ПРЕКРАСНОЕ - наиболее существенная и широкая по объему эстетическая категория. Термин прекрасное порой выступает как синоним эстетического. Не случайно эстетику часто определяют как науку о прекрасном. В русском языке близко к термину прекрасное стоит красота. В отличие от прекрасного, красота характеризует предметы и явления преимущественно с их внешней и не всегда существенной стороны. Прекрасное же относится к понятиям, в которых предмет и явления раскрываются с точки зрения их сущности, закономерных связей их внутренней структуры и свойств. В категории прекрасного, однако, отражаются не только его объективные основы, но и субъективная сторона, выражающаяся в характере восприятия этих объективных основ, в отношении к ним, в их оценке, В этом смысле говорят о прекрасном как о ценности, ибо оно воспринимается как положительный феномен, вызывающий целую гамму чувств, начиная от спокойного любования и кончая бурным восторгом.
Борьба материализма и идеализма в эстетике - это прежде всего борьба между материалистическим и идеалистическим пониманием прекрасного, поскольку оно занимает центральное место в структуре эстетического сознания. Чувство красоты, т, е. чувство формы, объема, цвета, ритма, симметрии, гармонии и др. элементарных проявлений объективно-эстетического сознания, сложилось в результате трудовой деятельности человека на основе его психобиологической эволюции. Хронологически это относится к среднему и позднему палеолиту (более сорока тысяч лет до н. э.). Данное заключение делается историками, археологами на основе анализа зачатков художественно-эстетической деятельности человека той поры. Генезис чувства прекрасного нельзя представлять как возникновение самого прекрасного. Его объективные основы и законы существовали и до того, как человек приобрел способность воспринимать, правильно осознавать и оценивать их.
Первые попытки осмыслить категорию прекрасного встречаются у народов Древнего Египта, Вавилона и др. Однако лишь в Древней Греции возникают научные представления о прекрасном. В эпосе и встречаются термины «прекрасный», «красота», «гармонии». Далее этими понятиями оперируют пифагорейцы. Для них гармония выступает как «согласие несогласных». Она тождественна понятиям «совершенство» и «красота». Гармония для универсальная категория, т. к. проявляется в строении космоса, во всех предметах и явлениях действительности и в искусстве. Она покоится на закономерных количественных отношениях, которые можно строго математически вычислить. Свою мысль они проиллюстрировали на примере анализа математических основ музыкальных интервалов.
Основоположник античной диалектики Гераклит Эфесский, как и , видит объективную основу красоты в гармонии, но он не сводит ее к числовым отношениям, а усматривает в объективных свойствах материальных вещей. Красота, по Гераклиту, - свойство относительное. Так, самая прекрасная обезьяна безобразна в сравнении с родом людей. Относительность прекрасного определяется принадлежностью к разным родам. Наивно-материалистический характер этой концепции очевиден. Еще более отчетливо материалистическая тенденция в трактовке прекрасного у Демокрита, основоположника материалистического атомизма. По его мнению, сущность прекрасного заключается в мере, симметрии, гармонии предметов и явлений действительности.
Начиная с , в в трактовке прекрасного обнаруживаются релятивистские и субъективистские тенденции. Для Сократа прекрасное уже не абсолютное свойство предмета и явления. Красота появляется только в отношении, в частности в отношении к целесообразной деятельности человека. Прекрасная вещь -это вещь, пригодная для чего-либо. «Все хорошо и прекрасно по отношению к тому, для чего оно хорошо приспособлено, и, наоборот, дурно и безобразно по отношению к тому, для чего оно дурно приспособлено» (Ксенофонт).
Объективно-идеалистическая теория прекрасного сформулирована . Прекрасное для него абсолютно, т. е. оно «прекрасное для всех и всегда», не изменяется, не убывает и не увеличивается. Это нечто сверхчувственное, некая идея, и поэтому постигается оно не чувствами, а разумом. Налицо метафизически-идеалистический подход к данной категории. Философско-эстетическая теория Платона была подвергнута критике Аристотелем. Основными признаками красоты Аристотель считает «слаженность, соразмерность и определенность». К числу признаков прекрасного он относит также целостность и «величину легко обозримую». Здесь впервые принимаются во внимание условия восприятия прекрасного.
В дальнейшем в усиливаются релятивистские и идеалистические тенденции. Особенно отчетливо мистические идеи проявлялись у Плотина, оказавшего влияние на эстетическую мысль западного средневековья. Согласно средневековому мыслителю Августину, бог есть абсолютная красота. В чувственном мире она проявляется как единство, пропорциональность, соответствие частей вместе с некоторой приятностью цвета (впервые ставится вопрос о цвете). Фома Аквинский так же, как и Августин, источник красоты видит в боге. Ее чувственно воспринимаемыми признаками он считает следующие: цельность, или совершенство, ибо изъян делает предмет безобразным; должную пропорцию, или созвучие; ясность - то, что имеет блестящий цвет. Нетрудно заметить, что Фома идет по следам Аристотеля, но в отличие от греческого мыслителя интерпретирует эту категорию с чисто теологических позиций.
Представители искусства и эстетики Возрождения , несмотря на известные различия в подходе, в целом дают материалистическую трактовку категории прекрасного. Так, Л. Альберти объективные основы прекрасного усматривает в созвучии, согласии частей, гармонии. Последняя мыслится им как первичное, абсолютное начало природы. Аналогичных взглядов придерживаются Леонардо да Винчи, Микеланджело, Л. Гиберти и др.
Красота, т. о., рассматривается как объективное свойство реального мира.
В эстетике классицизма мы наблюдаем отход от материалистических традиций Ренессанса. Так, Пуссен прямо указывает, что прекрасное ничего общего не имеет с материей. Гармония, которая упорядочивает материю, - духовное начало, привносится извне. Эта гармония абсолютна инвариантна. Идеалистический нормативизм в трактовке прекрасного характерен и для других представителей эстетики классицизма, в особенности для Буало.
В эпоху Просвещения выдвигаются различные концепции прекрасного. Для английского Просвещения характерна сенсуалистически-эмпирическая трактовка этой категории. Правда, здесь сохраняются и спекулятивные тенденции, нашедшие выражение у Шефтсбери. Форма как упорядочивающее начало понимается наподобие платоновских идей. Красота выступает в трех видах: мертвые формы (статуи, здания, человеческое тело); формы, создающие формы (ум); формы, создающие формосозидающие формы. Последние являются чем-то аналогичными идеям Платона.
Наиболее последовательно материалистическую линию в истолковании категории прекрасного проявляет Э. Бёрк. Он отрицает те взгляды, которые основы красоты усматривают в пропорциональности, полезности, совершенстве и т. д. Истинными основами красоты, по его мнению, являются:
1. сравнительная малость предметов;
2. гладкая поверхность предметов;
3. постепенность перехода изменений в предметах;
4. предметы не должны быть угловатыми;
5. деликатное строение;
6. чистая, светлая, но не резкая окраска предметов.
