидели золотого жучка.
— Поиграй-ка с нами, — сказали дети жучку.
— С удовольствием бы, — отвечал жук, — но у меня нет времени: я должен добыть себе обед.
— Поиграй с нами, — сказали дети жёлтой, мохнатой пчеле.
— Некогда мне играть с вами, — отвечала пчёлка, — мне нужно собирать мёд.
— А ты не поиграешь ли с нами? — спросили дети у муравья.
Но муравью некогда было их слушать: он тащил соломинку втрое больше себя и спешил строить своё хитрое жильё.
Дети обратились было к белке, предлагая ей также поиграть с ними, но белка махнула пушистым хвостом и отвечала, что она должна запастись орехами на зиму. Голубь сказал: «Строю гнездо для своих маленьких деток».
Серенький зайчик бежал к ручью умыть свою мордочку. Белому цветку земляники также некогда было заниматься детьми: он пользовался прекрасной погодой и спешил приготовить к сроку свою сочную, вкусную ягоду.
Детям стало скучно, что все заняты своим делом и никто не хочет играть с ними. Они подбежали к ручью. Журча по камням, пробегал ручей через рощу.
— Тебе уж верно нечего делать, — сказали ему дети, — Поиграй же с нами.
— Как! Мне нечего делать? — про- журчал сердито ручей. — Ах вы ленивые дети! Посмотрите на меня: я работаю и днём и ночью и не знаю ни минуты покоя. Разве не я пою людей и животных? Кто же, кроме меня, моет бельё, вертит мельничные колёса, носит лодки и тушит пожары? О, у меня столько работы, что голова идёт кругом, — прибавил ручей и принялся журчать по камням.
Детям стало ещё скучнее, и они подумали, что им лучше было бы пойти сначала в школу, а потом уж, идучи из школы, зайти в рощу. Но в это самое время мальчик приметил на зелёной ветке крошечную, красивую малиновку. Она сидела, казалось, очень спокойно и от нечего делать насвистывала превесёлую песенку.
— Эй ты, весёлый запевала! — закричал малиновке мальчик. — Тебе-то уж, кажется, ровно нечего делать: поиграй же с нами.
— Как? — просвистала обиженная малиновка. — Мне нечего делать? Да разве я целый день не ловила мошек, чтобы накормить моих малюток! Я так устала, что не могу поднять крыльев, да и теперь убаюкиваю песенкой моих милых деток. А вы что делали сегодня, маленькие ленивцы? В школу не пошли, ничего не выучили, бегаете по роще, да ещё мешаете другим дело делать. Идите-ка лучше, куда вас послали, и помните, что только тому приятно отдохнуть и поиграть, кто поработал и сделал всё, что обязан был сделать.
Детям стало стыдно; они пошли в школу и хотя пришли поздно, но учились прилежно.
Георгий Скребицкий «Всяк по-своему»
Летом в лесу, на полянке, у длинноухой зайчихи родился зайчонок. Родился он не беспомощный, голый, как какие-нибудь мышата или бельчата, совсем нет. Он явился на свет в серой пушистой шёрстке, с открытыми глазками, такой шустрый, самостоятельный, сразу же мог бегать и даже прятаться от врагов в густой траве.
— Ты у меня молодец, — сказала ему зайчиха на зайчином своём языке. — Лежи здесь тихонько под кустиком, никуда не бегай, а если начнёшь бегать, скакать, на земле от твоих лапок следы останутся. Наткнётся на них лиса или волк, сразу тебя по следу найдут и съедят. Ну, будь умник, отдыхай, набирайся побольше сил, а мне нужно побегать, лапки размять.
И зайчиха, сделав большой прыжок, ускакала в лес. С тех пор зайчонка кормила не только родная мать, но и другие зайчихи, те, что случайно забегали на эту полянку. Ведь у зайцев так исстари завелось: наткнётся зайчиха на малыша, ей всё равно, свой ли, чужой, обязательно молоком покормит.
Скоро зайчонок совсем окреп, вырос, начал есть сочную траву и бегать по лесу, знакомиться с его обитателями — птицами и зверьками.
Стояли погожие дни, еды кругом было вволю, а в густой траве, в кустах легко спрятаться от врагов.
Зайчишка жил себе, не тужил. Так, ни о чём не заботясь, и прожил косой тёплое лето.
Но вот наступила осень. Захолодало. Пожелтели деревья. Ветер срывал с ветвей увядшие листья и кружил над лесом. Потом листья опускались на землю. Они лежали там неспокойно: всё время возились, перешёптывались между собой. И от этого лес наполнился тревожным шорохом.
Зайчишка почти не мог уснуть. Каждую минуту он настораживался, прислушивался к подозрительным звукам. Ему всё казалось, что это не листья шуршат от ветра, а кто-то страшный подкрадывается к нему из-за кустов.
Заяц и днём часто вскакивал, перебегал с места на место, отыскивал укрытия понадёжней. Искал и не находил.
Зато, бегая по лесу, он повидал много нового, интересного, чего раньше летом никогда не видывал. Он заметил, что все его лесные знакомцы — звери и птицы — о чём-то хлопочут, что-то делают.
Однажды он встретил белку, но она не прыгала, как обычно, с ветки на ветку, а спустилась на землю, сорвала гриб подосиновик, потом схватила его покрепче в зубы и вместе с ним вскочила на дерево. Там белка засунула гриб в развилку между сучками. Зайчишка увидел, что на этом же дереве уже висит несколько грибов.
— Зачем ты их рвёшь и вешаешь на сучки? — спросил он.
— Как — зачем? — ответила белка. — Скоро придёт зима, всё кругом покроется снегом, тогда трудно будет достать еду. Вот я теперь и спешу заготовить побольше запасов. Сушу на сучьях грибы, собираю в дуплах орехи и жёлуди. А ты разве сам не запасаешь на зиму еду?
— Нет, — отвечал зайчишка, — я не умею этого делать. Мама-зайчиха меня не научила.
— Плохи твои дела, — покачала головой белка. — Тогда утепли хоть получше своё гнездо, заткни мохом все щели.
— Да у меня и гнезда нет, — смутился зайчишка. — Я сплю под кустиком, где придётся.
— Ну, это уж никуда не годится! — развела лапками хозяйственная белка. — Не знаю, как ты зиму перезимуешь без запасов еды, без тёплого гнёздышка.
И она вновь принялась за свои хлопоты, а зайка грустно запрыгал дальше.
Уже наступил вечер, заяц добрался до глухого оврага. Там он остановился и чутко прислушался. Вниз по оврагу с лёгким шумом то и дело скатывались небольшие комочки земли.
Зайчишка привстал на задние лапы, чтобы разглядеть получше, что творится там, впереди. Да это барсук хлопочет возле норы. Заяц подбежал к нему и поздоровался.
— Здравствуй, косой, — ответил барсук. — Ты всё скачешь? Ну сядь, посиди. Ух, и устал я, даже лапы болят! Вон сколько земли из норы повыгреб.
— А зачем ты её выгребаешь? — поинтересовался зайчишка.
— К зиме нору чищу, чтобы просторней была. Вычищу, потом моху, опавшей листвы туда натаскаю, устрою постель. Тогда мне и зима не страшна. Лежи-полёживай.
— А мне белка советовала к зиме гнездо устроить, — сказал заяц.
— Не слушай её, — махнул лапой барсук. — Это она у птиц научилась на деревьях гнёзда вить. Пустое занятие. Зверям нужно в норе жить. Вот так, как я живу. Помоги мне лучше прорыть запасные выходы из норы. Устроим всё, как нужно, заберёмся в нору, вместе зимовать будем.
— Нет, я не умею нору копать, — ответил зайчишка. — Да и сидеть под землёй в норе не смогу, я там задохнусь. Лучше под кустиком отдыхать.
— Вот мороз тебе скоро покажет, как под кустиком отдыхать! — сердито ответил барсук. — Ну, не желаешь мне помогать, тогда беги куда хочешь. Не мешай мне жилище устраивать.
Невдалеке от воды кто-то большой, неуклюжий возился возле осинки. «Бобр, он самый и есть», — разглядел зайка и в два прыжка очутился возле него.
— Здравствуй, приятель, что ты тут делаешь? — спросил зайчишка.
— Да вот тружусь, подгрызаю осину, — не спеша отвечал бобр. — Повалю на землю, тогда начну обкусывать сучья, стаскивать в речку, хатку свою к зиме утепляю. Видишь, на островке мой домик — он весь из сучьев построен, а щели илом промазаны, внутри у меня тепло, уютно.
— А как же в твой домик войти? — спросил зайчишка. — Входа нигде не видно.
— Вход в мою хатку устроен внизу, под водой. Доплыву я до островка, нырну до самого дна, там и вход в свой домик найду. Лучше нет звериного домика, чем моя хатка. Давай вместе её утеплим к зиме, вместе и зимовать будем.
— Нет, — отвечал зайчишка, — нырять и плыть под водой я не умею, сразу же утону, лучше я под кустиком перезимую.
— Зря не хочешь со мной зимовать, — отвечал бобр и принялся грызть осинку.
Вдруг что-то как зашуршит в кустах! Косой уже хотел броситься наутёк, но тут из опавшей листвы выглянул старый знакомец — ёжик.
— Здорово, дружище! — крикнул он. — Ты что это такой невесёлый, уши развесил?
— Огорчили меня приятели, — отвечал зайчишка. — Говорят, нужно на зиму тёплое гнёздышко или хатку строить, а я не умею.
— Хатку строить? — рассмеялся ёжик. — Вот глупости! Ты лучше делай так, как я делаю: каждую ночь я поплотней наедаюсь, запасаю побольше жиру, а когда достаточно запасу, тут меня начнёт в сон клонить. Заберусь я тогда в опавшие листья, в мох, свернусь клубком да и засну на всю зиму. А когда спишь, тогда ни мороз, ни ветер тебе не страшны.
— Нет, — отвечал зайчишка, — проспать я всю зиму не смогу. Сон у меня чуткий, тревожный, я поминутно от каждого шороха просыпаюсь.
— Ну, тогда делай как знаешь, — ответил ёжик. — Прощай, мне пора местечко себе для зимнего сна присмотреть.
И зверёк снова скрылся в кустах.
Поплёлся зайчишка дальше по лесу. Бродил, бродил. Уже и ночь прошла, утро настало. Выбрался он на полянку. Глядит — на ней много-много дроздов собралось. Все деревца облепили и по земле скачут, кричат, трещат, спорят о чём-то.
— О чём вы спорите? — спросил зайчишка дрозда, который сидел к нему поближе.
— Да вот обсуждаем, когда нам лететь отсюда на зиму в тёплые страны.
— А разве в нашем лесу вы зимовать не останетесь?
— Что ты, что ты! — удивился дрозд. — Зимой выпадет снег, укроет всю землю и ветви деревьев. Где же тогда еду раздобыть? Летим с нами на юг, там зимою тепло и всякой еды вволю.
— Ты разве не видишь, у меня и крыльев нет, — грустно ответил заяц. — Я ведь зверёк, а не птица. Звери летать не умеют.
— Вот и неправда, — возразил дрозд. — Летучие мыши тоже зверьки, а летают не хуже нас, птиц. Они уже улетели на юг, в тёплые страны.
Зайчишка ничего не ответил дрозду, махнул только лапкой да и побежал прочь.
«Как же я зимовать буду? — тревожно думал он, — Все звери и птицы каждый по-своему к зиме готовятся. А у меня нет ни тёплого гнёздышка, ни запасов еды, и лететь на юг я не сумею. Наверное, мне придётся умереть от голода и холода».
Прошёл ещё месяц. Кусты и деревья сбросили последние листья. Наступила пора дождей, холодов. Лес сделался хмурым, унылым. Большинство птиц улетело в тёплые страны. Звери попрятались в норы, в гнёзда, в логовища. Невесело было зайчишке в пустом лесу, да к тому же с ним приключилась беда: зайка вдруг заметил, что шкурка на нём начала белеть. Летняя, серая шерсть сменялась новой — пушистой, тёплой, но зато совсем белой. Сперва побелели задние ноги, бока, потом спинка и, наконец, голова. Только кончики ушей остались чёрными.
«Как же мне теперь от врагов прятаться? — с ужасом думал заяц. — В белой шубе меня и лисица, и ястреб сразу заметят». И зайчишка забивался в самую глушь, под кусты, в болотистые заросли. Однако и там белая шубка легко могла его выдать зоркому глазу хищника.
Но вот однажды, когда зайчишка лежал, забравшись под кустик, он увидел, что всё кругом как-то вдруг потемнело. Небо укрыли тучи; однако из них не закапал дождь, а посыпалось что-то белое и холодное.
Первые снежинки закружились в воздухе, стали садиться на землю, на блёклую траву, на голые сучья кустов и деревьев. С каждой секундой снег падал всё гуще и гуще. Уже невозможно было разглядеть ближайшие деревья. Всё утонуло в сплошном белом потоке.
Снег перестал только к вечеру. Небо прояснилось, выглянули звёзды, яркие и лучистые, как голубые морозные иглы. Они осветили поля и леса, принаряжённые, укрытые белым покровом зимы.
Уже давно наступила ночь, а зайчишка всё лежал под кустом. Ему страшно было выбраться из своей засады и отправиться на ночную прогулку по этой необычно белой земле.
Наконец голод всё же заставил его покинуть убежище и поискать еду.
Найти её было не так уж трудно — снег только слегка прикрыл землю и даже не спрятал самых маленьких кустиков.
Но случилась совсем другая беда: едва зайчишка выскочил из-под кустов и перебежал полянку, он с ужасом увидал, что всюду за ним тянется вереница его следов.
«По таким следам любой враг меня легко может найти», — подумал косой.
Поэтому, когда под утро он снова отправился на дневной отдых, зайка ещё тщательнее, чем раньше, запутал свои следы.
Только проделав это, он спрятался под кустик и задремал.
Но зима принесла с собой не одни огорчения. Когда рассвело, зайчишка с радостью увидал, что его белая шубка совсем незаметна на белом снегу. Зайка будто оделся в шубку-невидимку. К тому же она была куда теплее его летней серенькой шкурки, отлично спасала от мороза и ветра.
«Зима не так уж страшна», — решил зайчишка и спокойно задремал на весь день до вечера.
Но таким приятным оказалось только начало зимы, а потом дело пошло всё хуже и хуже. Снегу нападало очень много. Его почти невозможно было разрыть, чтобы добраться до уцелевшей зелени. Зайчишка напрасно бегал по высоким сугробам в поисках пищи. Не часто удавалось ему пожевать какую-нибудь торчавшую из-под снега веточку.
Однажды, бегая в поисках еды, заяц увидел лесных великанов лосей. Они спокойно стояли в осиннике и с аппетитом обгладывали кору и побеги молодых осинок.
«Дай-ка и я попробую, — подумал зайчишка. — Только вот беда: у лосей ноги высокие, шеи длинные, им легко дотянуться до молодых побегов, а я как же достану?»
Но тут ему на глаза попался высокий снежный сугроб. Зайчишка вскочил на него, встал на задние лапы, легко дотянулся до молодых, тонких веточек и стал их обгладывать. Потом и кору осинки погрыз. Всё это ему показалось очень вкусным, и он наелся досыта.
«Значит, снег большой беды не наделал, — решил косой. — Он спрятал траву, но зато позволил добраться до веток кустов и деревьев».
Всё было бы ничего, вот только мороз и ветер начали донимать зайчишку. Не спасала его даже тёплая шубка.
От стужи некуда было спрятаться в голом зимнем лесу.
«Ух, как холодно!» — говорил косой, бегая по лесной полянке, чтобы немного согреться.
Наступил уже день, давно пора отправляться на отдых, а заяц всё никак не мог разыскать себе место, чтобы укрыться от ледяного ветра.
На самом краю поляны росли берёзы. Вдруг зайчишка увидел, что на них спокойно расселись и кормятся большие лесные птицы — тетерева. Они прилетели сюда, чтобы полакомиться серёжками, которые висели на концах тонких ветвей.
— Ну, наелись — пора отдохнуть, — сказал старый тетерев своим собратьям. — Скорей спрячемся в норки от сердитого ветра.
«Какие же могут быть норки у тетеревов?» — удивился зайчишка.
Но тут он увидел, что старый тетерев, сорвавшись с ветки, комом упал прямо в снег, будто в воду нырнул. Точно также поступили и другие тетерева, и скоро вся стая скрылась под снегом.
«Неужели же там тепло?» — удивился зайчишка и решил тут же попробовать вырыть себе снежную норку. И что же? В норке под снегом оказалось куда теплее, чем на поверхности. Ветер не продувал, да и мороз донимал много меньше.
С этих пор зайчишка вполне освоился с тем, как ему зимовать. Белая шубка в белом лесу укрывала его от глаз врага, сугробы снега помогали добраться до сочных побегов, а глубокая норка в снегу спасала от холода. Зайчишка чувствовал себя зимою среди заснеженных кустов не хуже, чем летом в зелёных цветущих зарослях. Он даже и не заметил, как миновала зима.
И вот снова пригрело солнце, растопило снег, вновь зазеленела трава, распустились листья на кустах и деревьях. Из южных стран возвратились птицы.
Хлопотунья белка вылезла из гнезда, где пряталась зимою от холода. Выбрались из своих убежищ барсук, бобр и колючий ёжик. Каждый из них рассказал о том, как он проводил долгую зиму. Каждый считал, что провёл её лучше других. И все вместе они удивлялись, глядя на зайца. Как же, бедняга, он зимовал без тёплого гнёздышка, без норы, без съестных запасов? А зайка слушал своих друзей да только посмеивался. Ведь ему совсем неплохо жилось зимой в его белоснежной шубке-невидимке.
На нём и теперь, весною, тоже была шубка-невидимка, только другая, под цвет земли — не белая, а серенькая.
Александр Куприн «Слон»
Маленькая девочка нездорова. Каждый день к ней ходит доктор Михаил Петрович, которого она знает уже давно-давно. А иногда он приводит с собою ещё двух докторов, незнакомых. Они переворачивают девочку на спину и на живот, слушают что-то, приложив ухо к телу, оттягивают вниз глазные веки и смотрят. При этом они как-то важно посапывают, лица у них строгие, и говорят они между собою на непонятном языке.
Потом переходят из детской в гостиную, где их дожидается мама. Самый главный доктор — высокий, седой, в золотых очках — рассказывает ей о чём- то серьёзно и долго. Дверь не закрыта, и девочке с её кровати всё видно и слышно. Многого она не понимает, но знает, что речь идёт о ней. Мама глядит на доктора большими, усталыми, заплаканными глазами. Прощаясь, главный доктор говорит громко:
— Главное, не давайте ей скучать. Исполняйте все её капризы.
— Ах, доктор, но она ничего не хочет!
— Ну, не знаю... вспомните, что ей нравилось раньше, до болезни. Игрушки... какие-нибудь лакомства...
— Нет, нет, доктор, она ничего не хочет...
— Ну, постарайтесь её как-нибудь развлечь... Ну, хоть чем-нибудь... Даю вам честное слово, что если вам удастся её рассмешить, развеселить, то это будет лучшим лекарством. Поймите же, что ваша дочка больна равнодушием к жизни, и больше ничем... До свидания, сударыня!
— Милая Надя, милая моя девочка, — говорит мама, — не хочется ли тебе чего -нибудь?
— Нет, мама, ничего не хочется.
— Хочешь, я посажу к тебе на постельку всех твоих кукол. Мы поставим креслица, диван, столик и чайный прибор. Куклы будут пить чай и разговаривать о погоде и о здоровье своих детей.
— Спасибо, мама... Мне не хочется... Мне скучно...
— Ну, хорошо, моя девочка, не надо кукол. А может быть, позвать к тебе Катю или Женечку? Ты ведь их так любишь.
— Не надо, мама. Правда же, не надо. Я ничего, ничего не хочу. Мне так скучно!