Красоту Бёрк, т. о., отождествляет с конкретными материальными свойствами предметов и явлений.
Известный теоретик живописи и художник Хогарт считал основой красоты гармоническое сочетание единства и многообразия. Пример этого единства он усматривал в змеевидной линии.
Т. о., в эстетике английского Просвещения отчетливо проявились материалистические тенденции в истолковании категории прекрасного. Но здесь же были сформулированы и идеалистические воззрения на эту категорию. Показательны в этом плане концепции Д. Юма и Д. Беркли. Юм отрицает наличие к.-л. объективных основ прекрасного, оно не что иное, как переживания человека. Аналогичную позицию занимает и Беркли, один из основоположников субъективного идеализма Нового времени.
Из французских просветителей наиболее последовательно материалистический взгляд на прекрасное высказывает Д. Дидро. «…Я называю прекрасным вне меня все,- пишет он,- что содержит в себе то, отчего пробуждается в моем уме идея отношений, а прекрасным для меня - все, что пробуждает во мне эту идею». Конкретизируя свою мысль, Дидро раскрывает понятие отношения. Оно находит выражение в порядке, пропорциональности, симметрии, целостности. Т. о., своей основой прекрасное имеет различные закономерные связи действительности.
В немецкой классической эстетике прежде всего заслуживает внимания концепция И. Канта. Его интересуют не объективные признаки прекрасного, а субъективные условия его восприятия и природа эстетических суждений. Эстетическое суждение характеризуется следующими признаками: незаинтересованность в реальном существовании предмета, любование чистой формой; всеобщность и необходимость без логического обоснования; целесообразность без представления некоторой цели. Кант отторгает прекрасное от истины, добра, пользы, вследствие чего оно становится чем-то чисто формальным. Правда, наряду со «свободной» формальной красотой философ допускает существование «привходящей» красоты, которая имеет содержательный характер. Но это уже не чистая красота.
Ф. Шиллер подверг критике субъективистское толкование прекрасного Кантом. Он признает наличие объективной основы красоты: пропорциональность, правильность и др. формы упорядоченности. Сами по себе они не создают красоты, но являются ее необходимыми условиями. Шиллер определяет красоту как «свободу в явлении». Наиболее подробно категория прекрасного анализируется у Гегеля. Он определяет его как чувственное выражение идеи. В природе идея прекрасного раскрывается в правильности, симметрии, законосообразности, гармонии, чистоте материала, цвете, звуке и т. д. Поскольку природа лишена духовного идеального начала, постольку природная красота является второстепенным, низшим видом. Лишь в искусстве она выступает адекватно идее прекрасного, как идеал. Гегелевская концепция прекрасного содержит рациональные мысли, но в целом она неприемлема, что хорошо показал великий русский мыслитель Н. Г. Чернышевский. Он резко выступил против идеалистического толкования прекрасного. По Чернышевскому, в природе «нечего искать идеи; в ней есть разнородная материя с разнородными качествами». Он стремится понять прекрасное не как абстрактную гармонию, отвлеченное единство в многообразии или разрозненные материальные свойства вещей и явлений, а как некую целостность, принимающую самые различные формы. Этой целостностью является жизнь в ее высшем проявлении - в человеческой жизни. В категории жизни Чернышевский синтезирует понятия меры, закономерности, гармонии, целесообразности. Представления о красоте, вкусы и идеалы людей формируются в зависимости от образа жизни людей. При этом идеалы прекрасного вовсе не равнозначны. Великий русский мыслитель не только вскрывает реальные основы прекрасного, но и выявляет детерминированность восприятия прекрасного в зависимости от социальных условий. Концепция Чернышевского - высшее достижение домарксистской эстетической мысли. Дальнейший прогресс в теоретической разработке эстетических категорий осуществляется в марксистско-ленинской эстетике.
Марксистско-ленинская эстетика рассматривает категорию прекрасного как одно из наиболее общих эстетических понятий, в котором, с одной стороны, фиксируются реальные свойства предметов и явлений действительности, с другой - выражается отношение к ним. В прекрасном содержится положительная оценка предметов и явлений, свойств, сторон, процессов реальной действительности, как природной, так и социальной, включая продукты материального и духовного производства, а также произведения искусства. В категории прекрасное воплощаются человеческие мечты о торжестве над хаосом, о гармонии и совершенстве жизни, о победе добра над злом, истины над ложью, стремления к построению жизни на принципах гуманизма.
Говоря о прекрасном, следует различать его онтологический, гносеологический и аксиологический аспекты. Прежде всего, важен онтологический аспект. Прекрасное объективно по своему генезису и содержанию, ибо в нем отражаются определенные стороны, свойства, отношения, закономерности предметов и явлений реального мира. Оно характеризует предметы и явления со стороны их сущности, основных типов связей, в соотношении с другими предметами и явлениями. Прекрасное сопряжено с внутренней гармонией и целостностью предметов и явлений, с их совершенством, прогрессивным развитием, с утверждающими началами жизни. Поскольку, говоря о прекрасном человеке, мы имеем в виду не только внешнюю красоту, а прежде всего нравственное духовное начало, вполне понятно, почему в категорию прекрасного включаются истина, добро, прогрессивные социальные стремления, высокие идеалы.
В анатомо-физиологической природе человека потенциально заложена способность эстетического отношения человека к Действительности, восприятию красоты. Однако способность наслаждаться красотой формы, гармонией звуков и цвета возникает в процессе освоения человеком реального мира, прежде всего в процессе трудовой деятельности. Чувство красоты характеризуется тем, что оно возвышается над узкоутилитарным, чисто прагматическим отношением к предметам и явлениям действительности, к продуктам человеческого творчества. Человек в данном случае уже не руководствуется только необходимостью борьбы за выживание, а относится к предмету и явлению относительно свободно, учитывает их объективную меру, законы их существования: упорядоченность, целесообразность, пропорциональность, единство формы и содержания, соразмерность, симметричность, гармонию и другие виды объективной закономерной связи внутри предметов и явлений и между ними. Сперва интуитивно, смутно, затем все более отчетливо человек осознавал эти объективные закономерности. Это открывало для него пути к освобождению от всесилия законов природы. Он постепенно познавал их и использовал свои знания в целях изменения окружающей среды, превращая знания закономерностей в орудия своей деятельности. Сам процесс познания, который в конечном счете вел к увеличению власти человека над законами природы, вызывал у него положительную эмоциональную реакцию. Радость познания и чувство свободы в конечном счете в ходе эволюции порождают особое человеческое чувство - чувство прекрасного, порождают потребность в прекрасном. Человек начинает создавать не только необходимые, практически полезные, но и красивые вещи, т. е. начинает творить по законам красоты.