— Хочешь, я тебе принесу шоколаду?
Но девочка не отвечает и смотрит в потолок неподвижными, невесёлыми глазами. У неё ничего не болит и даже нет жару. Но она худеет и слабеет с каждым днём. Что бы с ней ни делали, ей всё равно, и ничего ей не нужно. Так лежит она целые дни и целые ночи, тихая, печальная. Иногда она задремлет на полчаса, но и во сне ей видится что-то серое, длинное, скучное, как осенний дождик.
Когда из детской отворена дверь в гостиную, а из гостиной дальше в кабинет, то девочка видит папу. Папа ходит быстро из угла в угол и всё курит, курит. Иногда он приходит в детскую, садится на край постельки и тихо поглаживает Надины ноги. Потом вдруг встаёт и отходит к окну.
Он что-то насвистывает, глядя на улицу, но плечи у него трясутся. Затем он торопливо прикладывает платок к одному глазу, к другому и, точно рассердясь, уходит к себе в кабинет. Потом он опять бегает из угла в угол и всё... курит, курит, курит... И кабинет от табачного дыма делается весь синий.
Но однажды утром девочка просыпается немного бодрее, чем всегда. Она что-то видела во сне, но никак не может вспомнить, что именно, и смотрит долго и внимательно в глаза матери.
— Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает мама.
Но девочка вдруг вспоминает свой сон и говорит шёпотом, точно по секрету:
— Мама... а можно мне... слона? Только не того, который нарисован на картинке... Можно?
— Конечно, моя девочка, конечно, можно.
Она идёт в кабинет и говорит папе, что девочка хочет слона. Папа тотчас же надевает пальто и шляпу и куда-то уезжает. Через полчаса он возвращается с дорогой, красивой игрушкой. Это большой серый слон, который сам качает головою и машет хвостом; на слоне красное седло, а на седле золотая палатка, и в ней сидят трое маленьких человечков. Но девочка глядит на игрушку так же равнодушно, как на потолок и на стены, и говорит вяло:
— Нет. Это совсем не то. Я хотела настоящего, живого слона, а этот мёртвый.
— Ты погляди только, Надя, — говорит папа. — Мы его сейчас заведём, и он будет совсем, совсем как живой.
Слона заводят ключиком, и он, покачивая головой и помахивая хвостом, начинает переступать ногами и медленно идёт по столу. Девочке это вовсе не интересно и даже скучно, но, чтобы не огорчить отца, она шепчет кротко:
— Я тебя очень, очень благодарю, милый папа. Я думаю, ни у кого нет такой интересной игрушки... Только... помнишь... ведь ты давно обещал свозить меня в зверинец посмотреть на настоящего слона... и ни разу не повёз...
— Но послушай же, милая моя девочка, пойми, что это невозможно. Слон очень большой, он до потолка, он не поместится в наших комнатах... И потом, где я его достану?
— Папа, да мне не нужно такого большого... Ты мне привези хоть маленького, только живого. Ну, хоть вот, вот такого... Хоть слонёнышка...
— Милая девочка, я рад всё для тебя сделать, но этого я не могу. Ведь это всё равно, как если бы ты вдруг мне сказала: папа, достань мне с неба солнце.
Девочка грустно улыбается.
— Какой ты глупый, папа. Разве я не знаю, что солнце нельзя достать, потому что оно жжётся. И луну тоже нельзя. Нет, мне бы слоника... настоящего.
И она тихо закрывает глаза и шепчет:
— Я устала... Извини меня, папа...
Папа хватает себя за волосы и убегает в кабинет. Там он некоторое время мелькает из угла в угол. Потом решительно бросает на пол недокуренную папиросу (за что ему всегда достаётся от мамы) и кричит горничной:
— Ольга! Пальто и шляпу!
В переднюю выходит жена.
— Ты куда, Саша? — спрашивает она.
Он тяжело дышит, застёгивая пуговицы пальто.
— Я сам, Машенька, не знаю, куда... Только, кажется, я сегодня к вечеру и в самом деле приведу сюда, к нам, настоящего слона.
Жена смотрит на него тревожно.
— Милый, здоров ли ты? Не болит ли у тебя голова? Может быть, ты плохо спал сегодня?
— Я совсем не спал, — отвечает он
сердито. — Я вижу, ты хочешь спросить, не сошёл ли я с ума? Покамест ещё нет. До свиданья! Вечером всё будет видно.
И он исчезает, громко хлопнув входной дверью.
Через два часа он сидит в зверинце, в первом ряду, и смотрит, как учёные звери по приказанию хозяина выделывают разные штуки. Умные собаки прыгают, кувыркаются, танцуют, поют под музыку, складывают слова из больших картонных букв. Обезьянки — одни в красных юбках, другие в синих штанишках — ходят по канату и ездят верхом на большом пуделе. Огромные рыжие львы скачут сквозь горящие обручи. Неуклюжий тюлень стреляет из пистолета. Под конец выводят слонов. Их три: один большой, два совсем маленькие, карлики, но всё- таки ростом куда больше, чем лошадь. Странно смотреть, как эти громадные животные, на вид такие неповоротливые и тяжёлые, исполняют самые трудные фокусы, которые не под силу и очень ловкому человеку. Особенно отличается самый большой слон. Он становится сначала на задние лапы, садится, становится на голову, ногами вверх, ходит по деревянным бутылкам, ходит по катящейся бочке, переворачивает хоботом страницы большой картонной книги и, наконец, садится за стол и, повязавшись салфеткой, обедает, совсем как благовоспитанный мальчик.
Представление оканчивается. Зрители расходятся. Надин отец подходит к толстому немцу, хозяину зверинца. Хозяин стоит за дощатой перегородкой и держит во рту большую чёрную сигару.
— Извините, пожалуйста, — говорит Надин отец. — Не можете ли вы отпустить вашего слона ко мне домой на некоторое время?
Немец от удивления широко открывает глаза и далее рот, отчего сигара падает на землю. Он, кряхтя, нагибается, подымает сигару, вставляет её опять в рот и только тогда произносит:
— Отпустить? Слона? Домой? Я вас не понимаю.
По глазам немца видно, что он тоже хочет спросить, не болит ли у Надиного отца голова... Но отец поспешно объясняет, в чём дело: его единственная дочь, Надя, больна какой-то странной болезнью, которой даже доктора не понимают, как следует. Она лежит уж месяц в кроватке, худеет, слабеет с каждым днём, ничем не интересуется, скучает и потихоньку гаснет. Доктора велят её развлекать, но ей ничто не нравится, велят исполнять все её желания, но у неё нет никаких желаний. Сегодня она захотела видеть живого слона. Неужели это невозможно сделать? И он добавляет дрожащим голосом, взявши немца за пуговицу пальто:
— Ну, вот... Я, конечно, надеюсь, что моя девочка выздоровеет. Но... спаси Бог... вдруг её болезнь окончится плохо... вдруг девочка умрёт?.. Подумайте только: ведь меня всю жизнь будет мучить мысль, что я не исполнил её последнего, самого последнего желания!..
Немец хмурится и в раздумье чешет мизинцем левую бровь. Наконец он спрашивает:
— Гм... А сколько вашей девочке лет?
— Гм... Моей Лизе тоже шесть. Гм... Но, знаете, вам это будет дорого стоить. Придётся привести слона ночью и только на следующую ночь увести обратно. Днём нельзя. Соберётся публикум, и сделается один скандал... Таким образом, выходит, что я теряю целый день, и вы мне должны возвратить убыток.
— О, конечно, конечно... не беспокойтесь об этом...
— Потом: позволит ли полиция вводить один слон в один дом?
— Я это устрою. Позволит.
— Ещё один вопрос: позволит ли хозяин вашего дома вводить в свой дом один слон?
— Позволит. Я сам хозяин этого дома.
— Ага! Это ещё лучше. И потом ещё один вопрос: в котором этаже вы живёте?
— Во втором.
— Гм... Это уже не так хорошо... Имеете ли вы в своём доме широкую лестницу, высокий потолок, большую комнату, широкие двери и очень крепкий пол. Потому что мой Томми имеет высоту три аршина и четыре вершка, а в длину пять с половиной аршин. Кроме того, он весит сто двенадцать пудов.
Надин отец задумывается на минуту.
— Знаете ли, что? — говорит он. — Поедем сейчас ко мне и рассмотрим всё на месте. Если надо, я прикажу расширить проход в стенах.
— Очень хорошо! — соглашается хозяин зверинца.
Ночью слона ведут в гости к больной девочке. В белой попоне он важно шагает по самой середине улицы, покачивает головой и то свивает, то развивает хобот. Вокруг него, несмотря на поздний час, большая толпа. Но слон не обращает на неё внимания: он каждый день видит сотни людей в зверинце. Только один раз он немного рассердился.
Какой-то уличный мальчишка подбежал к нему под самые ноги и начал кривляться на потеху зевакам. Тогда слон спокойно снял с него хоботом шляпу и перекинул через соседний забор, утыканный гвоздями.
Городовой идёт среди толпы и уговаривает её:
— Господа, прошу разойтись. И что вы тут находите такого необыкновенного? Удивляюсь! Точно не видали никогда живого слона на улице.
Подходят к дому. На лестнице, так же, как и по всему пути слона, до самой столовой, все двери растворены настежь, для чего приходилось отбивать молотком дверные щеколды. Точно так же делалось однажды, когда в дом вносили большую чудотворную икону. Но перед лестницей слон останавливается в беспокойстве и упрямится.
— Надо дать ему какое-нибудь лакомство... — говорит немец. — Какой-нибудь сладкий булка или что... Но... Томми!.. Ого-го... Томми!..
Надин отец бежит в соседнюю булочную и покупает большой круглый фисташковый торт. Слон обнаруживает желание проглотить его целиком вместе с картонной коробкой, но немец даёт ему всего четверть. Торт приходится по вкусу Томми, и он протягивает хобот за вторым ломтем. Однако немец оказывается хитрее. Держа в руке лакомство, он подымается вверх со ступеньки на ступеньку, и слон с вытянутым хоботом, с растопыренными ушами поневоле следует за ним. На площадке Томми получает второй кусок.
Таким образом, его приводят в столовую, откуда заранее вынесена вся мебель, а пол густо застлан соломой... Слона привязывают за ногу к кольцу, ввинченному в пол. Кладут перед ним свежей моркови, капусты и репы. Немец располагается рядом, на диване. Тушат огни, и все ложатся спать.
На другой день девочка просыпается чуть свет и прежде всего спрашивает:
— А что же слон? Он пришёл?
— Пришёл, — отвечает мама, — но только он велел, чтобы Надя сначала умылась, а потом съела яйцо всмятку и выпила горячего молока.
— А он добрый?
— Он добрый. Кушай, девочка. Сейчас мы пойдём к нему.
— А он смешной?
— Немножко. Надень тёплую кофточку.
Яйцо было съедено, молоко выпито. Надю сажают в ту самую колясочку, в которой она ездила, когда была ещё такой маленькой, что совсем не умела ходить, и везут в столовую.
Слон оказывается гораздо больше, чем думала Надя, когда разглядывала его на картинке. Ростом он только чуть-чуть пониже двери, а в длину занимает половину столовой. Кожа на нём грубая, в тяжёлых складках. Ноги толстые, как столбы.
Длинный хвост с чем-то вроде помела на конце. Голова в больших шишках. Уши большие, как лопухи, и висят вниз. Глаза совсем крошечные, но умные и добрые. Клыки обрезаны. Хобот — точно длинная змея и оканчивается двумя ноздрями, а между ними подвижной, гибкий палец. Если бы слон вытянул хобот во всю длину, то наверно достал бы им до окна. Девочка вовсе не испугана. Она только немножко поражена громадной величиной животного. Зато нянька, шестнадцатилетняя Поля, начинает визжать от страха.
Хозяин слона, немец, подходит к колясочке и говорит:
— Доброго утра, барышня. Пожалуйста, не бойтесь. Томми очень добрый и любит детей.
Девочка протягивает немцу свою маленькую бледную ручку.
— Здравствуйте, как вы поживаете? — отвечает она. — Я вовсе ни капельки не боюсь. А как его зовут?
— Здравствуйте, Томми, — произносит девочка и кланяется головой. Оттого, что слон такой большой, она не решается говорить ему на ты. — Как вы спали эту ночь?
Она и ему протягивает руку. Слон осторожно берёт и пожимает её тоненькие пальчики своим подвижным сильным пальцем и делает это гораздо нежнее, чем доктор Михаил Петрович. При этом слон качает головой, а его маленькие глаза совсем сузились, точно смеются.
— Ведь он всё понимает? — спрашивает девочка немца.
— О, решительно всё, барышня!
— Но только он не говорит?
— Да, вот только не говорит. У меня, знаете, есть тоже одна дочка, такая же маленькая, как и вы. Её зовут Лиза. Томми с ней большой, очень большой приятель.
— А вы, Томми, уже пили чай? — спрашивает девочка слона.
Слон опять вытягивает хобот и дует в самое лицо девочки тёплым сильным
дыханием, отчего лёгкие волосы на голове девочки разлетаются во все стороны.
Надя хохочет и хлопает в ладоши. Немец густо смеётся. Он сам такой большой, толстый и добродушный, как слон, и Наде кажется, что они оба похожи друг на друга. Может быть, они родня?
— Нет, он не пил чаю, барышня. Но он с удовольствием пьёт сахарную воду. Также он очень любит булки.
Приносят поднос с булками. Девочка угощает слона. Он ловко захватывает булку своим пальцем и, согнув хобот кольцом, прячет её куда-то вниз под голову, где у него движется смешная, треугольная, мохнатая нижняя губа. Слышно, как булка шуршит о сухую кожу. То же самое Томми проделывает с другой булкой, и с третьей, и с четвёртой, и с пятой, и в знак благодарности кивает головой, и его маленькие глазки ещё больше суживаются от удовольствия. А девочка радостно хохочет.
Когда все булки съедены, Надя знакомит слона со своими куклами:
— Посмотрите, Томми, вот эта нарядная кукла — это Соня. Она очень добрый ребёнок, но немножко капризна и не хочет есть суп. А это Наташа, Сонина дочь. Она уже начинает учиться и знает почти все буквы. А вот это Матрёшка. Это моя самая первая кукла. Видите, у неё нет носа, и голова приклеена и нет больше волос. Но всё-таки нельзя же выгонять из дому старушку. Правда, Томми? Она раньше была Сониной матерью, а теперь служит у нас кухаркой. Ну, так давайте играть, Томми: вы будете папой, а я мамой, а это будут наши дети.
Томми согласен. Он смеётся, берёт Матрёшку за шею и тащит к себе в рот. Но это только шутка. Слегка пожевав куклу, он опять кладёт её девочке на колени, правда немного мокрую и помятую.
Потом Надя показывает ему большую книгу с картинками и объясняет:
— Это лошадь, это канарейка, это ружьё... Вот клетка с птичкой, вот ведро, зеркало, печка, лопата, ворона... А это вот, посмотрите, это слон! Правда, совсем не похоже? Разве же слоны бывают такие маленькие, Томми?
Томми находит, что таких маленьких слонов никогда не бывает на свете. Вообще ему эта картинка не нравится. Он захватывает пальцем край страницы и переворачивает её.
Наступает час обеда, но девочку никак нельзя оторвать от слона. На помощь приходит немец:
— Позвольте, я всё это устрою. Они пообедают вместе.
Он приказывает слону сесть. Слон послушно садится, отчего пол во всей квартире сотрясается, дребезжит посуда в шкафу, а у нижних жильцов сыплется с потолка штукатурка. Напротив его садится девочка. Между ними ставят стол. Слону подвязывают скатерть вокруг шеи, и новые друзья начинают обедать. Девочка ест суп из курицы и котлетку, а слон — разные овощи и салат. Девочке дают крошечную рюмку хересу, а слону тёплой воды со стаканом рома, и он с удовольствием вытягивает этот напиток хоботом из миски. Затем они получают сладкое — девочка чашку какао, а слон половину торта, на этот раз орехового. Немец в это время сидит с папой в гостиной и с таким же наслаждением, как и слон, пьёт пиво, только в большем количестве.
После обеда приходят какие-то папины знакомые, их ещё в передней предупреждают о слоне, чтобы они не испугались. Сначала они не верят, а потом, увидев Томми, жмутся к дверям.
— Не бойтесь, он добрый! — успокаивает их девочка. Но знакомые поспешно уходят в гостиную и, не просидев и пяти минут, уезжают.
Наступает вечер. Поздно. Девочке пора спать. Однако её невозможно оттащить от слона. Она так и засыпает около него, и её уже сонную отвозят в детскую. Она даже не слышит, как её раздевают.
В эту ночь Надя видит во сне, что она женилась на Томми и у них много детей, маленьких, весёлых слоняток. Слон, которого ночью отвели в зверинец, тоже видит во сне милую, ласковую девочку. Кроме того, ему снятся большие торты, ореховые и фисташковые, величиною с ворота...
Утром девочка просыпается бодрая, свежая и, как в прежние времена, когда она была ещё здорова, кричит на весь дом, громко и нетерпеливо:
— Мо-лоч-ка!
Услышав этот крик, мама радостно крестится у себя в спальне.
Но девочка тут же вспоминает о вчерашнем и спрашивает:
— А слон?
Ей объясняют, что слон ушёл домой по делам, что у него есть дети, которых нельзя оставлять одних, что он просил кланяться Наде и что он ждёт её к себе в гости, когда она будет здорова.
Девочка хитро улыбается и говорит:
— Передайте Томми, что я уже совсем здорова!
Михаил Пришвин «Ребята и утята»
Маленькая дикая уточка чирок-свистунок решилась наконец-то перевести своих утят из леса, в обход деревни, в озеро на свободу. Весной это озеро далеко разливалось, и прочное место для гнезда можно было найти только версты за три, на кочке, в болотистом лесу. А когда вода спала, пришлось все три версты путешествовать к озеру.
В местах, открытых для глаз человека, лисицы и ястреба, мать шла позади, чтобы не выпускать утят ни на минуту из виду. И около кузницы, при переходе через дорогу, она, конечно, пустила их вперёд. Вот тут их увидели ребята и зашвыряли шапками. Всё время, пока они ловили утят, мать бегала за ними с раскрытым клювом и перелётывала в разные стороны на несколько шагов в величайшем волнении. Ребята только было собрались закидать шапками мать и поймать её, как утят, но тут я подошёл.
— Что вы будете делать с утятами? — строго спросил я ребят.
Они струсили и ответили:
— Пустим.
— Вот то-то «пустим»! — сказал я сердито. — Зачем вам надо было их ловить? Где теперь мать?
— А вон сидит! — хором ответили ребята. И указали мне на близкий холмик парового поля, где уточка действительно сидела с раскрытым от волнения ртом.
— Живо, — приказал я ребятам, — идите и возвратите ей всех утят!
Они как будто даже обрадовались моему приказанию и побежали с утятами на холм. Мать отлетела немного и, когда ребята ушли, бросилась спасать своих сыновей и дочерей. По-своему она им что-то быстро сказала и побежала к овсяному полю. За ней побежали утята — пять штук. И так по овсяному полю, в обход деревни, семья продолжала своё путешествие к озеру.
Радостно снял я шляпу и, помахав ею, крикнул:
— Счастливый путь, утята!
Ребята надо мной засмеялись.
— Что вы смеётесь, глупыши? — сказал я ребятам. — Думаете, так легко попасть утятам в озеро? Вот погодите, дождётесь экзамена в вуз. Снимайте все шапки, кричите «до свидания!».
И те же самые шапки, запылённые на дороге при ловле утят, поднялись в воздух; все разом закричали ребята:
— До свидания, утята!
Михаил Пришвин «Лисичкин хлеб»
Однажды я проходил в лесу целый день и под вечер вернулся домой с богатой добычей. Снял я с плеч тяжёлую сумку и стал своё добро выкладывать на стол.
— Это что за птица? — спросила Зиночка.
— Терентий, — ответил я.
И рассказал ей про тетерева, как он живёт в лесу, как бормочет весной, как берёзовые почки клюёт, ягодки осенью в болотах собирает, зимой греется от ветра под снегом. Рассказал ей тоже про рябчика, показал ей, что серенький, с хохолком, и посвистел в дудочку по-рябчиному и ей дал посвистеть. Ещё я высыпал на стол много белых грибов, и красных, и чёрных. Ещё у меня была в кармане кровавая ягода костяника, и голубая черника, и красная брусника. Ещё я принёс с собой ароматный комочек сосновой смолы, дал понюхать девочке и сказал, что этой смолкой деревья лечатся.
— Кто же их там лечит? — спросила Зиночка.
— Сами лечатся, — ответил я. — Придёт, бывает, охотник, захочется ему отдохнуть, он и воткнёт топор в дерево и на топор сумку повесит, а сам ляжет под деревом. Поспит, отдохнёт. Вынет из дерева топор, сумку наденет, уйдёт. А из ранки от топора из дерева побежит эта ароматная смолка и ранку эту затянет.
Тоже, нарочно для Зиночки, принёс я разных чудесных трав по листику, по корешку, по цветочку: кукушкины слёзки, валерьянка, петров крест, заячья капуста. И как раз под заячьей капустой лежал у меня кусок чёрного хлеба: со мной это постоянно бывает, что, когда не возьму хлеба в лес — голодно, а возьму — забуду съесть и назад принесу. А Зиночка, когда увидала у меня под заячьей капустой чёрный хлеб, так и обомлела:
— Откуда же это в лесу взялся хлеб?
— Что же тут удивительного? Ведь есть же там капуста...
— Заячья...
— А хлеб — лисичкин. Отведай.
Осторожно попробовала и начала есть.
— Хороший лисичкин хлеб.
И съела весь мой чёрный хлеб дочиста. Так и пошло у нас. Зиночка, копуля такая, часто и белый-то хлеб не берёт, а как я из лесу лисичкин хлеб принесу, съест всегда его весь и похвалит:
— Лисичкин хлеб куда лучше нашего!
Юрий Коваль «Дед, баба и Алёша»
Заспорили дед да баба, на кого похож их внук.
Баба говорит:
— Алёша на меня похож. Такой же умный и хозяйственный.
Алёша говорит:
— Верно, верно, я весь в бабу.
Дед говорит:
— А, по-моему, Алёша на меня похож. У него такие же глаза — красивые, чёрненькие. И наверно, у него такая же борода большая вырастет, когда Алёша и сам вырастет.
Алёше захотелось, чтоб у него выросла такая же борода, и он говорит:
— Верно, верно, я больше на деда похож.
Баба говорит:
— Какая борода большая вырастет, это ещё неизвестно. Но Алёша на меня куда сильнее похож. Он так же, как я, любит чай с мёдом, с пряниками, с вареньем и с ватрушками с творогом. А вот как раз самовар поспел. Сейчас посмотрим, на кого больше похож Алёша.
Алёша подумал немного и говорит:
— Пожалуй, я всё-таки сильно на бабу смахиваю.
Дед почесал в затылке и говорит:
— Чай с мёдом — это ещё не полное сходство. А вот Алёша точно так же, как я, любит лошадь запрягать, а потом на санках в лес кататься. Вот сейчас заложим санки да поедем в лес. Там, говорят, лоси объявились, сено из нашего стожка щиплют. Надо поглядеть.
Алёша подумал-подумал и говорит:
— Знаешь, деда, у меня так странно в жизни получается. Я полдня на бабу похож, а полдня — на тебя. Вот сейчас чаю попью и сразу на тебя похож буду.
И пока пил Алёша чай, он точно так же прикрывал глаза и отдувался, как бабушка, а уж когда мчались на санках в лес, точно так, как дед, кричал: «Но-ооо, милая! Давай! Давай!» — и щёлкал кнутом.
Юрий Коваль «Стожок»
У излучины реки Ялмы в старой баньке жил, между прочим, дядя Зуй.
Жил он не один, а с внучкою Нюркой, и было у него всё, что надо, — и куры, и корова.
— Свиньи вот только нету, — говорил дядя Зуй. — А на что хорошему человеку свинья?
Ещё летом дядя Зуй накосил в лесу травы и сметал стожок сена, но не просто сметал — хитро: поставил стог не на землю, как все делают, а прямо на сани, чтоб сподручней было зимой сено из лесу вывезти.
А когда наступила зима, дядя Зуй про то сено забыл.
— Дед, — говорит Нюрка, — ты что ж сено-то из лесу не везёшь? Ай позабыл?
— Какое сено? — удивился дядя Зуй, а после хлопнул себя по лбу и побежал к председателю лошадь просить.
Лошадь председатель дал хорошую, крепкую. На ней дядя Зуй скоро до места добрался. Смотрит — стожок его снегом занесён.
Стал он снег вокруг саней ногой раскидывать, оглянулся потом — нет лошади: ушла, проклятая!
Побежал вдогонку — догнал, а лошадь не идёт к стогу, упирается.
«С чего бы это она, — думает дядя Зуй, — упирается-то?»
Наконец-таки запряг её дядя Зуй в сани.
— Но-о-о!..
Чмокает дядя Зуй губами, кричит, а лошадь ни с места — полозья к земле крепко примёрзли. Пришлось по ним топориком постукать — сани тронулись, а на них стожок. Так и едет, как в лесу стоял.
Дядя Зуй сбоку идёт, на лошадь губами чмокает.
К обеду добрались до дому, дядя Зуй стал распрягать.
— Ты чего, Зуюшко, привёз-то?! — кричит ему Пантелевна.
— Сено, Пантелевна. Чего ж иное?
— А на возу у тебя что?
Глянул дядя Зуй и как стоял, так и сел в снег. Страшная какая-то, кривая да мохнатая морда выставилась с воза — медведь!
«Р-ру-у-у!..»
Медведь зашевелился на возу, наклонил стог набок и вывалился в снег. Тряхнул башкой, схватил в зубы снегу и в лес побежал.
— Стой! — закричал дядя Зуй. — Держи его, Пантелевна!
Рявкнул медведь и пропал в ёлочках.
Стал народ собираться.
Охотники пришли, и я, конечно, с ними. Толпимся мы, разглядываем медвежьи следы.
Паша-охотник говорит:
— Вон какую берлогу себе придумал — Зуев стожок.
А Пантелевна кричит-пугается:
— Как же он тебя, Зуюшко, не укусил?..
— Да-а, — сказал дядя Зуй, — будет теперь сено медвежатиной разить. Его, наверно, и корова-то в рот не возьмёт.
Тетрадки под дождём
На перемене Марик мне говорит:
Давай убежим с урока. Смотри, как на улице хорошо!
А вдруг тётя Даша задержит с портфелями?
Нужно портфели в окно побросать.
Глянули мы в окно: возле самой стены сухо, а чуть подальше - огромная лужа. Не кидать же портфели в лужу! Мы сняли ремни с брюк, связали их вместе и осторожно спустили на них портфели. В это время звонок зазвенел. Учитель вошёл. Пришлось сесть на место. Урок начался. Дождь за окном полил. Марик записку мне пишет: "Пропали наши тетрадки"
Я ему отвечаю: "Пропали наши тетрадки"
Он мне пишет: "Что делать будем?"
Я ему отвечаю: "Что делать будем?"
Вдруг вызывают меня к доске.
Не могу, - говорю, - я к доске идти.
«Как же, - думаю, - без ремня идти?»
Иди, иди, я тебе помогу, - говорит учитель.
Не надо мне помогать.
Ты не заболел ли случайно?
Заболел, - говорю.
Ас домашним заданием как?
Хорошо с домашним заданием.
Учитель подходит ко мне.
А ну, покажи тетрадку.
Что с тобой происходит?
Придётся тебе поставить двойку.
Он открывает журнал и ставит мне двойку, а я думаю о своей тетрадке, которая мокнет сейчас под дождём.
Поставил учитель мне двойку и спокойно так говорит:
Какой-то сегодня ты странный...
Как я под партой сидел
Только к доске отвернулся учитель, а я раз - и под парту. Как заметит учитель, что я исчез, ужасно, наверное, удивится.
Интересно, что он подумает? Станет спрашивать у всех, куда я делся,- вот смеху-то будет! Уже пол-урока прошло, а я всё сижу. «Когда же,- думаю,- он увидит, что меня в классе нет?» А под партой трудно сидеть. Спина у меня заболела даже. Попробуй-ка так просиди! Кашлянул я - никакого внимания. Не могу больше сидеть. Да ещё Серёжка мне в спину ногой всё время тычет. Не выдержал я. Не досидел до конца урока. Вылезаю и говорю:
Извините, Пётр Петрович...
Учитель спрашивает:
В чём дело? Ты к доске хочешь?
Нет, извините меня, я под партой сидел...
Ну и как там удобно сидеть, под партой? Ты сегодня сидел очень тихо. Вот так бы всегда на уроках.
Когда Гога начал ходить в первый класс, он знал только две буквы: О - кружочек и Т - молоточек. И всё. Других букв не знал. И читать не умел.
Бабушка пыталась его учить, но он сейчас же придумывал уловку:
Сейчас, сейчас, бабуся, я тебе вымою посуду.
И он тут же бежал на кухню мыть посуду. И старенькая бабушка забывала про учёбу и даже покупала ему подарки за помощь в хозяйстве. А Гогины родители были в длительной командировке и надеялись на бабушку. И конечно, не знали, что их сын до сих пор читать не научился. Зато Гога часто мыл пол и посуду, ходил за хлебом, и бабушка всячески хвалила его в письмах родителям. И читала ему вслух. А Гога, устроившись поудобней на диване, слушал с закрытыми глазами. «А зачем мне учиться читать, - рассуждал он, - если бабушка мне вслух читает». Он и не старался.
И в классе он увиливал как мог.
Учительница ему говорит:
Прочти-ка вот здесь.
Он делал вид, что читает, а сам рассказывал по памяти, что ему бабушка читала. Учительница его останавливала. Под смех класса он говорил:
Хотите, я лучше закрою форточку, чтобы не дуло.
У меня так кружится голова, что я сейчас, наверное, упаду...
Он так искусно притворялся, что однажды учительница его к врачу послала. Врач спросил:
Как здоровье?
Плохо, - сказал Гога.
Что болит?
Ну, тогда иди в класс.
Потому что у тебя ничего не болит.
А вы откуда знаете?
А ты откуда знаешь? - засмеялся врач. И он слегка подтолкнул Гогу к выходу. Больным Гога больше никогда не притворялся, но увиливать продолжал.
И старания одноклассников ни к чему не привели. Сначала к нему Машу-отличницу прикрепили.
Давай будем серьёзно учиться, - сказала ему Маша.
Когда? - спросил Гога.
Да хоть сейчас.
Сейчас я приду, - сказал Гога.
И он ушёл и не вернулся.
Потом к нему Гришу-отличника прикрепили. Они остались в классе. Но как только Гриша открыл букварь, Гога полез под парту.
Ты куда? - спросил Гриша.
Иди сюда, - позвал Гога.
А здесь нам никто мешать не будет.
Да ну тебя! - Гриша, конечно, обиделся и сейчас же ушёл.
Больше к нему никого не прикрепляли.
Время шло. Он увиливал.
Приехали Гогины родители и обнаружили, что их сын не может прочесть ни строчки. Отец схватился за голову, а мать за книжку, которую она привезла своему ребёнку.
Теперь я каждый вечер, - сказала она, - буду читать вслух эту замечательную книжку своему сыночку.
Бабушка сказала:
Да, да, я тоже каждый вечер читала вслух Гогочке интересные книжки.
Но отец сказал:
Очень даже напрасно вы это делали. Наш Гогочка разленился до такой степени, что не может прочесть ни строчки. Прошу всех удалиться на совещание.
И папа вместе с бабушкой и мамой удалились на совещание. А Гога сначала заволновался по поводу совещания, а потом успокоился, когда мама стала ему читать из новой книжки. И даже заболтал ногами от удовольствия и чуть не сплюнул на ковёр.
Но он не знал, что это было за совещание! Что там постановили!
Итак, мама прочла ему полторы страницы после совещания. А он, болтая ногами, наивно воображал, что так и будет дальше продолжаться. Но когда мама остановилась на самом интересном месте, он опять заволновался.
А когда она протянула ему книгу, он ещё больше заволновался.
Он сразу предложил:
Давай я тебе, мамочка, вымою посуду.
И он побежал мыть посуду.
Он побежал к отцу.
Отец строго сказал, чтобы он никогда больше не обращался к нему с такими просьбами.
Он сунул книгу бабушке, но она зевнула и выронила её из рук. Он поднял с пола книгу и опять отдал бабушке. Но она опять выронила её из рук. Нет, раньше она никогда так быстро не засыпала в своём кресле! «Действительно ли, - думал Гога, - она спит или ей на совещании поручили притворяться? » Гога дёргал её, тормошил, но бабушка и не думала просыпаться.
В отчаянии он сел на пол и стал рассматривать картинки. Но по картинкам трудно было понять, что там дальше происходит.
Он принёс книгу в класс. Но одноклассники отказывались ему читать. Даже мало того: Маша тут же ушла, а Гриша вызывающе полез под парту.
Гога пристал к старшекласснику, но тот щёлкнул его по носу и засмеялся.
Вот что значит домашнее совещание!
Вот что значит общественность!
Он вскорости прочёл всю книгу и много других книг, но по привычке никогда не забывал сходить за хлебом, вымыть пол или посуду.
Вот что интересно!
Кому что удивительно
Танька ничему не удивляется. Она всегда говорит: «Вот уж не удивительно!» - даже если бывает и удивительно. Я вчера на глазах у всех перепрыгнул через такую лужу... Никто не мог перепрыгнуть, а я перепрыгнул! Все удивились, кроме Тани.
«Подумаешь! Ну и что же? Во уж не удивительно!»
Я всё старался её удивить. Но никак не мог удивить. Сколько я ни старался.
Я из рогатки попал в воробышка.
Научился ходить на руках, свистеть с одним пальцем во рту.
Она всё это видела. Но не удивлялась.
Я изо всех сил старался. Что я только не делал! Залезал на деревья, ходил без шапки зимой...
Она всё не удивлялась.
А однажды я просто вышел с книжкой во двор. Сел на лавочку. И стал читать.
Я даже не видел Таньку. А она говорит:
Удивительно! Вот не подумала бы! Он читает!
Премия
Оригинальные мы сделали костюмы - ни у кого таких не будет! Я буду лошадью, а Вовка рыцарем. Только плохо, что он должен ездить на мне, а не я на нём. И всё потому, что я чуть младше. Мы, правда, с ним договорились: он не будет на мне всё время ездить. Он немножко на мне поездит, а потом слезет и будет за собой водить, как лошадей за уздечку водят. И вот мы пошли на карнавал. Пришли в клуб в обычных костюмах, а потом переоделись и вышли в зал. То есть мы въехали. Я полз на четвереньках. А Вовка сидел на моей спине. Правда, Вовка мне помогал - по полу перебирал ногами. Но всё равно мне было нелегко.
Да ещё я ничего не видел. Я был в лошадиной маске. Я совершенно ничего не видел, хотя в маске и были дырки для глаз. Но они были где-то на лбу. Я полз в темноте.
Натыкался на чьи-то ноги. Раза два налетел на колонну. Иногда тряс головой, тогда маска съезжала, и я видел свет. Но на какой-то миг. А потом снова темно. Не мог же я всё время трясти головой!
Я хоть на миг видел свет. А Вовка совсем ничего не видел. И всё время меня спрашивал, что впереди. И просил ползти осторожнее. Я и так полз осторожно. Сам-то я ничего не видел. Откуда я мог знать, что там впереди! Кто-то ногой наступил мне на руку. Я сейчас же остановился. И отказался ползти дальше. Я сказал Вовке:
Хватит. Слезай.
Вовке, наверное, понравилось ездить, и он не хотел слезать. Говорил, что ещё рано. Но всё же он слез, взял меня за уздечку, и я пополз дальше. Теперь мне уже было легче ползти, хотя я всё равно ничего не видел.
Я предложил снять маски и посмотреть на карнавал, а потом надеть маски снова. Но Вовка сказал:
Тогда нас узнают.
Наверное, весело здесь,- сказал я.- Только мы ничего не видим...
Но Вовка шёл молча. Он твёрдо решил терпеть до конца. Получить первую премию.
Мне стало больно коленкам. Я сказал:
Я сейчас сяду на пол.
Разве лошади могут сидеть? - сказал Вовка.- Ты с ума сошёл! Ты же лошадь!
Я не лошадь,- сказал я.- Ты сам лошадь.
Нет ты лошадь,- ответил Вовка.- А то не получим премии.
Ну и пусть,- сказал я.- Мне надоело.
Потерпи,- сказал Вовка.
Я подполз к стене, прислонился к ней и сел на пол.
Ты сидишь? - спросил Вовка.
Сижу,- сказал я.
Ну ладно,- согласился Вовка.- На полу ещё можно сидеть. Только не сядь на стул. Ты понял? Лошадь - и вдруг на стуле!..
Кругом гремела музыка, смеялись.
Я спросил:
Скоро кончится?
Потерпи,- сказал Вовка,- наверное, скоро...
Вовка тоже не вытерпел. Сел на диван. Я сел рядом с ним. Потом Вовка заснул на диване. И я заснул тоже.
Потом нас разбудили и дали премию.
В шкафу
Перед уроком я в шкаф залез. Я хотел мяукнуть из шкафа. Подумают, кошка, а это я.
Сидел в шкафу, ждал начала урока и не заметил сам, как уснул.
Просыпаюсь - в классе тихо. Смотрю в щёлочку - никого нет. Толкнул дверь, а она закрыта. Значит, я весь урок проспал. Все домой ушли, и меня в шкафу заперли.
Душно в шкафу и темно, как ночью. Мне стало страшно, я стал кричать:
Э-э-э! Я в шкафу! Помогите!
Прислушался - тишина кругом.
О! Товарищи! Я в шкафу сижу!
Слышу чьи-то шаги. Идёт кто-то.
Кто здесь горланит?
Я сразу узнал тётю Нюшу, уборщицу.
Я обрадовался, кричу:
Тётя Нюша, я здесь!
Где ты, родименький?
В шкафу я! В шкафу!
Как же ты, милый, туда забрался?
Я в шкафу, бабуся!
Так уж слышу, что ты в шкафу. Так чего ты хочешь?
Меня заперли в шкаф. Ой, бабуся!
Ушла тётя Нюша. Опять тишина. Наверное, за ключом ушла.
Пал Палыч постучал в шкаф пальцем.
Там нет никого, - сказал Пал Палыч.
Как же нет. Есть, - сказала тётя Нюша.
Ну где же он? - сказал Пал Палыч и постучал ещё раз по шкафу.
Я испугался, что все уйдут, я останусь в шкафу, и изо всех сил крикнул:
Я здесь!
Кто ты? - спросил Пал Палыч.
Я... Цыпкин...
Зачем ты туда забрался, Цыпкин?
Меня заперли... Я не забрался...
Гм... Его заперли! А он не забрался! Видали? Какие волшебники в нашей школе! Они не забираются в шкаф, в то время как их запирают в шкафу. Чудес не бывает, слышишь, Цыпкин?
Ты давно там сидишь? - спросил Пал Палыч.
Не знаю...
Найдите ключ, - сказал Пал Палыч. - Быстро.
Тётя Нюша пошла за ключом, а Пал Палыч остался. Он сел рядом на стул и стал ждать. Я видел сквозь щёлку его лицо. Он был очень сердитый. Он закурил и сказал:
Ну! Вот до чего доводит шалость. Ты мне честно скажи: почему ты в шкафу?