Т. о., соразмерность, пропорциональность, совершенство, упорядоченность, гармоничность явлений действительности есть объективная материальная основа прекрасного. Сюда же нужно отнести целесообразность. Однако эти объективные свойства природы - лишь основа красоты. Они могут быть восприняты и оценены только человеком, сформировавшимся в процессе трудовой деятельности, когда он не только познает законы, меру, существенные связи и отношения, но и делает эти познания принципами своей деятельности в соответствии с законами красоты. Т. о., нельзя смешивать две стороны вопроса: наличие объективных основ и законов красоты и их восприятие, их использование человеком в своей деятельности и их оценку. Способность воспринимать красоту, творить по законам красоты, правильно оценивать красоту природы, общественных явлений, искусства - это исторический продукт, а объективные основы красоты коренятся в самом фундаменте материи, в ее структуре, в законах ее развития.
Дискуссии ведутся обычно относительно красоты природы. Некоторые эстеты полагают, что природа эстетически нейтральна. На самом деле природу также нужно рассматривать как эстетическую ценность, особенно сейчас, когда стал важным вопрос охраны и рационального использования природных ресурсов.
Говоря об объективных основах красоты, прежде всего красоты неживой и живой природы, мы обнаруживаем также простейшие ее проявления: меру, симметрию, гармонию, оптимальность. Симметрию можно наблюдать в кристаллах, в строении насекомых, растений, животных. В живых организмах красота проявляется в их совершенной, целесообразной организации. Эволюционная лестница ведет нас ко всё более глубокому и всестороннему осознанию красоты природы. На вершине эволюционной лестницы и находится человек как высшее воплощение красоты. Человек постепенно проникает в существующую гармонию мира, в его упорядоченность, оформленность.
На первых порах эту мировую гармонию человек не всегда улавливает сразу. Некоторые формы живой природы могут показаться уродливыми, несмотря на то, что они целесообразны и оптимальны. Отчасти это связано с тем, что некоторые из них могут представлять для человека опасность. И это вызывает негативные чувства. Но в большей степени это объясняется ограниченностью в познании природы как единого целого. Мы часто вырываем живые формы из общей системы развития, и тогда отдельные звенья общей цепи осознаются нами неадекватно. Поэтому исторически сменяющиеся представления о красоте нельзя отождествлять с самими объективными основами природной красоты. Здесь проявляется также действие социальных факторов, которые по-разному сказываются на процессе человеческого познания.
Объективные законы красоты проявляются и в творческой деятельности художника. Художник овладевает этими законами и творит в соответствии с ними. Конечно, человек воспринимает красоту природы не как биологическое, а как общественное существо. Природа осваивается человеком через практическую деятельность, а последняя детерминируется социальными факторами. В процессе практического отношения к природе и к другим людям в сознании образуются условные связи между явлениями природы и явлениями общественной жизни. В таком случае те или иные феномены природы могут восприниматься иносказательно в эстетическом плане. Вот этот аспект красоты природных явлений имеет основу не в самих свойствах природы, а в образовавшихся ассоциациях между природными и социальными предметами и феноменами. Однако эту природно-общественную, или, точнее, общественную, красоту нельзя универсализировать, ибо сам человек — часть природы, в нем пульсирует общий ритм вселенной. Законы природы, так же как и социальные, обусловливают эстетическое творчество. Человек творит не только как «совокупность всех общественных отношений», но как сила природы. Таковы природные и социальные аспекты категории прекрасного.
Применительно к искусству прекрасное выступает в трех аспектах. Художественное произведение прекрасно, если оно отвечает следующим требованиям: способствует утверждению гармонии общественных отношений, т. е. является прогрессивным по содержанию; является правдивым отражением действительности и тем самым способствует утверждению гармонии социальных связей; обладает значительным содержанием, выраженным в адекватной форме, экспрессивно, выразительно, мастерски.
Современная буржуазная эстетика фактически исключила из рассмотрения проблему прекрасного. С одной стороны, это связано с упадком философской мысли, с другой - обусловлено пессимистической оценкой перспективы развития человечества. Отсюда эстетизация уродливого, безобразного, даже любование отрицательным, негативным, безобразным.
Искусство социалистического реализма утверждает великие идеалы прекрасного и совершенного. Высшим воплощением красоты является всесторонне и гармонично развитая личность.
Человек формирует материю также и по законам красоты.
Красота широко разлита в окружающем нас мире. Красивы не только произведения искусства. Красивыми могут быть и научная теория, и отдельный научный эксперимент. Мы называем красивыми прыжок спортсмена, виртуозно забитый гол, шахматную партию. Красива вещь, изготовленная рабочим – мастером своего дела. Красивы лицо женщины и восход солнца в горах. Значит, в процессе восприятия всех этих столь отличающихся друг от друга объектов присутствует нечто общее. Что же это?
Определить словами, что именно побуждает нас признать объект красивым, неимоверно трудно. Красота ускользает от нас, как только мы пытаемся объяснить ее словами, перевести с языка образов на язык логических понятий. «Феномен красоты, – пишет философ А.В. Гулыга, – содержит в себе некоторую тайну, постигаемую лишь интуитивно и недоступную дискурсивному мышлению». «Необходимость различения «сайенс» и «гуманитес» (царства науки и царства ценностей. – П.С. ), – продолжает эту мысль Л.Б. Баженов, – неустранимо вытекает из различия мысли и переживания. Мысль объективна, переживание субъективно. Мы можем, конечно, сделать переживание объектом мысли, но тогда оно исчезает в качестве переживания. Никакое объективное описание не заменяет субъективной реальности переживания».
Итак, красота – это прежде всего переживание, эмоция, причем эмоция положительная – своеобразное чувство удовольствия, отличное от удовольствий, доставляемых нам многими полезными, жизненно необходимыми объектами, не наделенными качествами, способными породить чувство красоты. Но мы знаем, что «любая эмоция есть отражение мозгом человека какой-либо актуальной потребности и вероятности (возможности) удовлетворения этой потребности, которую субъект оценивает, непроизвольно сопоставляя информацию о средствах, прогностически необходимых для достижения цели (удовлетворения потребности), с информацией, поступившей в данный момент» (см. «Наука и жизнь» №3, 1965).
Если красота – это переживание, эмоциональная реакция на созерцаемый объект, но мы не в состоянии объяснить ее словами, попытаемся хотя бы найти ответ на ряд вопросов, подводящих к решению этой загадки.
Первый вопрос. В связи с удовлетворением какой потребности (или потребностей) возникает эмоция удовольствия, доставляемого красотой? Информация о чем именно поступает к нам из внешнего мира в этот момент?
Второй вопрос. Чем это эмоциональное переживание, это удовольствие отличается от всех остальных?
И, наконец, третий вопрос. Почему в процессе длительной эволюции живых существ, включая культурно-историческое развитие человека, возникло столь загадочное, но, по-видимому, для чего-то необходимое чувство красоты?