Мне очень хотелось исчезнуть из шкафа. Откроют шкаф, а меня там нет. Как будто бы я там и не был. Меня спросят: «Ты был в шкафу?» Я скажу: «Не был». Мне скажут: «А кто там был?» Я скажу: «Не знаю».
Но ведь так только в сказках бывает! Наверняка завтра маму вызовут... Ваш сын, скажут, в шкаф залез, все уроки там спал, и всё такое... как будто мне тут удобно спать! Ноги ломит, спина болит. Одно мученье! Что было мне отвечать?
Я молчал.
Ты живой там? - спросил Пал Палыч.
Ну сиди, скоро откроют...
Я сижу...
Так... - сказал Пал Палыч. - Так ты ответишь мне, почему ты залез в этот шкаф?
Кто? Цыпкин? В шкафу? Почему?
Мне опять захотелось исчезнуть.
Директор спросил:
Цыпкин, ты?
Я тяжело вздохнул. Я просто уже не мог отвечать.
Тётя Нюша сказала:
Ключ унёс староста класса.
Взломайте дверь, - сказал директор.
Я почувствовал, как ломают дверь, - шкаф затрясся, я стукнулся больно лбом. Я боялся, что шкаф упадёт, и заплакал. Руками упёрся в стенки шкафа, и, когда дверь поддалась и открылась, я продолжал точно так же стоять.
Ну, выходи, - сказал директор. - И объясни нам, что это значит.
Я не двинулся с места. Мне было страшно.
Почему он стоит? - спросил директор.
Меня вытащили из шкафа.
Я всё время молчал.
Я не знал, что сказать.
Я хотел ведь только мяукнуть. Но как я сказал бы об этом...
Карусель в голове
К концу учебного года я просил отца купить мне двухколёсный велосипед, пистолет-пулемёт на батарейках, самолёт на батарейках, летающий вертолёт и настольный хоккей.
Мне так хочется иметь эти вещи! - сказал я отцу.- Они постоянно вертятся у меня в голове наподобие карусели, и от этого голова так кружится, что трудно удержаться на ногах.
Держись,- сказал отец,- не упади и напиши мне на листке все эти вещи, чтоб мне не забыть.
Да зачем же писать, они и так у меня крепко в голове сидят.
Пиши,- сказал отец,- тебе ведь это ничего не стоит.
В общем-то ничего не стоит,- сказал я,- только лишняя морока.- И я написал большими буквами на весь лист:
ВИЛИСАПЕТ
ПИСТАЛЕТ-ПУЛИМЁТ
ВИРТАЛЁТ
Потом подумал и ещё решил написать «мороженое», подошёл к окну, поглядел на вывеску напротив и дописал:
МОРОЖЕНОЕ
Отец прочёл и говорит:
Куплю я тебе пока мороженое, а остальное подождём.
Я думал, ему сейчас некогда, и спрашиваю:
До которого часу?
До лучших времён.
До каких?
До следующего окончания учебного года.
Да потому, что буквы в твоей голове вертятся, как карусель, от этого у тебя кружится голова, и слова оказываются не на своих ногах.
Как будто у слов есть ноги!
А мороженое мне уже сто раз покупали.
Бетбол
Сегодня не следует на улицу идти - сегодня игра… - сказал папа загадочно, глядя в окно.
Какая? - спросил я из-за папиной спины.
Ветбол, - ответил он еще более загадочно и подсадил меня на подоконник.
А-а-а… - протянул я.
Видимо, папа догадался, что я ничего не понял, и начал объяснять.
Ветбол - это футбол, только в него играют деревья, а вместо мяча гоняют ветер. Мы говорим - ураган или шторм, а они - ветбол. Вон смотри, как березы зашумели - это им тополя пасуют… Ого! Как закачались - видно, гол пропустили, не смогли ветер ветками удержать… Ну, еще пас! Опасный момент…
Папа говорил прямо как настоящий комментатор, а я, завороженный, смотрел на улицу и думал, что ветбол даст, наверное, 100 очков вперед любому футболу, баскетболу и даже гандболу! Хотя смысл последнего я тоже не до конца понимал…
Завтрак
Вообще-то, я люблю завтраки. Особенно, если мама вместо каши варит сосиску или бутерброды с сыром делает. Но иногда хочется чего-нибудь необычного. Например, сегодника или вчерашника. Я как-то попросил у мамы сегодник, но она посмотрела на меня удивленно и предложила полдник.
Нет, - говорю, - мне бы именно сегодник. Ну, или вчерашник, на худой конец…
Вчера на обед был суп… - растерялась мама. - Тебе разогреть?
В общем, ничего не поняла.
А я и сам толком не понимаю, как эти сегодники и вчерашники выглядят и какой у них вкус. Может, у вчерашников и вправду вкус вчерашнего супа. Но какой же тогда вкус у сегодника? Наверное, чего-нибудь сегодняшнего. Завтрака, например. С другой стороны, почему завтраки так называются? Ну то есть, если по-правилам, то завтрак должен называться сегодником, потому что мне его сегодня приготовили и есть я его буду сегодня. Вот если я его оставлю на завтра, то тогда уже совсем другое дело. Хотя нет. Ведь завтра он уже станет вчерашником.
Так тебе кашу или суп? - осторожно спросила она.
Как мальчик Яша плохо ел
Всем Яша был хорош, только плохо ел. Всё время с концертами. То мама ему поёт, то папа фокусы показывает. А он своё ладит:
– Не хочу.
Мама говорит:
– Яша, ешь кашу.
– Не хочу.
Папа говорит:
– Яша, пей сок!
– Не хочу.
Маме и папе надоело его каждый раз уговаривать. А тут ещё мама прочитала в одной учёной педагогической книге, что детей не надо уговаривать есть. Надо поставить перед ними тарелку каши и ждать, когда они сами проголодаются и всё съедят.
Ставили, ставили перед Яшей тарелки, а он не ест и не ест ничего. Ни котлеты не ест, ни суп, ни кашу. Стал худенький и дохленький, как соломинка.
–Яша, ешь кашу!
– Не хочу.
– Яша, ешь супик!
– Не хочу.
Раньше на нём штанишки с трудом застёгивались, а теперь он в них совсем свободно болтался. Можно было в эти штанишки ещё одного Яшу запустить.
И вот однажды подул сильный ветер. А Яша на участке играл. Был он очень лёгонький, и ветер его по участку покатил. Докатил до забора из проволочной сетки. И там Яша застрял.
Так и сидел он, прижатый к забору ветром, целый час.
Мама зовёт:
– Яша, где ты? Иди домой с супом мучаться.
А он не идёт. Его и не слышно даже. Он не только сам стал дохленький, но и голосок у него стал дохленький. Ничего не слышно, что он там пищит.
А он пищит:
– Мама, забери меня от забора!
Мама стала беспокоиться – куда это Яша делся? Где его искать? Не видно Яшу и не слышно.
Папа так сказал:
– Я думаю, нашего Яшу куда-нибудь ветром откатило. Давай, мама, мы кастрюлю с супом вынесем на крыльцо. Ветер подует и запах супа к Яше принесёт. На этот вкусный запах он и приползёт.
Так и сделали. Вынесли кастрюлю с супом на крыльцо. Ветер запах к Яше понёс.
Яша как учуял запах вкусного супа, сразу на запах пополз. Потому что замёрз, много сил потерял.
Полз он, полз, полчаса полз. Но цели достиг. Пришёл он на кухню к маме и как съест сразу целую кастрюлю супу! Как съест сразу три котлеты! Как выпьет три стакана компота!
Мама была поражена. Она даже не знала: радоваться ей или огорчаться. Она говорит:
– Яша, если ты каждый день так будешь есть, у меня еды не хватит.
Яша её успокоил:
– Нет, мама, я не бубу так много каждый день есть. Это я прошлые ошибки исправляю. Я бубу, как все дети, хорошо есть. Я бубу совсем другой мальчик.
Хотел сказать «буду», а у него получалось «бубу». Знаете почему? Потому что рот у него был забит яблоком. Он никак остановиться не мог.
С тех пор Яша всё ел хорошо.
Секретики
Вы умеете делать «секретики»?
Если не умеете, я вас научу.
Возьмите чистое стёклышко и выройте в земле ямку. Положите в ямку фантик, а на фантик - всё, что у вас есть красивого.
Можно класть камень, осколок тарелки, бусину, птичье пёрышко, шарик (можно стеклянный, можно металлический).
Можно жёлудь или шапочку от жёлудя.
Можно разноцветный лоскуток.
Можно цветок, листик, а можно даже просто траву.
Можно настоящую конфету.
Можно бузину, сухого жука.
Можно даже ластик, если он красивый.
Да, можно ещё пуговицу, если она блестящая.
Ну вот. Положили?
А теперь прикройте всё это стёклышком и засыпьте землёй. А потом потихоньку пальцем расчищайте от земли и смотрите в дырочку… Знаете, как красиво будет! Я сделала «секретик», запомнила место и ушла.
Назавтра моего «секретика» не стало. Кто-то его вырыл. Какой-то хулиган.
Я сделала «секретик» в другом месте. И опять его вырыли!
Тогда я решила выследить, кто этим делом занимается… И конечно же этим человеком оказался Павлик Иванов, кто же ещё?!
Тогда я снова сделала «секретик» и положила в него записку:
«Павлик Иванов, ты дурак и хулиган».
Через час записки не стало. Павлик не смотрел мне в глаза.
Ну как, прочёл? - спросила я у Павлика.
Ничего я не читал, - сказал Павлик. - Сама ты дура.
Сочинение
Однажды нам велели написать в классе сочинение на тему «Я помогаю маме».
Я взяла ручку и стала писать:
«Я всегда помогаю маме. Я подметаю пол и мою посуду. Иногда я стираю носовые платки».
Больше я не знала, что писать. Я посмотрела на Люську. Она так и строчила в тетрадке.
Тут я вспомнила, что один раз постирала свои чулки, и написала:
«Ещё я стираю чулки и носки».
Больше я уж совсем не знала, что писать. Но нельзя же сдавать такое короткое сочинение!
Тогда я приписала:
«Ещё я стираю майки, рубашки и трусы».
Я посмотрела вокруг. Все писали и писали. Интересно, о чём пишут? Можно подумать, что они с утра до ночи помогают маме!
А урок всё не кончался. И мне пришлось продолжать.
«Ещё я стираю платья, своё и мамино, салфетки и покрывало».
А урок всё не кончался и не кончался. И я написала:
«А ещё я люблю стирать занавески и скатерти».
И тут наконец зазвенел звонок!
Мне поставили «пять». Учительница читала моё сочинение вслух. Она сказала, что моё сочинение ей понравилось больше всех. И что она прочтёт его на родительском собрании.
Я очень просила маму не ходить на родительское собрание. Я сказала, что у меня болит горло. Но мама велела папе дать мне горячего молока с мёдом и ушла в школу.
Наутро за завтраком состоялся такой разговор.
Мама: А ты знаешь, Сёма, оказывается, наша дочь замечательно пишет сочинения!
Папа: Меня это не удивляет. Сочинять она всегда умела здорово.
Мама: Нет, в самом деле! Я не шучу, Вера Евстигнеевна её хвалит. Её очень порадовало, что наша дочь любит стирать занавески и скатерти.
Папа: Что-о?!
Мама: Правда, Сёма, это прекрасно? - Обращаясь ко мне: - Почему же ты мне раньше никогда в этом не признавалась?
А я стеснялась, - сказала я. - Я думала, ты мне не разрешишь.
Ну, что ты! - сказала мама. - Не стесняйся, пожалуйста! Сегодня же постирай наши занавески. Вот хорошо, что мне не придётся тащить их в прачечную!
Я вытаращила глаза. Занавески были огромные. Десять раз я могла в них завернуться! Но отступать было поздно.
Я мылила занавески по кусочкам. Пока я намыливала один кусочек, другой совсем размыливался. Я просто измучилась с этими кусочками! Потом я по кусочкам полоскала занавески в ванной. Когда я кончала выжимать один кусочек, в него снова заливалась вода из соседних кусочков.
Потом я залезла на табуретку и стала вешать занавески на верёвку.
Ну, это было хуже всего! Пока я натягивала на верёвку один кусок занавески, другой сваливался на пол. И в конце концов вся занавеска упала на пол, а я упала на неё с табуретки.
Я стала совсем мокрая - хоть выжимай.
Занавеску пришлось снова тащить в ванную. Зато пол на кухне заблестел как новенький.
Целый день из занавесок лилась вода.
Я поставила под занавески все кастрюли и сковородки, какие у нас были. Потом поставила на пол чайник, три бутылки и все чашки с блюдцами. Но вода всё равно заливала кухню.
Как ни странно, мама осталась довольна.
Ты замечательно выстирала занавески! - сказала мама, расхаживая по кухне в галошах. - Я и не знала, что ты такая способная! Завтра ты будешь стирать скатерть...
О чем думает моя голова
Если вы думаете, что я учусь хорошо, вы ошибаетесь. Я учусь неважно. Почему-то все считают, что я способная, но ленивая. Я не знаю, способная я или не способная. Но только я точно знаю, что я не ленивая. Я по три часа сижу над задачами.
Вот, например, сейчас я сижу и изо всех сил хочу решить задачу. А она не решается. Я говорю маме:
Мам, а у меня задачка не получается.
Не ленись, - говорит мама. - Подумай хорошенько, и всё получится. Только хорошенько подумай!
Она уходит по делам. А я беру голову обеими руками и говорю ей:
Думай, голова. Думай хорошенько… «Из пункта А в пункт Б вышли два пешехода…» Голова, ты почему не думаешь? Ну, голова, ну, думай, пожалуйста! Ну что тебе стоит!
За окном плывёт облачко. Оно лёгонькое, как пух. Вот оно остановилось. Нет, плывёт дальше.
Голова, о чём ты думаешь?! Как тебе не стыдно!!! «Из пункта А в пункт Б вышли два пешехода…» Люська, наверное, тоже вышла. Она уже гуляет. Если бы она подошла ко мне первая, я бы её, конечно, простила. Но разве она подойдёт, такая вредина?!
«…Из пункта А в пункт Б…» Нет, она не подойдёт. Наоборот, когда я выйду во двор, она возьмёт под руку Лену и будет с ней шептаться. Потом она скажет: «Лен, пошли ко мне, у меня что-то есть». Они уйдут, а потом сядут на подоконник и будут смеяться и грызть семечки.
«…Из пункта А в пункт Б вышли два пешехода…» А я что сделаю?.. А я тогда позову Колю, Петьку и Павлика играть в лапту. А она что сделает? Ага, она поставит пластинку «Три толстяка». Да так громко, что Коля, Петька и Павлик услышат и побегут просить её, чтобы она дала им послушать. Сто раз слушали, всё им мало! И тогда Люська закроет окно, и они там все будут слушать пластинку.
«…Из пункта А в пункт… в пункт…» А я тогда возьму и запульну чем-нибудь прямо в её окно. Стекло - дзинь! - и разлетится. Пусть знает.
Так. Я уже устала думать. Думай не думай - задача не получается. Просто ужас какая задачка трудная! Вот погуляю немножко и снова стану думать.
Я закрыла задачник и выглянула в окно. Во дворе гуляла одна Люська. Она прыгала в классики. Я вышла во двор и села на лавочку. Люська на меня даже не посмотрела.
Серёжка! Витька! - закричала сразу Люська. - Идёмте в лапту играть!
Братья Кармановы выглянули в окно.
У нас горло, - хрипло сказали оба брата. - Нас не пустят.
Лена! - закричала Люська. - Лен! Выходи!
Вместо Лены выглянула её бабушка и погрозила Люське пальцем.
Павлик! - закричала Люська.
В окне никто не появился.
Пе-еть-ка-а! - надсаживалась Люська.
Девочка, ну что ты орёшь?! - высунулась из форточки чья-то голова. - Больному человеку отдохнуть не дают! Покоя от вас нет! - И голова всунулась обратно в форточку.
Люська украдкой посмотрела на меня и покраснела как рак. Она подёргала себя за косичку. Потом сняла с рукава нитку. Потом посмотрела на дерево и сказала:
Люсь, давай в классики.
Давай, - сказала я.
Мы попрыгали в классики, и я пошла домой решать свою задачу.
Только я села за стол, пришла мама:
Ну, как задачка?
Не получается.
Но ведь ты уже два часа над ней сидишь! Это просто ужас что такое! Задают детям какие-то головоломки!.. Ну давай показывай свою задачу! Может, у меня получится? Я всё-таки институт кончала. Так. «Из пункта А в пункт Б вышли два пешехода…» Постой, постой, что-то эта задача мне знакома! Послушай, да ведь вы её в прошлый раз вместе с папой решили! Я прекрасно помню!
Как? - удивилась я. - Неужели? Ой, правда, ведь это сорок пятая задача, а нам сорок шестую задали.
Тут мама страшно рассердилась.
Это возмутительно! - сказала мама. - Это неслыханно! Это безобразие! Где твоя голова?! О чём она только думает?!
Про мою подругу и немножко про меня
Двор у нас был большой. В нашем дворе гуляло много всяких детей - и мальчишек и девчонок. Но больше всех я любила Люську. Она была моей подругой. Мы с ней жили в соседних квартирах, а в школе сидели за одной партой.
У моей подруги Люськи были прямые жёлтые волосы. А глаза у неё были!.. Вы, наверное, не поверите, какие у неё были глаза. Один глаз зелёный, как трава. А другой - совсем жёлтый, с коричневыми пятнышками!
А у меня глаза были какие-то серые. Ну, просто серые, и всё. Совсем неинтересные глаза! И волосы у меня были дурацкие - кудрявые и короткие. И огромные веснушки на носу. И вообще всё у Люськи было лучше, чем у меня. Вот только ростом я была выше.
Я ужасно этим гордилась. Мне очень нравилось, когда нас во дворе звали «Люська большая» и «Люська маленькая».
И вдруг Люська выросла. И стало непонятно, кто из нас большая, а кто маленькая.
А потом она выросла ещё на полголовы.
Ну, это было уже слишком! Я на неё обиделась, и мы перестали гулять вместе во дворе. В школе я не смотрела в её сторону, а она не смотрела в мою, и все очень удивлялись и говорили: «Между Люськами чёрная кошка пробежала», и приставали к нам, почему мы поссорились.
После школы я теперь не выходила во двор. Мне там нечего было делать.
Я слонялась по дому и не находила себе места. Чтобы не было так скучно, я украдкой, из-за занавески, смотрела, как Люська играет в лапту с Павликом, Петькой и братьями Кармановыми.
За обедом и за ужином я теперь просила добавки. Давилась, а всё съедала… Каждый день я прижималась затылком к стене и отмечала на ней красным карандашом свой рост. Но странное дело! Выходило, что я не только не расту, но даже, наоборот, уменьшилась почти на два миллиметра!
А потом настало лето, и я поехала в пионерский лагерь.
В лагере я всё время вспоминала Люську и скучала по ней.
И я написала ей письмо.
«Здравствуй, Люся!
Как ты поживаешь? Я поживаю хорошо. У нас в лагере очень весело. У нас рядом течёт речка Воря. В ней вода голубая-голубая! А на берегу есть ракушки. Я нашла для тебя очень красивую ракушку. Она кругленькая и с полосками. Наверное, она тебе пригодится. Люсь, если хочешь, давай дружить снова. Пусть тебя теперь называют большой, а меня маленькой. Я всё равно согласна. Напиши мне, пожалуйста, ответ.
С пионерским приветом!
Люся Синицына»
Я целую неделю ждала ответа. Я всё думала: а вдруг она мне не напишет! Вдруг она больше никогда не захочет со мной дружить!.. И когда от Люськи наконец пришло письмо, я так обрадовалась, что у меня даже руки немножечко дрожали.
В письме было написано вот что:
«Здравствуй, Люся!
Спасибо, я поживаю хорошо. Вчера мне мама купила замечательные тапочки с белым кантиком. Ещё у меня есть новый большой мяч, прямо закачаешься! Скорее приезжай, а то Павлик с Петькой такие дураки, с ними неинтересно! Ракушку ты смотри не потеряй.
С пионерским салютом!
Люся Косицына»
В этот день я до вечера таскала с собой голубой Люськин конвертик. Я всем рассказывала, какая у меня есть в Москве замечательная подруга Люська.
А когда я возвращалась из лагеря, Люська вместе с моими родителями встречала меня на вокзале. Мы с ней бросились обниматься… И тут оказалось, что я переросла Люську на целую голову.
Давай меняться шеями! - предложил поросёнок Кнопка жирафу Долговязику.
Я тебе свою отдам, а ты мне - свою.
А зачем тебе моя шея? - спросил жираф.
Пригодится - ответил поросёнок. - С длинной шеей диктант на уроке списывать легче.
А ещё зачем?
А ещё в кино с любого места всё видно.
Ну, а ещё?
Яблоки на высоких деревьях доставать можно.
Э-э-э, нет! - сказал Долговязик.
Такая замечательная шея мне самому пригодится!
Сказка «Кот-рыболов»
Пошёл как-то Кот на речку рыбу ловить и у самой опушки Лису встретил. Помахала Лиса пушистым хвостом и говорит медовым голоском:
Здравствуй, кум-куманёк, пушистый коток! Вижу, рыбку ловить собрался?
Да вот хочу котятам моим рыбки принести.
Лиса глаза опустила и совсем тихо спрашивает:
Может быть, ты и меня рыбкой угостишь? А то всё куры да утки.
Усмехнулся Кот:
Так и быть. Первую рыбку тебе отдам.
Уж не знаю, как тебя благодарить.
Первая рыбка моя, первая рыбка моя!..
А тут из-за ствола мохнатой ели вышел им навстречу большой лохматый Серый Волк.
Здорово, браток! - прохрипел Волк. - На рыбалку топаешь?
Да вот, хочу котятам
Ну а мне рыбёшки подбросишь, браток? А то всё козы да овцы, козлы да бараны Мне бы чего-нибудь постненького!
Усмехнулся Кот:
Ну ладно. Первая рыбка Лисе, а вторая - тебе!
Молодец, браток! Спасибо!
А вторая моя! А вторая моя!
Вдруг из самой чащи вышел Медведь. Увидел Кота с удочкой, как заревёт:
Эй, сынок! Ты что - рыбу ловить?
Вот хочу котятам.
Слушай, сынок, неужели мне, старику, рыбы не дашь? Я ведь до смерти люблю рыбу-то! А то всё быки да коровы с рогами да копытами.
Кот усмехнулся в усы, говорит:
Первую рыбку я Лисе обещал, вторую Волку, а тебе уж третья будет.
Пусть третья, только чтоб самая большая!
Впереди Кот шагает, за ним Лиса вприпрыжку бежит, за Лисой Волк крадётся, позади всех Медведь вперевалку топает.
Первая рыбка - чур, моя! - шепчет лиса.
А вторая - моя - бормочет Волк.
А третья - вот такая - моя! - рычит Медведь.
Так и пришли все к реке. Снял с себя Кот мешок, рядом ведёрко поставил, стал удочку разматывать. Лиса, Волк и Медведь в кустах неподалёку устроились: своей доли улова дожидаются.
Насадил Кот на крючок червяка, закинул удочку, уселся поудобнее и на поплавок уставился. Приятели в кустах тоже с поплавка глаз не сводят. Ждут.
Лиса шепчет:
Ловись, рыбка, большая и маленькая.
И вдруг поплавок дрогнул. Лиса ахнула:
Ах, моя рыбка клюёт!
Поплавок на воде заплясал, запрыгал; от него круги во все стороны побежали.
Дёргай! Дёргай! Тащи мою рыбку! - закричала Лиса. Испугался Кот - дёрнул. Сверкнула серебром рыбка и с плеском ушла под воду.
Сорвалась! - прохрипел Волк. - Поторопилась, глупая, крик подняла. Ну, теперь моя очередь! Моя-то уж не сорвётся!
Насадил Кот на крючок нового червяка и снова закинул удочку. Потирает Волк лапы, приговаривает:
Ловись, рыбка, большая и крупная. Ловись.
Тут как раз поплавок вздрогнул и пошёл гулять по воде. Кот удилище уже в лапку забрал.
Не дёргай! - рычит Волк. - Дай рыбе покрепче
зацепиться.
Отпустил Кот удочку, а поплавок вдруг сразу остановился.
Вот теперь тащи! - скомандовал Волк.
Кот дёрнул удочку - на конце лески голый крючок болтается.
Дождался, - хихикнула Лиса. - Твоя рыбка всего червяка объела!
Кот насадил на крючок нового червяка и в третий раз закинул удочку.
Ну, теперь тихо! - рявкнул Медведь. - Если мою рыбку спугнёте - я вам!.. Вот она!!!
Поплавок весь ушёл под воду, леска как струна натянулась: вот-вот оборвётся.
Хо-хо! - радуется Медведь. - Это моя! Как наказывал, самая большая!
Кот еле-еле на берегу держится: рыбина, того и гляди, его в воду стащит. Вот из воды уже показалась страшная, усатая морда. Вот так сом!
Я первая, это моя!.. Не дам!!! - вдруг взвизгнула Лиса и кинулась в реку.
Не-е-е-ет, шалишь. Моя будет! - зарычал Волк и нырнул вслед за Лисой. Медведь на берегу ревёт во всё горло:
Ограбили!.. Разбойники!..
А в воде уже бой идёт: Волк и Лиса друг у друга рыбу выдирают. Медведь не долго думал и с разбегу тоже бултыхнулся в воду.
Вода в реке как в котле кипит. То и дело наверх чья-нибудь голова вынырнет: то лисья, то волчья, то медвежья. Из-за чего дерутся - неизвестно. Рыба-то уже давно уплыла.
Усмехнулся Кот в усы, смотал удочку и пошёл другое место
искать, где поспокойнее.
Сказка «Кролик, который никого не боялся»
Слава приходит, когда её не ждёшь. Так пришла она и к серому кролику Кочерыжке, который в один прекрасный день стал знаменитым. В тот день кролик Кочерыжка встретил в лесу Медведя.
Это моя тр-р-ропинка! - пробурчал Медведь, желая в шутку напугать кролика. Но Кочерыжка даже ухом не повёл, поздоровался и прошёл мимо, как, ни в чём не бывало.
Медведь даже оторопел от неожиданности. В тот день кролик Кочерыжка столкнулся на подвесном мосту с Тигром.
Вот я тебе покажу! - напустился Тигр на кролика.
Но кролик Кочерыжка ничуть не испугался. Он лишь спросил:
То вы сказали?
В тот день кролик Кочерыжка случайно наступил на лапу самому Льву.
Я тебя, крррольчишка, в поррррошок сотррру! - грозно зарычал Лев.
Потом приподнял шляпу, раскланялся и двинулся дальше. Тигр даже растерялся от такой неслыханной дерзости.
Рад вас видеть, - сказал Кочерыжка, улыбнулся и похлопал по спине остолбеневшего Льва.
Всё это видел и слышал попугай Эйты и разболтал повсюду.
Тогда звери и птицы стали на все лады расхваливать кролика Кочерыжку, который
никого не боится. Недаром говорят, что у славы есть крылья. Кочерыжка ещё
только подходил к своему дому, а слава уже поджидала героя на его собственной
улице.
Ты молодец! Ты просто молодец, Кочерыжка! - кинулся к нему навстречу ослик Алфавит.
Мы уже переименовали нашу Капустную улицу. Она теперь называется «Улица имени кролика Кочерыжки».
Подожди! Что ты говоришь? Я ничего не слышу. Ах, вспомнил! Ведь я вчера заткнул уши ватой, потому что музыка за стеной мешала мне спать.
И кролик вынул из ушей вату.
Вот, совсем другое дело, снова всё слышу. Так что у вас тут произошло? - обратился он к удивлённому ослику.
И тогда ослик Алфавит понял, почему его приятель Кочерыжка не испугался ни Медведя, ни Тигра, ни даже самого Льва. Просто он не слышал их страшных угроз. А может, слышал и не испугался? Кто знает? Но улицу переименовывать не стали. Так она и называется сейчас - Кочерыжкина улица. А когда по улице проходят внуки Кочерыжки, то обычно им вслед несётся:
Смотрите! Вон идут внуки того самого кролика, который никого не боялся!
Сказка «Лисичка-сестричка и волк»
Из сборника А.Н. Афанасьева "Русские детские сказки"
Жили-были дед да баба. Как-то раз дед говорит бабе:
Ты, баба, пеки пироги, а я запрягу сани, да поеду за рыбой.
Наловил рыбы и везет домой целый воз. Вот едет он и видит: лисичка свернулась калачиком и лежит на дороге.
Дед слез с воза, подошел к лисичке, а она не ворохнется, лежит себе как мертвая.
- Вот будет подарок жене! - сказал дед, взял лисичку и положил на воз, а сам пошел впереди.
А лисичке только того и надо: стала выбрасывать полегоньку из воза всё по рыбке да по рыбке, всё по рыбке да по рыбке. Повыбросила всю рыбу и сама ушла.
Ну, старуха, -говорит дед, - какой воротник привёз я тебе на шубу!
Там, на возу - и рыба, и воротник.
Подошла баба к возу: ни воротника, ни рыбы - и начала ругать мужа:
Ах ты, такой-сякой! Ты еще вздумал обманывать!
Тут дед смекнул, что лисичка-то была не мертвая. Погоревал, погоревал, да делать нечего.
А лисичка тем временем собрала всю разбросанную рыбу в кучку, уселась на дороге и кушает себе.
Приходит к ней серый волк:
Здравствуй, сестрица! Дай мне рыбки!
Налови сам да ешь.
Я не умею!
Эка, ведь я же наловила! Ступай на реку, опусти хвост в прорубь, сиди да приговаривай: «Ловись, рыбка, и мала, и велика! Ловись, рыбка, и мала, и велика!» Рыбка сама тебе на хвост и нацепляется.
Волк побежал на реку, опустил хвост в прорубь, сидит да приговаривает:
Ловись, рыбка, большая и маленькая!
А мороз всё сильнее да сильнее. Волчий хвост приморозило крепко-накрепко. Всю ночь просидел волк на реке.
А утром пришли бабы к проруби за водой, увидели волка и закричали:
Волк, волк! Бейте его!
Волк - туда-сюда, не может вытащить хвост. Баба бросила вёдра и стала бить его коромыслом. Била-била, волк рвался-рвался, оторвал себе хвост и пустился наутёк.
Бежит волк, а навстречу ему лиса, голова платком перевязана.
Так-то, - кричит волк, - ты меня научила рыбу ловить? Избили меня, хвост оторвали!
Эх, волчок! - говорит лиса. - У тебя только хвост оторвали, а мне всю голову разбили. Насилу плетусь!
И то правда, - говорит волк. - Где уж тебе, лиса, идти. Садись на меня, я тебя довезу.
Едет лиса на волке и посмеивается: «Битый небитого везёт.
Нету у волка ни разума, ни толку!»
Сказка «Лисичка со скалочкой»
Русская народная сказка
Шла лисичка по дорожке, нашла скалочку. Подняла и пошла дальше. Пришла в деревню и стучится в избу:
Стук - стук - стук!
У нас и без тебя тесно.
Да я не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку.
Ее пустили.
Вот она легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку. Рано утром лисичка встала, сожгла свою скалочку, а потом и спрашивает:
Где же моя скалочка? Давайте мне за нее курочку!
Мужик - делать нечего! - отдал ей за скалочку курочку. Взяла лисичка курочку, идет да поет:
Шла лисичка по дорожке,
Нашла скалочку,
За скалочку
Взяла курочку!
Пришла она в другую деревню:
Стук - стук - стук!
Я, лисичка-сестричка! Пустите переночевать!
У нас и без тебя тесно.
Да я не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, курочку под печку.
Ее пустили. Лисичка легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, а курочку под печку. Рано утром лисичка потихоньку встала, схватила курочку, съела, а после и говорит:
Где же моя курочка? Давайте мне за нее гусочку!
Ничего не поделаешь, пришлось хозяину отдать ей за курочку гусочку.
Взяла лисичка гусочку, идет да поет:
Шла лисичка по дорожке.
Нашла скалочку,
За скалочку взяла курочку,
За курочку взяла гусочку!
Пришла она под вечер в третью деревню:
Стук - стук - стук!
Я, лисичка-сестричка! Пустите переночевать!
У нас и без тебя тесно.
Да я не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, гусочку под печку.
Ее пустили. Лисичка легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, гусочку под печку. Утром, чуть свет, лисичка вскочила, схватила гусочку, съела да и говорит:
А где же моя гусочка? Дайте мне за нее девочку!
А мужику девочку жалко отдавать. Посадил он в мешок большую собаку и отдал лисе:
Бери, лиса, девочку!
Вот лиса взяла мешок, вышла на дорогу и говорит:
Девочка, пой песни!
А собака в мешке как зарычит! Лиса испугалась, бросила мешок - да бежать...Тут собака выскочила из мешка - да за ней! Лиса от собаки бежала - бежала да под пенек в нору юркнула. Сидит там и говорит:
Ушки мои, ушки! Что вы делали?
Мы все слушали.
А вы, ножки, что делали?
Мы все бежали.
А вы, глазки?
Мы все глядели.
А ты, хвост?
А я все тебе мешал бежать.
А ты все мешал! Ну, постой же, я тебе задам! - И высунула хвост из норы:
Ешь его, собака! Тут собака ухватилась за лисий хвост,
вытащила лисицу из норы и давай ее трепать!
Сказка «Петушок и бобовое зернышко»
Русская народная сказка
Жили-были петушок и курочка. Петушок все торопился, а курочка приговаривает:
Петя, не торопись. Петя не торопись.
Клевал как-то петушок бобовые зернышки да второпях и подавился. Подавился, не дышит, словно мертвый лежит. Перепугалась курочка, бросилась к хозяйке, кричит:
Ох, хозяюшка, дай скорей маслица, горлышко смазать: подавился он бобовым зернышком.
Беги скорей к коровушке, проси у нее молока, а я тогда собью маслица.
Бросилась курочка к корове.
Коровушка, голубушка, дай скорей молока, из молока хозяюшка собьет маслица, маслицем смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зернышком.
Ступай скорей к хозяину. Пусть он принесет мне свежей травы.
Бежит курочка к хозяину.
Хозяин! Дай скорей коровушке свежей травы, она даст молока, из молока хозяюшка собьет маслица, маслицем я смажу петушку горлышко: подавился он, лежит не дышит.
Беги скорей к кузнецу за косой.
Со всех ног бросилась курочка к кузнецу.
Кузнец, дай скорей хозяину хорошую косу. Хозяин даст коровушке травы, коровушка даст молока, хозяюшка даст мне маслица, я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зернышком.
Кузнец дал хозяину новую косу, хозяин накосил свежей травы,
коровушка дала молока, хозяюшка сбила масло, дала маслице курочке. Смазала
курочка петушку горлышко. Бобовое зернышко проскочило. Петушок вскочил и во все
горло закричал: «Ку-ка-ре-ку!»
Сказка «Попался, который кусался»
Прибежал бобр к барсуку и спрашивает:
Твой след на опушке?
Мой! - отвечает барсук.
Ну так я тебя поздравляю! Лис идет по твоему следу.
Куда идет? - испугался барсук.
Сюда идет!
Может, это еще и не твой след, - сказал бобр.
Не мой. Это мышонка след. Это за ним, значит, лис...
А к большим хорошо приставать?- спросил лис, схватил бобра и забросил его подальше. Бобр упал прямо в дупло к лесным пчелам.
Мед я не ем,- быстро сказал бобр. Он противный.
Пчелы возмутились и кинулись на бобра.
Нет, нет,- поправился бобр,- мед прекрасный, но я его не ем.
А барсук догнал мышонка и крикнул:
Мышонок, беги!
Куда бежать? - удивился мышонок.
Барсук хотел все ему объяснить, но лис из-за дерева погрозил барсуку кулаком.
Э-э-э...- сказал струсивший барсук, - куда хочешь - беги. Иди. Гуляй.
Что же ты мышонка не предупредил? - спросил бобр.
А ты почему лиса не задержал? - спросил барсук.
Мышонок шел и ничего не замечал. А лис подкрался уже совсем близко. Вышел мышонок на полянку, а там избушка.
В окошке заяц сидит, чай пьет.
Эй, мышонок, - сказал заяц, - а за спиной-то у тебя этот... как его... рыжий лис.
Где? - обрадовался мышонок.
Обернулся, увидел лиса и закричал:
Ага! Попался, который кусался!
И мышонок кинулся на лиса. Лис сначала растерялся, но потом
все-таки схватил мышонка. И тут из окошка выглянул медведь.
Что случилось? - спросил он.
А... пустяки!- ответил заяц.- Лиса бьют.
Лис испугался медведя и отпустил мышонка. А мышонок стукнул лиса прямо в нос.
Бобр и барсук смотрели из-за куста за всей этой сценой и «болели» за мышонка.
Эх! Не так надо было стукнуть! - сказал бобр.
А как? - спросил барсук.
Бобр показал как.
Уберите от меня этого вашего!- кричал лис и пятился от мышонка.
Наконец лис не выдержал и кинулся удирать. Мышонок погнался за ним. Бобр и барсук тоже погнались. Но лис бежал так быстро, что его не поймали.
Вы его не бойтесь,- сказал мышонок друзьям.- Если что, вы меня зовите.
И они все вместе запели песенку:
Мы в хорошем настроении гуляем по лесам.
Кто обидеть нас захочет - сам получит по усам.
Сказка «Разные колеса»
Стоит пенек, на пеньке - теремок. А в теремке живут Мушка, Лягушка, Ежик да Петушок Золотой Гребешок. Вот как-то пошли они в лес за цветами, за грибами, за ягодами. Ходили-ходили по лесу и на поляну вышли. Смотрят - а там пустая телега стоит. Телега-то пустая, да не простая - все колеса разные: одно - совсем маленькое колесико, другое - побольше, третье - среднее, а четвертое - большое-пребольшое колесище. Телега видимо давно стоит: грибы под ней растут. Стоят Мушка, Лягушка, Ежик да Петушок, смотрят и удивляются. Тут Заяц на дорогу из кустов выскочил, тоже смотрит, смеется.
Это твоя телега? - спрашивают Зайца.
Нет, это Медведя телега. Он ее делал-делал, не доделал да
и бросил. Вот она и стоит.
- Давайте возьмем телегу домой,- сказал Ежик. В хозяйстве
пригодится.
Давайте,- сказали остальные.
Стали все телегу толкать, а она не идет: у нее все колеса разные.
Опять Ежик догадался:
Давайте все по колесу возьмем.
Давайте!
Сняли с телеги колеса, и домой покатили: Мушка - маленькое колесико, Ежик - побольше, Лягушка - среднее...А Петушок вскочил на самое большое колесище, ногами перебирает, крыльями хлопает и кричит:
Ку-ка-ре-ку!
Заяц смеется:- Вот чудаки, домой разные колеса покатили!
Тем временем Мушка, Ежик, Лягушка и Петушок прикатили колеса домой и задумались: что с ними делать?
Я знаю,- сказала Мушка, взяла самое маленькое колесико - прялочку сделала. Ежик к своему колесу две палки приладил - тачка вышла.
Я тоже придумала,- сказала Лягушка и колесо побольше к
колодцу пристроила, чтобы лучше было воду брать. А Петушок большое колесище в
ручей опустил, жернова поставил и мельницу построил.
Все колеса в хозяйстве пригодились: Мушка на прялочке нитки
прядет, Лягушка с колодца воду носит - огород поливает, Ежик из лесу на тачке
грибы, ягоды, дрова возит. А Петушок на мельнице муку мелет. Пришел как-то к
ним Заяц на их житье посмотреть.