Пожалуй, наиболее полное перечисление отличительных особенностей красоты дано великим немецким философом Иммануилом Кантом в его «Аналитике прекрасного». Рассмотрим каждую из его четырех дефиниций.
«Красивый предмет вызывает удовольствие, свободное от всякого интереса»
Первый «закон красоты», так сформулированный Кантом, вызывает некоторую растерянность. Утверждение Канта вступает в противоречие с потребностно-информационной теорией эмоций, на которую мы сослались выше. Из этой теории следует, что за любым интересом кроется породившая его потребность. По Канту, удовольствие, доставляемое красотой, оказывается эмоцией... без потребности! По-видимому, все же это не так. Говоря о свободе от «интереса», Кант имел в виду только витальные, материальные и социальные потребности человека в пище, одежде, продолжении рода, в общественном признании, в справедливости, в соблюдении этических норм и т.п. Однако человек обладает рядом других потребностей, среди которых и те, что принято называть «эстетическими потребностями».
Прежде всего это потребность познания, тяга к новому, еще неизвестному, не встречавшемуся ранее. Сам Кант определил прекрасное как «игру познавательных способностей». Исследовательское поведение, свободное от поиска пищи, самки, материала для строительства гнезда и т.п., можно наблюдать даже у животных. У человека оно достигает высших своих проявлений в бескорыстном познании. Впрочем, бескорыстном ли? Опыты показали, что если человека полностью лишают притока новых впечатлений, удовлетворяя при этом все его физические нужды (питание, удобная постель, температурный комфорт), у него в такой информационно-обедненной среде очень быстро возникают тяжелейшие нервно-психические расстройства.
Потребность в новом, ранее неизвестном в информации, прагматическое значение которой еще не выяснено, может быть удовлетворена двумя путями: непосредственным извлечением информации из окружающей среды или с помощью рекомбинации следов ранее полученных впечатлений, то есть с помощью творческого воображения. Чаще используются оба канала вместе. Воображение формирует гипотезу, которая сопоставляется с действительностью, и, если она соответствует объективной реальности, рождается новое знание о мире и о нас самих.
Для того чтобы удовлетворить потребность познания, предмет, который мы оцениваем как красивый, должен содержать в себе элемент новизны, неожиданности, необычности, должен выделяться на фоне средней нормы признаков, свойственных другим родственным предметам. Отметим, что положительную эмоцию вызывает не всякая степень новизны. В опытах на молодых животных и детях американский психолог Т. Шнейрла установил, что привлекает только умеренная новизна, где элементы нового сочетаются с признаками, известными ранее. Чрезмерно новое и неожиданное пугает, вызывает неудовольствие и страх. Эти данные хорошо согласуются с потребностно-информационной теорией эмоций, поскольку для эмоциональной реакции важна не только вновь поступившая информация, но и её сопоставление с ранее существовавшими представлениями.
Потребность познания, любознательность побуждают нас созерцать предметы, ничего не обещающие для удовлетворения наших материальных и социальных нужд, дают нам возможность увидеть в этих предметах что-то существенное, отличающее их от многих других аналогичных предметов. «Бескорыстное» внимание к предмету – важное, но явно недостаточное условие обнаружения красоты. К потребности познания должны присоединиться какие-то дополнительные потребности, чтобы в итоге возникло эмоциональное переживание прекрасного.
Анализируя многие примеры деятельности человека, где конечный результат оценивается не только как полезный, но и красивый, мы видим, что при этом непременно удовлетворяются потребность в экономии сил, потребность в вооруженности теми знаниями, навыками и умениями, которые наиболее коротким и верным путем ведут к достижению цели.
На примере игры в шахматы эстетик и драматург В.М. Волькенштейн показал, что мы оцениваем партию как красивую не в том случае, где выигрыш достигнут путем долгой позиционной борьбы, но тогда, когда он возникает непредсказуемо, в результате эффектно пожертвованной фигуры, с помощью тактического приема, который мы менее всего ожидали. Формулируя общее правило эстетики, автор заключает: «красота есть целесообразное и сложное (трудное) преодоление». Писатель Бертольт Брехт определял красоту как преодоление трудностей. В самом общем виде можно сказать, что красивое – это сведение сложного к простоте. По мнению физика В. Гейзенберга, такое сведение достигается в процессе научной деятельности открытием общего принципа, облегчающего понимание явлений. Подобное открытие мы воспринимаем как проявление красоты. Член-корреспондент АН СССР М.В. Волькенштейн недавно предложил формулу, согласно которой эстетическая ценность решения научной задачи определяется отношением ее сложности к минимальной исследовательской программе, то есть к наиболее универсальной закономерности, позволяющей нам преодолеть сложность первоначальных условий (см. «Наука и жизнь» №9, 1988).
Красота в науке возникает при сочетании трех условий: объективной правильности решения (качество, которое само по себе не обладает эстетической ценностью), его неожиданности и экономичности.
С красотой как преодолением сложности мы встречаемся не только в деятельности ученого. Результат усилий спортсмена можно измерить в секундах и сантиметрах, но его прыжок и его бег мы назовем красивыми лишь в случае, когда рекордный спортивный результат будет получен наиболее экономным путем. Мы любуемся работой виртуоза-плотника, демонстрирующего высший класс профессионального мастерства, в основе которого лежит максимальная вооруженность соответствующими навыками при минимальном расходовании сил.
Сочетание этих трех потребностей – познания, вооруженности (компетентности, оснащенности) и экономии сил, их одновременное удовлетворение в процессе деятельности или при оценке результата деятельности других людей вызывают в нас чувство удовольствия от соприкосновения с тем, что мы называем красотой.
«Прекрасно то, что нравится всем»
Поскольку мы не в состоянии логически обосновать, почему данный объект воспринимается как красивый, единственным подтверждением объективности нашей эстетической оценки оказывается способность этого предмета вызывать сходное переживание у других людей. Иными словами, на помощь сознанию как разделенному, обобществленному знанию, знанию вместе с кем-то, приходит сопереживание.
Канту, а за ним и автору этих строк можно возразить, что эстетические оценки крайне субъективны, зависят от культуры, в которой воспитан данный человек, И вообще – «о вкусах не спорят». Искусствовед сейчас же приведет примеры новаторских произведений живописи, которые сперва называли безграмотной мазней, а потом провозглашали шедеврами и помещали в лучшие музеи мира. Не отрицая зависимости эстетических оценок от исторически сложившихся норм, принятых в данной социальной среде, от уровня интеллектуального развития человека, его образованности, условий воспитания и т.п., мы можем предложить некую универсальную меру красоты. Ее единственным критерием служит феномен сопереживания, непереводимого на язык логических доказательств.
Прекрасно то, что – признается таковым достаточно большим количеством людей на протяжении достаточно длительного времени. Массовое, но кратковременное увлечение или длительное почитание ограниченным кругом ценителей не могут свидетельствовать о выдающихся эстетических достоинствах предмета. Лишь широкое общественное признание в течение многих лет служит объективным мерилом этих достоинств. Нагляднее всего справедливость сказанного проявляется в судьбе великих произведений искусства, к которым люди обращаются на протяжении столетий как к источнику эстетического наслаждения.
«Красота – это целесообразность предмета без представления о цели»
Третий «закон красоты» Канта может быть истолкован следующим образом. Поскольку, мы не в состоянии определить словами, какими качествами должен обладать предмет, чтобы быть красивым, мы не можем поставить себе целью сделать непременно красивый предмет. Мы вынуждены сперва его сделать (изготовить вещь, выполнить спортивное упражнение, совершить поступок, создать произведение искусства и т.д.), а потом оценить, красив он или нет. Иными словами, объект оказывается соответствующим цели, которая не была уточнена заранее. Так о какой же сообразности говорит Кант? Сообразность чему?
Каждый раз, когда заходит речь о красоте какого-либо объекта, подчеркивается значение его формы. «Произведение искусства, – писал Гегель, – которому недостает надлежащей формы, не есть именно поэтому подлинное, то есть истинное произведение искусства». В более широком смысле, не ограниченном сферой искусства, философ А.В. Гулыга рассматривает прекрасное как «ценностно-значимую форму». Но в каком случае форма становится ценностно-значимой, и вообще что такое «ценность»? Академик П.Н. Федосеев, формулируя проблему ценностей, напоминает, что для марксизма «...высшими культурными и нравственными ценностями являются те, которые в наибольшей степени содействуют развитию общества и всестороннему развитию личности». Запомним этот акцент на развитии, он нам пригодится еще не раз.
Можно сказать, что красота – это максимальное соответствие формы (организации, структуры) явления его назначению в жизни человека. Такое соответствие и есть целесообразность. Например, прыжок спортсмена, несмотря на рекордный результат, мы воспримем как некрасивый, если результат достигнут предельным напряжением сил, судорожным рывком, с почти страдальческой гримасой на лице. Ведь спорт есть средство гармонического развития, физического совершенствования человека и лишь вторично – средство социального успеха и способ получения материального вознаграждения.
Это по-настоящему полезно, потому что красиво, сказал Антуан де Сент-Экзюпери. Но он не мог сказать: это по-настоящему красиво, потому что... полезно. Здесь нет обратной зависимости.
Мы не признаем красивыми вещь утилитарно негодную, удар футболиста мимо ворот, профессионально безграмотную работу, безнравственный поступок. Но только утилитарная полезность вещи, действия, поступка еще не делает их красивыми.
Впрочем, мы увлеклись анализом и почти нарушили своими рассуждениями четвертый и последний «закон красоты», а именно, что
«Прекрасное познается без посредства понятия»
Выражаясь языком современной науки, это означает, что деятельность мозга, в результате которой возникает эмоциональная реакция удовольствия от созерцания красоты, протекает на неосознаваемом уровне.
Кратко напомним, что высшая нервная (психическая) деятельность человека имеет трехуровневую (сознание, подсознание, сверхсознание) функциональную организацию (см. «Наука и жизнь» №12, 1975).
Как мы уже упоминали выше, сознание – это специфическая форма отражения действительности, оперирование знанием, которое с помощью слов, математических символов, образцов технологии, образов художественных произведений может быть передано другим людям, в том числе другим поколениям в виде памятников культуры. Передавая свое знание другому, человек тем самым отделяет себя от этого другого и от мира, знание о котором он передает. Общение с другими вторично порождает способность мысленного диалога с самим собой, то есть ведет к появлению самосознания. Внутреннее «Я», судящее о собственных поступках, есть не что иное, как сохраняющиеся в моей памяти «другие».
Подсознание – разновидность неосознаваемого психического, к которой принадлежит все то, что было осознаваемым или может стать осознаваемым в определенных условиях. Это хорошо автоматизированные и потому переставшие осознаваться навыки, вытесненные из сферы сознания мотивационные конфликты, глубоко усвоенные субъектом социальные нормы поведения, регулирующая функция которых переживается как «голос совести», «зов сердца», «веление долга» и т.п. Кроме такого, ранее осознававшегося опыта, наполняющего подсознание конкретным, внешним по своему происхождению содержанием, есть еще и прямой канал воздействия на подсознание – подражательное поведение.
Подражательному поведению принадлежит решающая роль в овладении навыками, которые придают деятельности человека (производственной, спортивной, художественной и т.п.) черты искусства. Речь идет о так называемом «личностном знании», которое не осознается ни обучающим, ни обучаемым и которое может быть передано исключительно невербальным образом, без помощи слов. Цель достигается путем следования ряду неявных норм или правил. Наблюдая учителя и стремясь превзойти его, ученик подсознательно осваивает эти нормы.
Сверхсознание в форме творческой интуиции обнаруживает себя на первоначальных этапах любого творческого процесса, не контролируемых сознанием и волей. Нейрофизиологическую основу сверхсознания составляет трансформация и рекомбинация следов ранее полученных впечатлений, хранящихся в памяти субъекта. Деятельность сверхсознания всегда ориентирована на удовлетворение доминирующей витальной, социальной или идеальной потребности, конкретное содержание которой определяет характер формирующихся гипотез. Второй направляющий фактор – жизненный опыт субъекта, зафиксированный в его подсознании и сознании. Именно сознанию принадлежит важнейшая функция отбора рождающихся гипотез: сначала путем их логического анализа, а позднее – с использованием такого критерия истинности, как практика.
К какой из сфер неосознаваемого психического – к подсознанию или к сверхсознанию – относится деятельность механизма, в результате, которой возникает эмоциональное переживание красоты?
Здесь, несомненно, велика роль подсознания. На протяжении всего своего существования люди многократно убеждались в преимуществах определенных форм организации и своих собственных действий, и создаваемых человеком вещей. К перечню таких форм можно отнести соразмерность частей целого, отсутствие лишних, «не работающих» на основной замысел деталей, координация объединяемых усилий, ритмичность повторяющихся действий и многое, многое другое. Поскольку эти правила оказались справедливыми для самых разнообразных объектов, они приобрели самостоятельную ценность, были обобщены, а их использование стало автоматизированным, применяемым «без посредства понятия», т.е. неосознанно.
Но все перечисленные нами оценки (и другие, подобные им) свидетельствуют о правильной, целесообразной организации действий и вещей, то есть лишь о полезном. А красота? Она опять ускользнула от логического анализа!
Дело в том, что подсознание фиксирует и обобщает нормы, нечто повторяющееся, среднее, устойчивое, справедливое подчас на протяжении всей истории человечества.