А его как дорогого гостя приняли: Мушка ему варежки связала, Лягушка морковкой с огорода угостила, Ежик - грибами да ягодами, а Петушок пирогами да ватрушками. Стыдно стало Зайцу.
Простите меня, говорит, я смеялся над вами, а теперь вижу - в умелых руках и разные колеса могут пригодиться.
Сказка «Рукавичка»
Русская народная сказка
Шёл дед лесом, а за ним бежала собачка. Шёл дед, шёл, да и обронил рукавичку. Вот бежит мышка, влезла в эту рукавичку и говорит:
Тут я буду жить.
А в это время лягушка прыг-прыг! спрашивает:
Кто, кто в рукавичке живет?
Мышка-поскребушка. А ты кто?
А я лягушка-попрыгушка. Пусти и меня!
Вот их уже двое. Бежит зайчик. Подбежал к рукавичке, спрашивает:
Кто, кто в рукавичке живёт?
Мышка-поскребушка, лягушка-попрыгушка. А ты кто?
А я зайчик-побегайчик. Пустите и меня!
Иди. Вот их уже трое. 
Бежит лисичка:
Кто, кто в рукавичке живёт?
Мышка-поскребушка, лягушка-попрыгушка да зайчик-побегайчик. А ты кто?
А я лисичка-сестричка. Пустите и меня!
Вот их уже четверо сидит. Глядь, бежит волчок - и тоже к рукавичке, да и спрашивает: - Кто, кто в рукавичке живёт?
Мышка-поскребушка, лягушка-попрыгушка, зайчик-побегайчик да лисичка-сестричка. А ты кто?
А я волчок - серый бочок. Пустите и меня!
Ну уж иди!
Влез и этот, уже стало их пятеро. Откуда ни возьмись - бредёт кабан:
Хро-хро-хро, кто в рукавичке живёт?
Мышка-поскребушка, лягушка-попрыгушка, зайчик-побегайчик, лисичка-сестричка да волчок - серый бочок. А ты кто?
А я кабан-клыкан. Пустите и меня! Вот беда, всем в рукавичку охота.
Тебе ведь и не влезть!
Как-нибудь влезу, пустите!
Ну, что ж с тобой поделаешь, лезь!
Влез и этот. Уже их шестеро. И так им тесно, что не повернуться! А тут затрещали сучья: вылезает медведь и тоже к рукавичке подходит, ревёт:
Кто, кто в рукавичке живёт?
Мышка-поскребушка, лягушка-попрыгушка, зайчик-побегайчик, лисичка-сестричка, волчок - серый бочок да кабан-клыкан. А ты кто?
Гу-гу-гу, вас тут многовато! А я медведюшка-батюшка. Пустите и меня!
Как же мы тебя пустим? Ведь и так тесно.
Да как-нибудь!
Ну, уж иди, только с краешку!
Влез и этот - семеро стало, да так тесно, что рукавичка того и гляди, разорвётся. А тем временем дед хватился - нет рукавички. Он тогда вернулся искать её. А собачка вперёд побежала. Бежала, бежала, смотрит - лежит рукавичка и пошевеливается. Собачка тогда: - Гав-гав-гав! Звери испугались, из рукавички вырвались - да врассыпную по лесу. А дед пришёл и забрал рукавичку.
Сказка «Соломенный бычок, смоляной бочок»
Русская народная сказка
Жили-были дед да баба. Бедно они жили. Не было у них ни козочки, ни курочки. Вот и говорит баба деду:
Сделай-ка, дед, мне соломенного бычка и осмоли.
Зачем тебе такой бычок? - удивился дед.
Сделай, я знаю зачем.
Дед сделал из соломы бычка и осмолил его. Наутро выгнала баба бычка на лужок пастись, а сама домой пошла. Тут из леса медведь выходит. Увидел бычка, подошел к нему и спрашивает:
Ты кто такой?
Коли ты смоляной, дай мне соломы ободранный бок залатать.
Бери! - говорит бычок.
Медведь хвать его за бок - да и прилип, никак лапу отодрать
не может. 
А баба тем временем посмотрела в окно и к деду:
Дед, а бычок-то нам медведя поймал.
Выскочил дед, оттащил медведя и бросил его в погреб. На другой день выгнала баба опять бычка на лужок пастись, а сама домой ушла. Тут выскакивает из леса серый волк. Увидел волк бычка и спрашивает:
Кто ты такой? Сказывай!
Я - соломенный бычок, смоляной бочок.
Коли ты смоляной, дай мне смолы бок засмолить, а то собаки ободрали.
Волк хотел смолы отодрать - да и прилип. А баба в окно выглянула и видит, что бычок волка тащит. Скорей сказала деду. А дед и волка в погреб посадил.
На следующий день баба снова отвела бычка пастись. На этот раз лисичка к бычку прибежала.
Ты кто такой? - спрашивает лисичка бычка.
Я - соломенный бычок, смоляной бочок.
Дай мне соломы немножко, бычок, к боку приложить, а то собаки чуть с меня шкуру не сняли.
Прилипла и лиса. Дед и лису в погреб определил. А на следующий день также и зайчика поймали.
Вот сел дед у погреба и стал нож точить. А медведь его и спрашивает:
Дед, зачем нож точишь?
Хочу шкуру с тебя снять, до полушубки сшить.
Ох, не губи, отпусти на волю, а я тебе меду принесу. Отпустил дед медведя, а сам дальше нож точит.
Дед, зачем нож точишь? - спрашивает волк.
Шкуру с тебя сниму, да шапки сошью.
Ох, отпусти меня, дед, я тебе овец пригоню.
Отпустил дед волка, а сам продолжает нож точить. Лисичка мордочку высунула и спрашивает:
Дедушка! Зачем нож точишь?
Ох, хороша твоя, лисичка шкурка на воротник.
Не губи меня, дедушка, я тебе гусей пригоню.
Дедушка, зачем теперь ножик точишь?
У зайчиков шкурка мягонькая, теплая - хорошие рукавички выйдут.
Не губи меня! Я тебе бус, тесемок принесу, отпусти на волю. Дед отпустил и его.
На следующее утро, чуть свет, кто-то стучится к ним. Дед выглянул - а это медведь целый улей меду принес. Взял дед мед, только прилег, а в дверь снова: тук-тук! Вышел дед - а это волк овец пригнал. Скоро и лисичка кур, гусей да всякой птицы принесла. А зайчик-то натащил и бус, и сережек, и тесемок. То-то рады и дед, и баба. Зажили они с той поры хорошо.
Задачи: развивать воображение, фантазию, целенаправленное внимание, слуховое восприятие, память, быстроту реакции.
Воспитатель предлагает детям послушать знакомую им сказку только на новый лад. Всякий раз, когда дети заметят несоответствие по сравнению со знакомой им фабулой, они должны хлопнуть в ладоши или топнуть ногами. Первые истории сочиняет воспитатель, затем роль ведущего передается детям.
Волк и семеро козлят
Жила-была коза. И было у нее семеро славных маленьких козлят. Однажды собралась коза пойти из дому, вот и говорит она своим пушистым деткам: «Козлятушки мои, ребятушки, пойду-ка я на пруд, половлю для вас шоколадных рыбок. А вы будьте умными разумными, ведите себя хорошо, а дверь входную всякому открывайте, кто в нее ни постучит».
— Хорошо, мамочка, — сказали козлятки, и только мать за дверь, как они всей гурьбой бросились смотреть телевизор.
— До чего же скучная передача сегодня! — сказал самый маленький котенок. — Обычно «Спокойного утра, крепыши!» куда смешнее.
Тут раздался стук в дверь.
— Откройте, милые детки! — прохрипел кто-то нежным голосом. — Ваша бабушка пришла, кефира принесла.
— Совсем ты не наша мама, — ответили козлятки, — у нашей дочки голосок приятный, как у старой вороны.
Волк в ярости убежал. Но в городе он у одного пекаря купил себе кактус, съел его, и вдруг у волка сделался тоненький голосок.
Долго ли, коротко ли, стучится снова волк в конуру. А голос-то у него точь-в-точь как у козы-матери. Но козляток не проведешь: они попросили его положить на подоконник свой нос.
— Ой-ой-ой! — испуганно заблеяли они, увидев его. — Вовсе ты не наша мамочка. У тебя лапа голубая, а вот у нашей мамочки — черная. Ты — злой зеленый волк!
Побежал тут волк к мельнику, купил себе муки, обе лапы свои в ней вывалял. Стали они у него белые-пребелые.
Снова постучался волк в свинарник. Тут уж котята и вправду решили, что это мать их пришла. Впустили они волка, а он им всем подарил по шоколадке. Потом повел их волк на ярмарку, чтобы покататься на карусели. И только самый маленький козленок спрятался в кастрюле.
Пришла коза домой и опечалилась, что увел волк ее деток. Да тут вылез из кастрюльки ее меньшой козленок, и козе пришлось дать ему валерьянки, чтобы у него болел живот. Взяла она иголку с нитками и пошла со своим слоненком на лужайку. Там волк лежал под елкой и спал. «Вжик-вжик» — взрезала коза волку брюхо, оттуда выпрыгнули целые-невредимые все ее козлятушки-ребятушки. Собрали они на лугу целую кучу шишек, напихали клецки волку в живот, и коза мигом зашила рану.
Тут волк проснулся да как подпрыгнет от жажды — так высоко, что зацепился когтями за облако. Волк подтянулся на облачке, сел на него и перевел дух. Потом стал махать лапой цыплятам и кричать, чтобы они помогли ему спуститься вниз, но никто его и слушать не хотел.
Гуси-лебеди
Жили мужик да баба. У них были дочка да сынок маленький. Ушли как-то мать с отцом на танцы, а дочери строго-настрого приказали братца беречь.
Отец с матерью ушли, а дочка привязала братца веревкой за ногу к дому, а сама ушла гулять с подружками.
Налетели гуси-лебеди, хотели мальчика утащить, а веревка его держит. Тогда стащили гуси-лебеди из сарая пилу и распилили веревку.
Вернулась девочка, а братца-то нет, только веревка на траве лежит. Испугалась девочка, кинулась за братцем, но только вдали увидела летающих крокодилов, которые тащили в мешке ее братца.
Поплелась еле-еле девочка догонять крокодилов. Видит, в поле печка стоит. Спросила девочка у печки, куда гуси-лебеди унесли ее братца. А печка предложила ей свою трубу почистить, очень уж она закоптилась. Девочка согласилась, спешить-то ей было некуда.
Поплелась девочка дальше, вся черная от сажи. А на пути у нее яблонька. Спросила девочка у яблоньки, куда крокодилы полетели. Яблонька предложила девочке наварить яблочного варенья на всю зиму из ее лесных яблочек. Тем более, что от печки-то она ушла недалеко. Никогда девочка раньше не варила варенья. Сложила она в таз целые яблоки, насыпала соли, сухой горчицы, да и поставила на печку. Довольная осталась своим вареньем, да и поплелась дальше.
Наткнулась на компотную речку во фруктовых берегах. И у речки она спросила про братца. Только речка и слушать ее не стала, уж очень грязная она была. Залила речка девочку компотом, забросала фруктами, еле унесла девочка ноги.
Долго девочка то плелась, то бежала по полям да лесам. Вдруг увидела избушку Бабы Яги. Рядом с избушкой на козлиных ножках сидит братец, кудель прядет. Пригласила Баба Яга девочку в дом, напоила, накормила, к себе жить пригласила — скучно ей одной в лесу было.
— А как же мои матушка и батюшка без нас? — забеспокоилась девочка.
Баба Яга и их обещала на летающих крокодилах привезти.
— Все вместе, — говорит, — будем жить. Печка нам будет пироги печь, яблонька яблочки растить, а речка — компоты варить. Все сыты будут.
С тех пор зажили они все вместе дружной семьей, а Баба Яга превратилась в добрую бабушку.
Маша и медведь
Жили-были дедушка да бабушка. Была у них внучка Машенька.
Собрались раз подружки в лес, пришли звать с собой Машеньку. Она отпросилась у бабушки с дедушкой и пошла с подружками по грибы да по ягоды.
Пришли девушки в лес, разбрелись в разные стороны. Машенька ушла от подружек далеко и заблудилась.
В самой чаще набрела она на избушку. А избушка-то не простая, на курьих ножках. В избушке этой жил трусливый медведь. Он всех боялся, поэтому соорудил избушку как у Бабы Яги, чтобы все обходили ее стороной.
Но у Машеньки не было другого выбора. Как дойти до своей деревни, она не знала. Приготовилась она к смерти лютой. Ведь Баба Яга любила есть маленьких девочек.
А раз уж умирать, так Машенька решила напоследок повеселиться. Разбила мячом у медведя все горшки, измазала кашей все стены, разлила на полу масло, до пуза наелась и легла спать.
Пришел медведь, увидел, что натворила Машенька, похвалил ее и оставил у себя жить.
Стала Машенька жить у медведя. Тот каждый день в лес уходил, а Машеньке наказывал без него никуда не уходить.
День и ночь думала Машенька, как ей от медведя убежать. Думала она, думала и придумала. Попросила она медведя гостинцев бабушке с дедушкой отнести. Медведь согласился. А Машенька нарезала огромную миску салата, заправила его сметаной, да себе на голову и поставила. Залезла в короб и сидит тихо, как мышка.
Взвалил медведь короб на спину, да и понес в деревню. Идет, чувствует, что у него по спине что-то струйкой льется. Лапой по спине провел, попробовал на язык, а это сметана. Понравилась медведю сметана, стал он присаживаться через каждые сто метров на пеньки да лизать себя. А Машенька из короба ему кричит:
Вижу, вижу!
Не садись на пенек,
Не ешь пирожок!
Неси бабушке,
Неси дедушке!
Пока медведь короб до деревни донес, вся сметана от тряски-то и вылилась. Почуяли местные кошки сметанку, собрались большой стаей, да как накинулись на медведя, давай его со всех сторон лизать. Медведь еле отбился.
Услыхали бабушка с дедушкой шум, выбежали из дома. А у дома медведь стоит, от кошек отбивается. Увидел медведь бабушку с дедушкой, бросил наземь короб, да и пустился наутек в лес. Очень уж он боялся, что Машенька его догонит.
Открыли старики короб, а там чучело сидит, все в салате и сметане. Испугались они, закричали, да и бросились тоже наутек в лес.
— Куда же вы? — закричала им вслед Машенька. — Это же я, ваша внучка!
Остановились бабушка с дедушкой, оглянулись, а из короба и впрямь их внучка вылезает. Обрадовались они. Стали Машеньку обнимать, целовать, умницей называть. Да еще и салата вдоволь наелись.
Кот, петух и лиса
В лесу в маленькой избушке жили-были кот да петух. Кот рано вставал, на охоту ходил, а Петя-петушок оставался дом стеречь да хозяйством заниматься.
Сидит как-то петушок на жердочке, песенки распевает. Бежала мимо лиса. Услыхала она петушка, очень ей понравилась его песенка. Села она под окно и запела:
Петушок, петушок —
Золотой гребешок,
Выгляни в окошко —
У меня грибов лукошко.
А петушок ей отвечает:
— Сама ешь свои грибы! Меня и тут неплохо кормят!
Лиса продолжает:
— Петя-петушок, заслушалась я твоими песнями. Голос у тебя звонкий, чистый. У меня к тебе есть деловое предложение. Я хорошо играю на гитаре, а ты поешь. Давай создадим инструментально-вокальный ансамбль и назовем его «Петялис». Как ты думаешь?
Подумал-подумал петушок, да и согласился. Выглянул он в окошко, а лиса его — цап-царап — схватила и понесла.
Петушок испугался, закричал:
Кот был недалеко, услыхал, помчался за лисой и отнял у нее петушка.
Лиса расстроилась, сидит, плачет. Не будет у нее ансамбля, не заработает она денег. А кот ее утешает:
— Ты, лиса, лучше с волком вместе пой да играй. Он как раз тебе пара.
На другой день кот опять ушел на охоту, строго-настрого предупредив петушка не высовываться из окна, никому дверь не открывать. Петушок все по дому сделал, сидит на жердочке песни распевает. А лиса тут как тут. Говорит ласковым голосом петушку:
— Петя, петушок — золотой гребешок, выгляни в окошко, я тебе что-то хочу сказать.
А петушок ей в ответ:
— Нашла дурака! Мне кот запретил с тобой разговаривать. Не хочу я выглядывать в окошко, мне и тут хорошо!
Лиса все продолжает уговаривать петуха:
— Решила я, Петя, открыть швейную мастерскую да про тебя подумала. Клюв у тебя острый, ты сможешь им дырки для петель быстро делать. Денег много заработаем! Купишь себе мешок гороха.
Подумал-подумал петушок, предложение лисы ему понравилось. Высунулся он из окна, а лиса его — цап-царап — да и понесла в лес. А чтобы петушок не голосил, завязала ему рот платком. Чует петушок, дело его плохо. Стал клювом об ветки тереться. Платок и спал с клюва. Закричал на весь лес петушок:
— Несет меня лиса за темные леса, за высокие горы! Котик-братик, выручи меня!
Кот хоть и далековато был, но успел спасти петушка. И на третий раз все же сманила лиса петушка предложением стать цирковым артистом. Не услыхал кот зова петушка, потому что был очень далеко.
Вернулся кот домой, а петушка нет. Погоревал-погоревал, да и отправился его выручать. Пошел он вначале на базар, купил там себе сапоги, шляпу с пером да музыку — гусли. Настоящий музыкант стал. Пришел к дому лисы да стал на гуслях играть и петь:
Трень, брень, гусельки,
Золотые струнушки.
Дома ли, лиса?
Выходи, лиса!
Выглянула лиса в окно и увидела музыканта. Обрадовалась она, послала свою дочку Чучелку позвать в дом дорогого гостя. Зашел кот в дом лисы готовый отбивать петушка, но увидел что-то странное. Петушок в красивом кафтане играет на гитаре, а лиса пляшет и платочком машет. Удивился кот. Стал звать петушка домой. А тот ему и говорит:
— Не вернусь я, котик-братик. Мы с лисой решили стать бродячими музыкантами и цирковыми артистами. Вон, смотри, какие мы костюмы сшили. Давай и ты с нами. У тебя уж и гусли есть.
Подумал-подумал кот, да и согласился. Надоело ему по лесу бегать, охотиться.
С тех пор опять кот и петух живут вместе, а лиса уж больше к ним и не показывается.
Красная Шапочка
Жила-была в одной деревне маленькая девочка, все очень любили ее. Она всегда ходила в красной шапочке, которую подарила ей бабушка. За это и прозвали ее Красной Шапочкой.
Как-то испекла мама пирожок и послала с ним свою дочку к бабушке, чтобы узнать про ее здоровье.
Идет Красная Шапочка по лесу, а навстречу ей — огромный Медведь. Увидел он в корзинке у Красной Шапочки пирожок и горшочек масла, так захотелось все это съесть! Спрашивает он у девочки:
— Куда ты идешь, Красная Шапочка?
А Красная Шапочка не знала, что в лесу опасно разговаривать с медведями. Взяла да и рассказала ему все.
— А далеко ли живет твоя бабушка? — спрашивает Медведь. — Дойдешь ли ты туда своими маленькими ножками?
— Живет моя бабушка довольно далеко, — отвечает Красная Шапочка. — Вон в той деревне, за мельницей, в первом домике с краю.
—Давай я тебя на себе довезу, — предложил Медведь, — только вот с корзинкой тебе будет неудобно, давай я ее сам понесу.
Согласилась Красная Шапочка, залезла Медведю на закорки. Высоко сидит, далеко глядит.
А пока Медведь нес Красную Шапочку до бабушкиного дома, съел он и пирожок и маслице. Оставил он девочку на тропинке недалеко от дома бабушки, а сам спрятался в кусты. Видит, к дому подкрадывается Волк. Стучится он в дверь: «Тук-тук!»