Красота же всегда – нарушение нормы, отклонение от нее, сюрприз, открытие, радостная неожиданность. Для возникновения положительной эмоции необходимо, чтобы поступившая информация превысила ранее существовавший прогноз, чтобы вероятность достижения цели в этот момент ощутимо возросла. Многие наши эмоции – положительные и отрицательные – возникают на неосознаваемом уровне высшей нервной деятельности человека. Подсознание способно произвести оценку изменения вероятности удовлетворения потребностей. Но подсознание само по себе не в состоянии выявить, извлечь из объекта то новое, что в сопоставлении с хранящимися в подсознании «эталонами» даст положительную эмоцию удовольствия от восприятия красоты. Открытие красоты является функцией сверхсознания.
Пеленгатор творческой мысли
Поскольку положительные эмоции свидетельствуют о приближении к цели (удовлетворению потребности), а отрицательные эмоции – об удалении от нее, высшие животные и человек, стремятся максимизировать (усилить, повторить) первые и минимизировать (прервать, предотвратить) вторые. По образному выражению академика П. Анохина, эмоции играют роль «пеленгов» поведения: стремясь к приятному, организм овладевает полезным, а избегая неприятного, предотвращает встречу с вредным, опасным, разрушительным. Совершенно ясно, почему эволюция «создала», а естественный отбор закрепил мозговые механизмы эмоций – их жизненное значение для существования живых систем очевидно.
Ну, а эмоция удовольствия от восприятия красоты? Чему она служит? Зачем она? Почему нас радует то, что не утоляет голод, не защищает от непогоды, не способствует повышению ранга в групповой иерархии, не дает утилитарно полезного знания?
Ответ на вопрос о происхождении эстетического чувства в процессе антропогенеза и последующей культурно-исторической эволюции человека мы можем сформулировать следующим образом; способность к восприятию красоты есть необходимый инструмент творчества.
В основе любого творчества лежит механизм создания гипотез, догадок, предположений, своеобразных «психических мутаций и рекомбинаций» следов ранее накопленного опыта, включая опыт предшествующих поколений. Из этих гипотез происходит отбор – определение их истинности, то есть соответствия объективной действительности. Как мы уже говорили выше, функция отбора принадлежит сознанию, а затем практике. Но гипотез, подавляющее большинство которых будет отброшено, так много, что проверка их всех – явно нереальная задача, как нереален для шахматиста перебор всех возможных вариантов каждого следующего хода. Вот почему абсолютно необходимо предварительное «сито» для отсеивания гипотез, недостойных проверки на уровне сознания.
Именно таким предварительным отбором и занято сверхсознание, обычно именуемое творческой интуицией. Какими же критериями оно руководствуется? Прежде всего не формулируемым словами (т.е. неосознаваемым) критерием красоты, эмоционально переживаемого удовольствия.
Об этом не раз говорили выдающиеся деятели культуры. Физик В. Гейзенберг : «...проблеск прекрасного в точном естествознании позволяет распознать великую взаимосвязь еще до ее детального понимания, до того, как она может быть рационально доказана». Математик Ж. Адамар. «Среди многочисленных комбинаций, образованных нашим подсознанием, большинство безынтересно и бесполезно, но потому они и не способны подействовать на наше эстетическое чувство; они никогда не будут нами осознаны; только некоторые являются гармоничными и потому одновременно красивыми и полезными; они способны возбудить нашу специальную геометрическую интуицию, которая привлечет к ним наше внимание и таким образом даст им возможность стать осознанными... Кто лишен его (эстетического чувства), никогда не станет настоящим изобретателем». Авиационный конструктор О.К. Антонов: «Мы прекрасно знаем, что красивый самолет летает хорошо, а некрасивый плохо, а то и вообще не будет летать... Стремление к красоте помогает принимать, правильное решение, восполняет недостаток данных».
Читатель может обратить внимание, что все эти свои аргументы в пользу эвристической функции эмоционального переживания красоты мы заимствуем в области научного и технического творчества. А как нам быть с красотой природных явлений, с красотой человеческого лица Или поступка?
Мир по законам красоты
Здесь прежде всего следует подчеркнуть, что восприятие, в результате которого возникает чувство прекрасного, есть творческий акт. В каждом явлении красоту надо открыть, причем во многих случаях она открывается не сразу, не при первом созерцании. Обнаружение красоты в творениях природы – явление вторичное по отношению к творческим способностям человека. «Чтобы человек мог воспринимать красивое в области слуховой или зрительной, он должен сам научиться творить» – утверждал А.В. Луначарский. Это, разумеется, не значит, что наслаждение от музыки получают только композиторы, а от живописи – только художники-профессионалы. Но человек совершенно не творческий, с неразвитым сверхсознанием останется глухим к красоте окружающего мира. Для восприятия красоты он должен быть наделен достаточно сильными потребностями познания, вооруженности (компетентности) и экономии сил. Он должен аккумулировать в подсознании эталоны гармоничного, целесообразного, экономно организованного, чтобы сверхсознание открыло в объекте отклонение от нормы в сторону превышения этой нормы.
Иными словами, человек обнаруживает красоту в явлениях природы, воспринимая их как творения Природы. Он, чаще всего неосознанно, переносит на явления природы критерии своих собственных творческих способностей, своей творческой деятельности. В зависимости от мировоззрения данного человека в качестве такого «творца» им подразумевается либо объективный ход эволюции, процесс саморазвития природы, либо Бог, как создатель всего сущего. В любом случае сознание человека не столько отражает красоту, исходно существующую в окружающем его мире, сколько проецирует на этот мир объективные законы своей творческой деятельности – законы красоты.
Животные обладают положительными и отрицательными эмоциями как внутренними ориентирами поведения в направлении полезного или устранении вредного для их жизнедеятельности. Но, не будучи наделены сознанием и производными от него под- и сверхсознанием, они не обладают теми специфическими положительными эмоциями, которые мы связываем с деятельностью творческой интуиции, с переживанием красоты. Не обладают чувством такого рода удовольствия и дети до определенного возраста. Отсюда – необходимость эстетического образования и эстетического воспитания как органической части овладения культурой, формирования духовно богатой личности.
Образование предполагает сумму знаний о предмете эстетического восприятия. Человек, совершенно Не знакомый с симфонической музыкой, вряд ли получит наслаждение от сложных симфонических произведений. Но так как в эстетическом восприятии участвуют механизмы подсознания и сверхсознания, то невозможно ограничиться только образованием, то есть усвоением знаний. Знания должны быть дополнены эстетическим воспитанием, развитием изначально присущих каждому из нас потребностей познания, компетентности и экономии сил. Одновременное удовлетворение этих потребностей способно породить эстетическое удовольствие от созерцания красоты.
Основной формой развития сверхсознания в первые годы жизни служит игра, требующая фантазии, воображения, каждодневных творческих открытий в постижении ребенком окружающего его мира, Бескорыстие игры, ее относительная свобода от удовлетворения каких-либо потребностей прагматического или социально-престижного порядка способствует тому, чтобы потребность в вооруженности заняла доминирующее место.