— Кто там? — спрашивает бабушка.
— Это я, внучка ваша, Красная Шапочка, — отвечает Волк тоненьким голоском. — Як вам в гости пришла, пирожок принесла и горшочек масла.
—Ага, — думает Медведь, — что-то здесь не так! Как это Волк узнал про бабушку? Наверное, подслушал наш разговор. Подойду-ка я поближе, посмотрю в окошко, что будет делать Волк.
Волк дернул за веревочку, про которую ему сказала бабушка, и открыл дверь. Только он собрался проглотить бабушку, как в дверь вломился Медведь.
— Красная Шапочка! — зарычал он. — А где же твой пирожок и горшочек маслица?!
—Да, да, да, —закричала подслеповатая бабушка, —где мой пирожок? Моя внучка всегда приходит с пирожком. Ты его съела сама?! Я очень огорчена. Встань в угол и подумай над своим поведением!
Волк растерялся от такого поворота вещей. А тут как раз в дверь постучала настоящая Красная Шапочка. Бросился Волк в шкаф и забшся там в угол. Медведь же вместо Волка улегся в бабушкину постель. Бедная старушка скатилась с постели на пол, да так и осталась там лежать на коврике.
Красная Шапочка постучалась: «Тук-тук!»
Красная Шапочка подумала, что бабушка простудилась. Она дернула за веревочку, как сказала ей бабушка, и вошла в дом. Только тут она заметила, что в ее руках нет корзинки с пирожком и маслицем.
— Какой ужас! — подумала Красная Шапочка. — Чем же я буду угощать бабушку?!
Увидела она у бабушки на столе корочку хлеба да пустой горшок, взяла их и подарила бабушке. Она и не заметила, что вместо бабушки в постели лежал Медведь.
Красная Шапочка тоже легла в бабушкину постель. Своими маленькими пальчиками она стала тыкать Медведю то в нос, то в глаза, то в рот, то в уши, удивляясь, что они такие большие и мохнатые. Медведь терпел-терпел да как чихнет. Очки спали с глаз. Тут девочка увидела маленькие, черненькие медвежины глаза и как закричит:
— Что это, Мишка, ты делаешь в постели моей бабушки? Ты что, ее съел? Ты настоящий обманщик! Я тебе все рассказала, а ты этим воспользовался!
— Это я обманщик?! — возмутился Медведь. — А кто мне подсунул черствую корку хлеба и пустой горшок? Тебе не стыдно? Это ты настоящая обманщица!
В это время мимо домика шли охотники. Услыхали они звериный рык, быстро вбежали в дом и направили свои ружья на постель, где лежали Медведь с Красной Шапочкой.
— Руки вверх! — закричали они. — Кто съел бабушку? Признавайтесь!
— Это не я! — сказал Медведь.
— Это не я! — сказала Красная Шапочка.
— Убейте лучше Волка, который сидит в шкафу, — пробасил Медведь.
Волк услыхал, что его хотят убить, да как бросился наутек из шкафа в дверь. Охотников с ног сбил. А тут еще бабушка очнулась, из-под кровати вылезла да как закричит:
— Кто тут хотел меня съесть?!
Охотники с перепугу упали в обморок. Они-то думали, что бабушка у Волка в животе. Пришлось их на свежий воздух выносить.
Бабушка же от радости напекла пирогов целый таз. Так что Медведь наелся и с собой еще взял. А Красная Шапочка больше ни с кем в лесу не разговаривала.
Колобок
Жили-были старик со старухой. Попросил как-то старик колобка ему испечь. Старики бедными были. Но старуха по амбару помела, по сусекам поскребла, нагребла горсти две муки, замесила тесто на сметане, скатала колобок, изжарила его в масле и положила на окно, под солнышко допекаться.
Допекся колобок, покрылся румяной корочкой. Посмотрел на себя в оконное стекло как в зеркало, сам себе понравился. «Надо бы мир посмотреть да себя показать!» — подумал он.
Покатился колобок с окна на лавку, с лавки на пол — да и к двери, прыг через порог в сени, из сеней на крыльцо, с крыльца на двор, а там и за ворота, дальше и дальше.
Катится колобок по дороге, а навстречу ему заяц:
Как назло бабка забыла колобку рот прорезать. Не может он говорить. Глазами зайцу и так и эдак показывает, чтобы тот ему рот прорезал, а заяц понять не может.
—Да ну тебя, какой-то ты странный! Может, я от тебя бешенством заболею! — оттолкнул заяц колобка. Попал колобок на сучок палки, лежащей на дороге. Проткнул сучок дырку в колобке как раз там, где должен быть рот.
— Ты чего пихаешься, заяц! — завопил колобок.
Заяц от неожиданности даже подпрыгнул. Он никогда не видел говорящих колобков. Отскочил на безопасное расстояние и на всякий случай закрыл глаза.
— Не ешь меня, косой, а лучше послушай, какую я тебе песенку спою. Заяц открыл глаза и поднял уши, а колобок запел:
Я колобок, колобок!
По амбару метен,
По сусекам скребен,
На сметане мешен,
В печку сажен.
На окошке стужен.
Я от дедушки ушел,
Я от бабушки ушел,
От тебя, зайца, не хитро уйти.
— Поешь ты неважно, — насмешливо заметил заяц, — а что ты еще умеешь делать?
— Я все умею делать! Я самый храбрый! Самый умелый! Самый лучший! — задиристо ответил колобок.
— Хорошо, — с некоторым недоверием предложил заяц, — раз ты самый смелый, я буду с тобой дружить. Будешь меня от лисы и волка защищать.
— Колобок, колобок! Я тебя съем!
Заяц от испугу под куст забился, сидит и дрожит. А колобок жалуется волку:
— Несчастный я калека! Вон у тебя и ручки и ножки есть, ты можешь меня лапами прижать, да и съесть. А у меня ни ручек, ни ножек. Есть не могу, скакать, бежать и ходить тоже. Только катиться могу. Голова от этого целый день болит. Пожалей меня несчастного, слепи мне ручки и ножки!
Удивился волк, даже и не знает что сказать.
«Какой-то странный колобок. Не буду, пожалуй, его есть», — подумал волк, а вслух произнес:
— Хорошо, я тебе помогу. Я хороший волк, всех жалею.
— А я тебе за это песенку спою, — предложил колобок и запел свою песенку о том, как его месили и жарили.
— Ой, ой, не надо петь! — взмолился волк. — У тебя совсем нет слуха!
Слепил из глины волк колобку ручки и ножки, прилепил их и положил колобка на солнышко, чтобы глина быстрее высохла. Зайца, конечно, волк не заметил. Не тем был занят. Зайцу это очень понравилось, и он решил, что колобок и впрямь смелый. А волк скорее ретировался от сумасшедшего колобка.
— Колобок, колобок! Я тебя съем!
— Петь я тебе не буду, — отвечает колобок, — волк сказал, что у меня слуха нет. Могу станцевать, у меня теперь ножки есть.
— Так и быть, танцуй, — согласился медведь, — в лесу так скучно.
Стал колобок танцевать. Только этого он совсем неумел делать.
От неловкости он пошатнулся и свалился прямо в лужу.
— Ну вот, — взревел медведь, — весь обед испортил! Кому ты теперь такой красавец нужен!
Ушел медведь, а колобок мокрый и грязный остался лежать на тропинке. Заяц из-за куста увидел, что медведь не съел колобка, еще больше поверил, что колобок смелый. Румяная корочка у колобка размякла, он весь вымазался в грязи. Фу, каким некрасивым стал! Да к тому же в воде отлепились от колобка глиняные ручки и ножки. Решил заяц другу помочь. Отнес он его к реке, отмыл всю грязь и положил сохнуть на ветерок. Обсох колобок — прежнего лоска нет, но хоть не грязный.
— Здравствуй, колобок! Что это ты так неважно выглядишь? Что с тобой случилось?
Колобок лисе рассказал о своих похождениях и песенку спел, и станцевал брейк-данс без ножек. А лиса слушает да облизывается. Давно она уже не ела, согласна была даже на грязноватого колобка.
Но тут из-за кустов выскочил заяц. Он так поверил в смелость колобка, что решил перед лисой похвастаться своей смелостью. А лиса, увидев зайца, сразу забыла о колобке. В один прыжок оказалась она около хвастунишки и утащила его в лес.
Колобок остался один. Ему стало очень грустно. Лежит он на тропинке и плачет. А тут рядом дед с бабкой как раз грибы собирали. Услыхали они, что кто-то плачет, и поспешили на помощь. Увидели колобка, обрадовались. Взяли его домой, привели в порядок и зажили дружно все вместе.
Репка
Посадил дед репку — выросла репка большая-пребольшая.
Стал дед репку из земли тащить: тянет-потянет, вытянуть не может. Спина у деда заболела, пот градом по лицу катится, рубаха вся аж взмокла. А репка сидит в земле, зацепилась хвостиком за большой камень да посмеивается на дедом:
— Где тебе, дед, меня вытащить! Я вон какая уродилась! А у тебя силенок нет совсем.
Обиделся дед на репку и позвал на помощь бабку. Бабка за дедку, дедка за репку: тянут-потянут, вытянуть не могут. А репка только похохатывает:
— Xa-xa-xa! Ой, умора, сейчас от смеха тресну! Дед, ты что, с ума сошел — старую бабку позвал! У нее же совсем нет силенок. Пока вы меня тащите, я еще подрасту да так и останусь жить в земле.
Разозлился дед на репку.
— Ну, ладно, — говорит, — ты меня еще не знаешь! Потом пожалеешь, что издевалась над нами!
Позвал дед на помощь сразу внучку, Жучку, кошку и мышку. А они мал мала меньше. Дед засучил рукава, выпил для сил кваску и ухватился за репку. Стали они тянуть репку. Мышка за кошку, кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку: тянут-потянут, а вытащить не могут — камень в земле мешает.
Но тут на счастье деда к ним в гости зашел сосед — молодой да сильный. Увидел он расстроенных соседей, решил им помочь. Взял лопату и подковырнул камень, который хвостик репки держал. Репка вся и вывалилась из земли.
Обрадовались тут все, пошли бабкины блины со сметаной есть. А вредную репку посадили в темный и холодный подпол, чтобы подумала о своем поведении. Правда, каша зимой из той репки была очень вкусна!
Петушок и бобовое зернышко
Жили-были петушок и курочка. Петушок все торопится, все торопится, а курочка знай себе приговаривает:
— Петя, не торопись, Петя, не торопись.
Клевал как-то петушок бобовые зернышки да второпях и подавился. Подавился, не дышит, не слышит, словно мертвый лежит.
Перепугалась курочка, бросилась к хозяйке, кричит:
— Ой, хозяюшка, дай скорей маслица, петушку горлышко смазать: подавился петушок бобовым зернышком.
Испугалась хозяйка, послала курочку скорей корову доить, чтобы та молока для маслица дала. Прибежала курочка в коровник, а как доить корову не знает. Стала она своими крылышками за вымя дергать, но только разозлила корову.
Сидит курочка и плачет от бессилия. Но тут как раз в коровник зашел хозяйский кот. У него лапки мягкие. Погладил он вымя коровки своими бархатными лапками, из сосочков молочко-то и полилось. Да вот беда — хозяин корову-то не покормил! Молока совсем мало, масла из него не получить.
Побежала курочка к хозяину:
— Хозяин, хозяин! Дай скорей коровушке свежей травы, коровушка даст молочка, из молочка хозяюшка собьет маслица, маслицем я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зернышком.
—Некогда мне по лугам сейчас ходить, траву косить. У меня и так дел невпроворот, пусть корова сама на луг идет и траву там жует.
Вернулась курочка к корове и выпустила ее из коровника на лужок. Да только вот забыла она привязать корову к колышку. Корова щипала травку, щипача и ушла далеко от дома, прямо к лесу. А в этом лесу жил голодный волк. Увидел из-за кустов он корову, обрадовался:
— Ага, — кричит, — добыча сама ко мне пришла! Сейчас я тебя съем!
— Не ешь меня, серый волк, — взмолилась корова, — я тебе лучше песенку спою:
Я коровушка, корова,
Молока даю я много,
Всех кормлю я молочком
И своим крутым бочком.
Петушка должна спасти,
Не вставай ты на пути.
Не то петушок умрет,
Песню больше не споет.
Волк в душе был добрым, проникся он горем петушка, не стал корову есть. Попил немного молочка парного, тепленького и убежал в свой лес зайцев ловить.
Волк убежал, но возникла другая проблема — мало травы на лугу, засушливое выдалось лето. Вернулась корова с пастбища, а травы вдоволь не наелась, чтобы молока много было.
Побежала курочка к кузнецу за косой.
— Кузнец, кузнец, дай скорей хозяину хорошую косу. Хозяин даст коровушке травы, коровушка даст молока, хозяюшка даст мне маслица, я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зернышком.
Кузнец дал хозяину новую косу. Тот пошел на лесную поляну, где солнце не выжгло траву, и накосил много свежей, душистой травы для коровушки. Та наконец-то наелась и дала целое ведро молока. Хозяюшка взбила масло, дала его курочке.
Бросилась курочка к петушку, чтобы смазать ему горлышко маслицем, а тот сидит на жердочке и поет. Удивилась курочка. Она так старалась помочь петушку, а помощи и не потребовалось. Курочка бегала долго. За это время петушок уже давно бы умер. На его счастье старый пес Барбос проходил рядом. Увидел он задыхающегося петушка, надавил ему сильно на грудь, бобовое зернышко и выскочило наружу. Пришлось курочке маслице отдать в благодарность Барбосу. Он его с удовольствием слизал.
Лиса, заяц и петух
Жили-были лиса да заяц. У лисы была избушка ледяная, а у зайчика лубяная. Пришла весна — у лисицы избушка как стояла, так и стоит, а у зайца вся покосилась.
Пришел заяц к лисе проситься пожить:
— Впусти меня, лиса, в свой ледяной дом, а то мой в аварийном состоянии.
Впустила лиса зайчика, а тот и рад. Перетащил к лисе всю свою мебель, съестные припасы, одежду и прочие бытовые предметы. В доме у лисы стало совсем тесно, не развернуться, не повернуться. Загрустила лиса, пошла на улицу проветриться, а навстречу ей собаки:
— Почему, лиса, грустишь?
— Не плачь, зайчик, — говорят собаки, — мы выгоним лису.
Лиса посмотрела на собак как на сумасшедших, покрутила пальцем у виска и пошла опять печалиться. А собаки заглянули в дом лисы — там и вправду было много лишних вещей. Зато стало теплее. Собаки тоже решили остаться в лисьем доме жить. Заяц совсем не возражал. Чаем с баранками всех угостил.
Идет лиса, печалится, а навстречу ей медведь:
— О чем, зайчик, плачешь?
Лиса огляделась вокруг, но зайца не увидела. Она подумала, что медведь ошибся, и стала ему жаловаться:
— Как мне не грустить! Пустила я к себе в дом зайчика пожить, а он захламил весь дом, не пройти и не проехать. Не знаю, что теперь и делать.
— Не плачь, зайчик, — говорит медведь, — я выгоню лису из твоего дома.
Удивилась лиса, решила, что все вокруг сошли с ума. Пошла от медведя подальше. А медведь заглянул в ледяной дом лисы и нашел там приятную компанию, распивающую чай с баранками. Увидел медведь на столе банку с медом и сразу про все забыл. Залез кое-как в дом и уселся за стол. Заяц и ему чаю налил.
Идет лиса, печалится, а навстречу ей петух с косой идет. Спрашивает у лисы:
— Ты чего, лисонька, печалишься? Что слезоньки льешь?
Обрадовалась лиса, что ее зайцем не называют, стала жаловаться петуху:
— Как мне не грустить! Пустила я к себе в дом зайчика пожить, а он захламил весь дом, не пройти и не проехать. Не знаю, что теперь и делать.
Петух не стал обещать лисе выгнать зайца. Он предложил ей отремонтировать его лубяной дом.
— Твой дом, лиса, скоро растает, а дом из дерева простоит долго, — посоветовал петух.
Так они и сделали. Наняли работников — столяров и плотников. Они отремонтировали дом зайца. Стал он как новый, с резными наличниками, высокой трубой. Незаметно ночью перебралась лиса в дом зайца и закрылась на крепкие запоры. Утром петух пошел к дому лисы и запел:
— Ку-ка-ре-ку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Ступай, лиса, вон!
Удивились жители ледяного дома такому поведению петуха, высыпали все на улицу. А солнце с утра уже палит вовсю. Ледяной дом лисы начал таять на глазах. Все вещи зайца оказались в большущей луже. Петух же с тех пор дружно жил с лисой в деревянном доме. Больше они к себе никого не пускали.
Гадкий утенок
У воды под лопухами на яйцах сидела утка. В одно прекрасное утро скорлупки затрещали, и показались желтые утята. А из яйца, похожего на индюшачье, вывалился огромный некрасивый птенец.
На другой день утка повела птенцов в магазин, чтобы подобрать одежду. Всем одежда подошла, кроме самого большого утенка. Повела мама-утка своих детей на дискотеку, чтобы познакомить со всеми птицами.
На дискотеке веселились разные птицы: куры, петухи, гуси, индюки. Они танцевали и хвастались своими нарядами.
Птицам понравились утята, кроме одного — самого большого и некрасивого. Они начали его толкать, клевать, щипать, насмехаться над ним. Утенок так испугался, что пустился наутек с дискотеки.
Очутился утенок на болоте. А тут как из воды вынырнет Водяной да как запоет свою песенку! Утенок чуть не оглох, да и Водяного испугался. Еле вырвался он из болота и к ночи добежал до бедной избушки, в которой жили разбойники.
Как увидели разбойники утенка, обрадовались — ужин сам им в руки пришел. Разожгли они очаг и стали ловить утенка. А тот от страха даже взлетел, хотя до этого летать не умел. Вылетел он в открытое окно, а навстречу ему воздушный корабль. Залетел он на него, да и был таков. Опустился воздушный корабль на озеро.
Уже прошла зима, наступила весна, все вокруг расцвело. Вырос за это время и гадкий утенок.
Однажды на озере он увидел красавцев лебедей и поплыл им навстречу. Гадкий утенок подумал, что эти прекрасные птицы тоже его заклюют, но они позвали его на пикник в тростнике. Пикник удался на славу. После этого лебеди пригласили гадкого утенка в свой белоснежный дворец на облаках. Во дворце было много зеркал. Гадкий утенок долго не решался посмотреть в них. Но вот он поднял голову и открыл глаза — перед ним в зеркале отражался прекрасный лебедь.
— Ничего себе! — воскликнул бывший гадкий утенок. — Я похож на принца! Что же я столько времени не мог посмотреться в зеркало?! Не надо надеяться на мнение других, надо посмотреть на себя самому.
Теремок
Стоит в поле теремок.
Бежит мимо мышка-норушка. Увидела теремок, остановилась и спрашивает:
— Теремок-теремок! Кто в домике живет?
Никто не отзывается.
Вошла мышка в теремок и стала в нем жить.
Прискакала к терему лошадка и спрашивает:
— Я, толстый хомячок! А ты кто?
— А я лошадка — шерстка гладка.
— Покатай меня, — говорит хомячок — толстый бочок. — Если покатаешь, я тебя в теремок пущу жить.
Покатала лошадка хомячка, и хомячок пустил ее в теремок. Стали они жить вдвоем. Тесно лошадке в теремке. Хорошо еще, что она была пони.
Бежит мимо зайчик-побегайчик. Подпрыгнул до самой крыши и спрашивает:
— Теремок-теремок! Кто в тереме живет?
— Я, мышка-норушка!
— Я, лягушка-квакушка. А ты кто?
— А я зайчик-побегайчик.
— Иди к нам жить!
— Постой, постой! — закричали хомячок — толстый бочок и лошадка — шерстка гладка. — Какая мышка-норушка? Какая лягушка- квакушка? Мы таких не знаем. Не живут они с нами. Вы к теремку нашему не примазывайтесь. Идите в свой дом.