Здесь мы вплотную приблизились к ответу на вопрос, почему не может быть красивой утилитарно негодная вещь, ложная научная теория, безнравственный поступок, ошибочное движение спортсмена. Дело в том, что сверхсознание, столь необходимое для обнаружения красоты, всегда работает на доминирующую потребность, устойчиво главенствующую в структуре потребностей данной личности.
В науке целью познания является объективная истина, целью искусства – правда, а целью поведения, продиктованного социальной потребностью «для других», – добро. Выраженность в структуре мотивов данной личности идеальной потребности познания и альтруистической потребности «для других» мы называем духовностью (при акценте на познании) и душевностью (при акценте на альтруизме). Потребности, непосредственно удовлетворяемые красотой, оказываются неразрывно связаны с мотивационной доминантой, исходно инициировавшей деятельность сверхсознания. В результате «чистая красота», по терминологии Канта, осложняется «сопутствующей красотой». Например, прекрасное в человеке становится «символом нравственно доброго», поскольку истина и добро сливаются в красоте (Гегель).
Именно механизм деятельности сверхсознания, «работающий» на доминирующую потребность, объясняет нам, почему «свободная от всякого интереса» красота так тесно связана с поисками истины и правды. «Красивая ложь» может некоторое время существовать, но только за счет своего правдоподобия, притворившись правдой.
Ну, а как быть с теми случаями, где доминирующая потребность, на которую работает Сверхсознание, эгоистична, асоциальна или даже антисоциальна? Ведь зло может быть не менее изобретательным, чем добро. У злого умысла есть свои блестящие находки и творческие озарения, И все же «красивое злодейство» невозможно, потому что оно нарушает второй закон красоты, согласно которому прекрасное должно нравиться всем.
Напомним, что сопереживание – отнюдь не прямое воспроизведение эмоций, переживаемых другим лицом. Мы сопереживаем только тогда, когда разделяем повод переживаний. Мы не порадуемся вместе с предателем, хитроумно обманувшим свою жертву, и не будем сопереживать огорчению злодея по поводу неудавшегося злодеяния.
Потребностно-информационная теория эмоций исчерпывающе отвечает и на вопрос об изображении искусством страшных, уродливых, отвратительных явлений жизни. Потребность, удовлетворяемая искусством, – это потребность познания правды и добра. Возникающие при этом эмоции зависят от того, в какой мере данное произведение удовлетворило эти наши потребности и сколь совершенна его форма. Вот почему истинно художественное произведение вызовет у нас положительные эмоции даже в том случае, если оно повествует о мрачных сторонах действительности. Лик Петра из пушкинской «Полтавы» ужасен для его врагов и прекрасен как божия гроза для автора «Полтавы», а через него – и для читателя. Итак, подчеркнем еще раз. Оценки типа «полезно – вредно» способствуют сохранению физического существования человеками в более широком смысле – сохранению его социального статуса, создаваемых им ценностей, и т.д., а «бесполезная» красота, будучи инструментом творчества, представляет фактор развития, совершенствования, движения вперед. Стремясь к удовольствию, доставляемому красотой, то есть удовлетворяя потребности познания, компетентности и экономии сил, человек формирует свои творения по законам красоты и в этой своей деятельности сам становится гармоничнее, совершеннее, духовно богаче. Красота, которая непременно должна «нравиться всем», сближает его с другими людьми через сопереживание прекрасного, вновь и вновь напоминает о существовании общечеловеческих ценностей.
Может быть, именно поэтому «красота спасет мир» (Ф.М. Достоевский).
И последнее. Является ли красота единственным языком сверхсознания? По-видимому, нет. Во всяком случае, нам известен еще один язык сверхсознания, имя которому – юмор. Если красота утверждает нечто более совершенное, чем усредненная норма, то юмор помогает отмести, преодолеть отжившие и исчерпавшие себя нормы. Не случайно история движется так, чтобы человечество весело расставалось со своим прошлым.
Нам снова встретился красивый объект: вещь, пейзаж, человеческий поступок. Мы осознаем их красоту и стремимся привлечь к ней внимание других людей. Но почему данный объект красив? Объяснить это с помощью слов невозможно. Об этом нам сообщило сверхсознание. На своем языке.
Павел Васильевич Симонов – академик, специалист в области изучения высшей нервной деятельности.
«Наука и жизнь» №4, 1989.
3. «ПО ЗАКОНАМ КРАСОТЫ»
В «Экономическо-философских рукописях 1844 года» встречается одно место, где Маркс, казалось бы, прямо говорит о красоте и роли ее «законов» в производственной человеческой практике. Стало непременной традицией всех пишущих о проблемах эстетики приводить эти строки с тем, чтобы далее продолжать развивать собственные идеи, молчаливо исходя как бы уже из марксового положения. Например, Л. Столович ссылается на мысль Маркса о творчестве «по законам красоты» и делает свой вывод: «Законы природы становятся законами красоты, когда посредством их человек утверждает себя в действительности» 14. Вроде бы, Маркс и в самом деле поддерживает достаточно спорную идею видоизменения объективных законов и зависимости от степени «самоутверждения» человека. Л. Зеденов, процитировав то же место, подверстывает к нему собственную фразу, смысл которой в том, что человек творит соотнесенно «с мерой человеческого рода» 15. Ю. Филипьев, упоминая о том же месте, отмечает в соответствии со своей концепцией что «смысл понятия, выраженного Марксом термином „мера“, очень близок к тому, который выражается в современной науке понятием сигнала» 16. К. Кантор пишет, что «„законы красоты" и есть как раз законы целесообразного труда» 17. Примеры можно множить, пока не окажется исчерпанным почти весь круг авторов, занимающихся проблемой эстетического.
Представляется, что перед нами тот самый случай, когда сложившуюся традицию (ни в коей мере не ставя под сомнение искренность побуждений предшественников) все же лучше нарушить, нежели продолжить. Приведем полностью абзац из «Экономическо-философских рукописей 1844 года», на который обыкновенно ссылаются.
«Практическое созидание предметного мира, переработка неорганической природы есть самоутверждение человека как сознательного родового существа, т. е. такого существа, которое относится к роду как к своей собственной сущности, или к самому себе как к родовому существу. Животное, правда, тоже производит. Оно строит себе гнездо или жилище, как это делают пчела, бобр, муравей и т. д. Но животное производит лишь то, в чем непосредственно нуждается оно само или его детеныш; оно производит односторонне, тогда как человек производит универсально; оно производит лишь под властью непосредственной физической потребности, между тем как человек производит даже будучи свободен от физической потребности, и в истинном смысле слова только тогда и производит, когда он свободен от нее; животное производит только самого себя, тогда как человек воспроизводит всю природу; продукт животного непосредственным образом связан с его физическим организмом, тогда как человек свободно противостоит своему продукту. Животное формирует материю только сообразно мерке и потребности того вида, к которому оно принадлежит, тогда как человек умеет производить по меркам любого вида и всюду он умеет прилагать к предмету соответствующую мерку; в силу этого человек формирует материю также и по законам красоты» 16.