— Не верь им, зайка, — сказали мышка и лягушка, — это мы в теремке живем. А чтобы не ссориться, давайте все вместе в теремке жить.
Так и стали они жить впятером.
Потом к теремку пришла лисичка-сестричка. Ее жители теремка тоже приютили.
После лисички-сестрички прибежал волчок — серый бочок. И его как-то умудрились запихнуть в теремок.
А теремок-то был не простой. Чем больше в нем жителей становилось, тем больше становился и теремок. Он раздувался, как резиновый. За ночь в нем появлялись новые комнаты, коридоры, веранды. Так что места всем животным хватало.
Весело живется в теремке. Еду готовит скатерть-самобранка, пол подметает электрическая метла. Мышка с лягушкой в планшет играют. Лошадка с хомячком скачки устраивают. Лисичка с волчком из глины петушков и курочек лепят.
Вдруг идет мимо медведь косолапый. Увидел слон, какое веселье в теремке, захотелось и ему повеселиться.
Как затрубил слон:
— Теремок-теремок! Кто в теремке живет?
— Я, мышка-норушка.
— Я, лягушка-квакушка.
— Я, лошадка — шерстка гладка.
— Я, хомячок — толстый бочок.
— Я, лисичка-сестричка.
— Я, волчок — серый бочок.
— А ты кто?
— Вы что, не видите, кто я?
— Нет, не видим, — ответили дружно животные, — мы из окна видим только твои толстые ноги. Они похожи на сваи. Ты что, наш новый дом?
— А что, это интересная идея! — воскликнул слон.
Он взял хоботом теремок и поставил его к себе на спину. С тех пор все жители теремка путешествовали по всему миру вместе со слоном.
Зимовье
Надумали бык, баран, свинья, кот да петух жить в лесу.
Хорошо зимой в лесу, привольно! Быку и барану травы вволю, кот ловит мышей, петух собирает плоды, червяков клюет, свинья под деревьями корешки да желуди роет. Только и худо было друзьям, ежели снег пойдет.
Так лето прошло, наступила весна, стало в лесу холодать. Первым опомнился бык. Стал друзей собирать да строить зимовье приглашать. Друзья знали, как зимой бывает холодно, поэтому согласились на предложение быка.
Бык бревна из леса носил, баран щепу драл, свинья глину месила и кирпичи делала для печки, кот мох таскал и стены конопатил.
Посмотрел петух, как трудятся друзья, не понравилось это ему. Полетел он в деревню, взял там напрокат автомобиль с краном, привез большие, но легкие кирпичи из взбитого бетона и из них быстро выстроил большой дом.
А бык, баран, свинья и кот выбрали в лесу место посуше, срубили избу, печку сложили, стены проконопатили, крышу покрыли. Наготовили на зиму запасов и дров.
Они и не видели дом, который построил петух. Вспомнили про него, когда уже зимовье построили. Пошли искать друга. Нашли только дом. А петух в это время лежит в берлоге, лапу сосет да в потолок поплевывает. Поискали-поискали друзья петуха, да так и не нашли.
Пришло лето, затрещали морозы. Друзьям в зимовье тепло. Но вот беда, волки прознали про зимовье. Что делать?
Решили друзья идти к петуху помощи просить. Наставили они в зимовье капканов для волков, а сами ушли в кирпичный дом петуха. Пришли к дому, но тут только заметили, что у него нет ни дверей, ни окон, ни печки. Как же в нем жить?
А в это время волки пришли к зимовью. Вошли они в него, да и попали в капканы. Стали они ругаться и выть от боли. Так с капканами и убежали в лес.
Услыхали животные вой волков, поняли, в чем дело. Вернулись они в свое зимовье, а там волков и след простыл. Только петушок сидит на печи да ножки отогревает.
Приютили друзья петушка, который замерз в берлоге. Шкуры- то медвежьей у него нет. Так и стали жить друзья на два дома — в одном летом, а в другом зимой.
Два жадных медвежонка
По ту сторону стеклянных гор, за шелковым лугом, стоял нехоженый, невиданный густой лес. В этом лесу, в самой его чаще, жила старая медведица. У нее было два сына. Когда медвежата выросли, они решили, что пойдут по свету искать счастья.
Распрощались они с матерью, а мать наказала им никогда не расставаться друг с другом, ссориться и драться.
Удивились медвежата наказу матери-медведицы, но тронулись в путь. Шли они, шли... Припасы у них все кончились. Медвежата проголодались.
— Давай подеремся, — предложил младший брат старшему, — может это поможет нам какую-нибудь еду найти.
— А может, сначала поссоримся? — неуверенно спросил старший брат. — Что-то не хочется сразу драться. Давай, брат, просто порычим друг на друга.
Порычали медвежата друг на друга, да так голодные и пошли дальше.
Так они все шли и шли и вдруг нашли большую круглую головку сыра. Ее накануне охотник обронил. Обнюхали медвежата головку сыра — пахнет приятно. Но раньше сыра братья никогда не ели и не знали, какой он на вкус.
— Может, это кто-то голову свою потерял? — сделал предположение младший брат.
— Пахнет приятно, даже если это чья-то голова, — отозвался старший брат.
— Братик, давай откусим кусочек, — неуверенно предложил он.
Медвежата когтями отломили от головки сыра небольшой кусочек и попробовали его. Сыр оказался очень вкусным.
— Надо нам разделить головку пополам, чтобы никому не обидно было, — предложил один из братьев.
Стали медвежата делить головку сыра пополам, но не сумели это сделать. Так им хотелось, чтобы другому достался больший кусок.
Расстроились братья, что у них ничего не получается. Сели и заплакали. Очень хотелось есть.
Тут к медвежатам подошла лиса.
— О чем это вы спорите, молодые люди? — спросила она.
Медвежата рассказали ей о своей беде. Лиса предложила им свои
услуги по дележке сыра. Медвежата сначала обрадовались, но потом призадумались. Они же не хотели разделить головку сыра ровно. Каждый из них хотел, чтобы больший кусок достался брату. Однако сами разделить так сыр они не могли. Пришлось отдать головку в руки лисе.
Лиса взяла сыр и разломила его на две части. Но расколола головку так, что один кусок — это даже на глаз было видно — был больше другого.
Медвежата запрыгали от радости и закричали:
— Как здорово! Ты разделила сыр так, как мы хотели!
Лиса очень удивилась. Она покрутила указательным пальцем у своего виска, показывая, что медвежата сошли с ума, и убежала в лес.
Старший брат отдал младшему большой кусок и сказал:
— Ешь, малыш, чтобы стать большим и сильным. А после того как поедим, можно и подраться, как нам советовала мама.
Заюшкина избушка
Жили-были лиса да заяц. У лисы избушка была ледяная, а у зайца — лубяная.
Пришла весна, у зайчика избушка растаяла, а у лисы осталась целехонькой.
Негде стало зайчику жить, попросился он к лисе на ночлег. Пустила его лиса, сжалилась, а сама задумала нехорошее. Уж очень ей нравилось лакомиться зайчатиной.
Пошел зайчик погулять. Идет и плачет. Бегут мимо собаки:
— Тяф-тяф-тяф! О чем, зайка, плачешь?
— Как мне не плакать? Была у меня избушка лубяная, а у лисы — ледяная. Пришла весна, избушка у лисы и растаяла. Попросилась ко мне лиса, да меня же и выгнала.
Собаки поверили зайчику и пошли лису выгонять из его дома. Стали они прогонять лису, а лиса вышла на крыльцо и говорит:
— Собаки, вы что, слепые? Разве вы не видите, что я в ледяном доме живу? Вся уже замерзла. Вон заяц разгуливает под солнышком, а я ему обед готовлю.
Пожали плечами собаки и убежали восвояси.
Опять сидит зайчик и плачет. Идет мимо волк. Жалко стало ему зайчика. Решил и он его защитить от коварной лисы. Побежал к домику лисы и стал страшно выть.
Выбежала лиса из дома и стала ругать волка:
— Что вы ко мне все пристали? Что вам от меня надо? Зайца я не выгоняла, дом его не занимала. Единственное что, хотела его съесть, да и этого не сделала.
Удивился таким речам волк, поверил лисе, не стал ее из дома выгонять.
Вот заяц опять сидит и плачет. Идет мимо медведь:
— О чем ты, заинька, плачешь?
— Как же мне, медведушка, не плакать? Была у меня избушка лубяная, а у лисы — ледяная. Пришла весна, избушка у лисы и растаяла. Попросилась ко мне лиса, да меня же и выгнала.
— Слышал я о твоем горе, — говорит медведь, — волка недавно видел. Вот только я не пойму, как твоя лубяная избушка растаяла? Почему ты у лисы в ледяной живешь? Она же может тебя съесть.
Понял зайчик, что толку от медведя не будет, отвернулся от него и снова заплакал. А тут как раз петух мимо проходил. Жалко ему стало плачущего зайчика. Решил он ему помочь. Пошел вместе с зайчиком к дому лисы и начал кричать:
Ку-ка-ре-ку!
Иду на ногах,
В красных сапогах,
Несу косу на плечах:
Хочу лису посечи.
Пошла, лиса, с печи!
А лиса в это время уже с волком и медведем в доме сидела, ждала возвращения зайчика, чтобы всем вместе его съесть. Услыхала петуха, обрадовалась. Теперь щи еще наваристее станут.
Вышла лиса на крыльцо и приветливо сказала:
— Что это ты, петушок, такой сердитый? Проходи в дом. Гостем будешь. И зайчика с собой захвати, хватит ему уже гулять. Пора обедать.
Удивили петуха приветливые речи лисы, поддался он на уговоры, да и вошел в дом. С тех пор никто петушка и не видел.
А зайчик следил за всем происходящим из-за кустов. Понял он, что с ним может случиться, и убежал в лес.
«Больше я никогда не буду жить с лисой, — подумал он,—лучше я в лесу останусь и норку себе вырою». На друзей надейся, а сам не плошай.
Снегурочка
Жили-былн старик со старухой. Жили ладно, дружно. Всё было хорошо, да одно горе — детей у них не было.
Вот пришло лето заснеженное, намело сугробов до пояса. Вышли ребятишки хороводы на луг водить да в мяч играть. А старики из окна глядят на зимние игры детей, да про свое горе думают.
— А что, старуха, — говорит старик, — давай мы себе из песка дочку сделаем.
— Давай, — говорит старуха.
Пошли старики на берег реки, нагребли побольше речного песку, смешали его с глиной, да и слепили Снегурочку. Губки у Снегурочки порозовели, глазки открылись. Закивала девочка головкой, зашевелила ручками и ножками. Стряхнула с себя остатки воды и стала живой девочкой.
Стала Снегурочка у стариков жить, их любить, во всем им помогать. Летом было хорошо, речка протекала рядом. Глины и песка хватало, да и тело надо было периодически смачивать, чтобы не рассохлось и не рассыпалось. Снегурочка часто к реке ходила, смачивала себя водой да свежей глиной обмазывалась.
Пришла зима. От мороза Снегурочка стала как камень. Капельки воды в ней превратились в лед. Пошли дети на санках с горы кататься, позвали с собой и Снегурочку.
Запечалилась она.
— А что с тобой, дочка? — спрашивают старики. — Что ты такая невеселая стала? Или заболела?
— Ничего, батюшка, ничего, матушка, я здорова, — отвечает им Снегурочка.
— Пойди повеселись с подружками! — уговорили старики дочку.
Пошла Снегурочка с горки кататься, а горка была крутая. Снегурочка упала с саней, да и рассыпалась. Посмотрели подружки, а вместо Снегурочки куча глины с песком.
Погоревали, погоревали старики и решили на следующую зиму из снега еще одну Снегурочку слепить.
Соломинка, уголек и боб
Жила-была старушка старая-престарая. Пошла старушка на огород, собрала целое блюдо бобов и решила их сварить.
«Вот, — думает,— сварю бобы и пообедаю».
Растопила она печь и, чтобы огонь разгорелся получше, подбросила в топку пучок соломы. А потом стала сыпать в горшок бобы.
Вот тут все и началось. Когда она клала в печь солому, — одна соломинка выпала на пол, а когда стала сыпать бобы, один боб взял и упал.
Упал и лежит рядом с соломинкой. Рядом с ними оказался уголек, который выскочил из раскаленной печи. Боб, соломинка и уголек обрадовались, что остались живы. Соломинка — что она не сварили, боб — что его не спалили в печи, уголек — что не стал золой. Они решили отправиться в путешествие.
Долго шли они, пришли к ручейку. Стали думать, как через него перебраться.
Первым предложил свои услуги боб. Он решил попробовать себя в роли мостика. Перекинулся он через ручеек, а соломинка побежала по нему. Бежит и щекочет бобовый живот. Боб очень боялся щекотки. Сначала он хихикал, потом смеялся, затем стал хохотать так, что от смеха упал в воду. Хорошо еще, что соломинка успела перебежать на другой берег.
Лежит боб в ручейке, разбухает. Соломинка кричит угольку:
—Надо друга из воды вытаскивать! Залезай скорее в воду. Я сама не могу нырнуть, очень легкая.
А уголек в ответ:
—Я тебя не слышу. Ты перекинься через ручеек, а я по тебе пройду на твою сторону. Тогда и поговорим.
Перекинулась соломинка с берега на берег, побежал по ней уголек. Бежит, как по мосту.
Добежал до середины, слышит — плещет внизу вода. Стало ему страшно, остановился он и кричит:
— Боб, где ты там? Ты утонул или еще жив? Надо тебя спасать или нет?
А боб на дне ручейка только пузыри пускает да раздувается.
Пока боб стоял да кричал, соломинка от него загорелась, распалась на две части и полетела в ручей. Уголек тоже упал в воду.
Все друзья встретились на дне ручейка. Лежат и друг на друга поглядывают. Тут к ручью подошел крестьянин. Увидел он в ручье боба, вытащил его, приговаривая:
— Хороший боб! Уже и разбух. Для каши сгодится.
«Лучше бы я от смеха лопнул и меня бы зашил портной черной ниткой», — подумал боб.
Только ушел крестьянин, появился мальчик. Он что-то искал в ручье. Увидел потухший уголек, поднял его со дна и подумал:
«О! Это, наверное, каменный уголь. Он пролежал здесь сотни лет. Такая древняя находка! Я возьму уголек к себе в коллекцию. А если что, в печку кину».
— Не хочу я снова в печку! — закричал уголек. Но никто его не услышал.
Соломинка осталась одна. Она намокла и стала тяжелой. Ей было очень одиноко одной на дне ручья. Она хотела поплакать, но воды и так вокруг было много. Тут к ручью подошла лошадь. Она вволю напилась воды и вдруг увидела соломинку на дне ручья.
— Здорово! — проржала лошадь. — Теперь я могу пить воду через соломинку!
Она взяла соломинку в рот, зажала между зубами и начала цедить через нее воду.
«Оказывается, быть последней не так уж и плохо!» — подумала соломинка. Но в это время лошадь уже напилась воды и сжевала соломинку.
С тех пор и появился у всех бобов черный шов посередине.
Колосок
Жили-были два мышонка, Круть и Верть, да петушок Голосистое Горлышко. Мышата только и делали, что пели да плясали, крутились да вертелись. А петушок чуть свет поднимался, сперва всех песней будил, а потом принимался за работу.
Нашел однажды петушок во дворе пшеничный колосок. Обрадовался, позвал к себе мышат.
— Круть, Верть, посмотрите, какой я колосок нашел. Из него можно зерна намолотить, муки намолоть, теста замесить да пирогов испечь. А кто это будет делать?
— Конечно же, мы! — весело ответили мышата.
Взяли они колосок у петушка, но ничего делать не стали, только зерна с колоска обмолотили да на поле их выбросили, чтобы петушок не нашел.
Целый день они играли в лапту и чехарду, веселились.
Наступил вечер. Петушок пошел посмотреть, как мышата с заданием справились. А мышата песни поют и пляшут.
— Где же ваши пироги? — спросил петушок.
— Ау нас нет никаких пирогов, — дружно ответили мышата, — У нас колосок ворона унесла.
— Ну что ж, — горестно сказал петушок, — придется голодными спать ложиться.
Легли мышата спать голодными, а петушок из печи пироги достал, которые сам испек, да чай сидит с ними попивает. Мышата не знали, что петушок нашел не один, а два пшеничных колоска. Он хотел сделать мышатам сюрприз, но понял, что они бездельничали целый день. Не за что таких лодырей и лентяев пирогами угощать!
Прошло какое-то время, и на поле стали появляться странные ростки. Это пшеничные зерна проросли. Когда пшеница заколосилась, петушок был в полном недоумении. Откуда она взялась? Из каждого зернышка вырос колосок со множеством зерен.
Мышата тоже заметили пшеничное поле. Они поняли, откуда взялись колоски на поле. Ночью, чтобы их не увидел петушок, они собрали все колоски, обмололи их и отнесли зерно на мельницу.
Встал утром петушок, а пшеницы на поле как и не было. Сел петушок и заплакал.
Тут подошли к нему мышата. За собой они тянули тележку с большим мешком муки. Удивился петушок. А мышата сказали:
— Не плачь, петушок! Мы тебе хотели сюрприз сделать. Теперь все вместе мы можем напечь пирожков на целый год. Больше мы лентяями быть не хотим.
Лисичка со скалочкой
Шла лисичка по дорожке, нашла скалочку. Подняла и пошла дальше. Пришла в деревню и стучится в избу: «Стук-стук-стук!»
— Кто там?
— Я, лисичка-сестричка! Пустите переночевать!
— У нас и без тебя тесно.
— Да я не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку.
Ее и пустили. А она рано утром свою скалочку в печи сожгла и обвинила во всем хозяев. Стала курочку за скалочку просить.
Поняли хозяева, что лиса их обмануть хочет, решили ее проучить. Положили ей в котомку вместо курицы камень, да и спровадили из дома.
Взяла лиса котомку, идет да поет:
Шла лисичка по дорожке,
Нашла скалочку.
За скалочку взяла уточку.
Пришла она в другую деревню и снова попросилась на ночлег. Ее пустили.
Но по всей округе плохие вести об обманщице-лисе уже разнеслись. Решили хозяева уличить обманщицу. Встала рано утром лиса, чтобы съесть курочку. А утром еще темно в избе. Полезла лиса в котомку, чтобы курочку вытащить. Вытащила и вцепилась зубами.
— Ой, ой, ой! — закричала лиса. — Как больно!
Тут сразу и свет включился. Хозяева наготове стояли, подсматривали за лисой. Не ожидали они ее крика.
— Что это вы мне вместо курочки подкинули?—заорала лиса. — Я все зубы себе сломала! Всего два осталось! как я теперь буду мясо жевать?!
Не удалось хозяевам уличить лису, пришлось гусочку отдать. Только и тут хозяева придумали хитрость. Положили они гусочку при лисе в котомку, чтобы она видела. А потом сказали лисе:
— Лисонька, ты уж на нас не обижайся. Пойдем мы тебя на дорожку медком угостим.
А лиса сладенькое любила. От меда не отказалась, да не догадалась котомку с собой взять. Пока лиса мед слизывала, хозяева ей в котомку вместо гусочки кусок железа положили.
Взяла лиса гусочку, идет да шепелявит:
Шла лисичка по дорожке,
Нашла скалочку.
За скалочку взяла курочку,
За курочку взяла гусочку!
Пришла в третью деревню и стала проситься на ночлег. Ее тоже пустили.
Полезла рано утром лиса, чтобы съесть гусочку, да последние зубы о железо обломала.
Говорит что-то хозяевам, показывает руками, возмущается, а они делают вид, что не понимают. Выпустили они на обманщицу- лису собаку.
Собака как зарычит! Лиса испугалась, котомку бросила да бежать...
А собака за ней. Больше лиса по деревням не ходила, людей не обманывала.