Общин смысл этого отрывка очевиден. Маркс говорит здесь о принципиальном отличии свободного, универсального творческого труда человека от животной жизнедеятельности. Несмотря на множественность выдвигаемых аспектов глубокого и всестороннего рассмотрения вопроса, каждый из которых мог бы составить предмет специального исследования, положение в целом изложено кристально ясно а не требует никаких комментариев. Исключение составляет лишь заключительная фраза, где как дополнение к сказанному вводится единственный рал прозвучавшая во всем колоссальном теоретическом наследии Маркса мысль о том, что человек «формирует материю также и по законам красоты» (курсив мой. - О. В. ). Как раз эту нигде ни раньше ни позднее не разъясненную мысль каждый эстетик и стремится истолковать по-своему.
Что же мог здесь иметь в виду Маркс на самом деле? Строго говоря, об этом остается только догадываться. Пока существовал перевод «Рукописей», где вместо слова «мерка» фигурировало «мера», можно было предположить, как это делает, например, Г. Поспелов, что формировать материю по законам красоты означает «создавать материальные предметы [...] в соответствии с соотношениями „качества" л „количества", лежащими в основе всей внутренней структуры предметов каждого вида, соотношением, вытекающим из назначения этого вида».
«Люди, - пишет Г. Поспелов, - сознают, что произведенные ими предметы по своей внутренней структуре и внешним пропорциям вполне соответствуют своему назначению, что они созданы по „мере" своею вида, что они даже в той или иной степени совершенны в своем, виде и поэтому могут с той или иной степенью совершенства выполнять свое назначение» 19.
Такое толкование производства «по законам красоты», хотя оно и приписывает молодому Марксу понимание красоты как совершенства в своем роде (что вряд ли оправданно), было бы возможно, если бы не появился новый перевод, где философское понятие «мера», выражающее взаимоотношение количества и качества, было заменено словом «мерка», точно соответствующим оригиналу. Слово «мерка» позволяет шире трактовать мысль Маркса. Судя по содержанию всего отрывка, под «меркой» имеется в виду собственная внутренняя закономерность любого вида. Умение прилагать к предмету во время его производства соответствующую мерку должно означать, очевидно, умение производить предмет в соответствии с его собственной познанной закономерностью. Это ведь и отличает сознательное и свободное, универсальное человеческое творчество от жизнедеятельности животного, которое не способно выйти за пределы своей «мерки», оставаясь тождественным собственной жизнедеятельности.
Но какую роль здесь играют «законы красоты», по которым человек «также» формирует материю? Не может быть никаких сомнений в том, что нужно сразу же отказаться от любых попыток увидеть в этой фразе открытие неких особых объективно-эстетических законов материального творчества, так или иначе действующих параллельно с законами истины, отражающими законы самой природы. Такая идея, хотя она и порадовала бы несказанно некоторых искателей «объективно-эстетического вне сознания», конечно, не могла бы вдохновить молодого Маркса, так как творчество по таким «законам» способно привести, лишь к созданию «параллельных* реальным явлениям особых, как мы помним, непознаваемых рационально, таинственных «объективно-эстетических» явлений. Думается, что и вообще, если говорить серьезно, нет оснований навязывать Марксу стремление принципиально по-новому для его времени разрешить в приведенном выше отрывке проблему прекрасного.
Не мог великий ученый позволить себе, задумавшись над столь сложной проблемой, а тем более найдя или хотя бы наметив ее решение, ограничиться лишь одной, раз брошенной фразой. Скорее всего, эту фразу мы имеем право рассматривать, как попутное замечание , констатирующее, что новое, чем он был действительно занят, находит подтверждение и в чем-то уже общепринятом.
В самом деле. Утверждая, что человек как родовое существо по-человечески, а не эгоистически «вопреки бытию и свойствам вещей» 20 преобразует действительность, Маркс внутренне полемизирует с гегелевским пониманием материального труда лишь как «конечной», «несвободной», «односторонней» деятельности человека, противостоящего природе. И чтобы еще раз подтвердить свою мысль, он сравнивает творческие возможности человека с возможностями самой природы, сделавшейся благодаря труду «неорганическим телом» человека. Для этого он обращается к гегелевской же, не являющейся предметом спора трактовке красоты природы и утверждает, что и с этой точки зрения человек формирует материю так же, как ее способна формировать сама природа.
«[...] Нас восхищает, - читаем мы у Гегеля, - природный кристалл своей правильной формой, которая порождается не внешним механическим воздействием, а собственным внутренним определением [...] В кристаллах формирующая деятельность является не чужеродной объекту, а такой деятельной формой, которая принадлежит этому минералу согласно его собственной природе»21. Как мы видим, красота природной формы рождается здесь как раз в результате формирования природного материала согласно собственной внутренней закономерности предмета. Иными словами, согласно той самой «соответствующей мерке», которую умеет прилагать к создаваемому им предмету и универсально творящий человек. Формируя материю по мерке любого вида, то есть так, как это делает и сама природа, завершает свою мысль Маркс, человек в силу этого делается способен формировать ее также и «по законам красоты».
Предлагая вниманию читателя данное толкование смутившей многие умы фразы, подчеркиваем еще раз, что это, конечно, только предположение, так как ни прямых, ни косвенных разъяснений ее значения до нас не дошло. Именно поэтому представляется теоретически некорректным привлекать замечание Маркса в качестве доказательства правильности наших рассуждений. Подлинный, неоспоримый смысл приведенного отрывка, включая, кстати, и заключительную его фразу, видится в том, что Маркс утверждает здесь неоднократно подтвержденную мысль: человеческий труд, создающий новые человеческие явления действительности, есть разумное творчество по познанным законам самой природы, есть разумное, целенаправленное природное творчество. «Труд, - читаем мы в «Капитале», - есть прежде всего процесс, совершающийся между человеком и природой, процесс, в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой. Веществу природы он сам противостоит как сила природы [...] В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т. е. идеально. Человек не только изменяет форму того, что дано природой; в том, что дано природой, он осуществляет вместе с тем и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинять свою волю» 22.
Из этой марксистской идеи о новом человеческом этапе сознательного и целеустремленного самопреобразования природы мы и исходили во всех наших рассуждениях.
Об истинной эстетике вещей и окружающего мира мы чаще всего узнаём сами. Этому не учат в школе. Понимание эстетики - одна из отличительных черт интеллигентного человека. Внутренний эстет - та сторона личности, которую каждому предстоит воспитать в себе самостоятельно. И это путь, который вы либо избираете для себя однажды, либо обходите стороной.
Кто такой эстет
Мы не так часто употребляем это слово, а когда употребляем, приблизительно представляем его истинное значение. Эстет - человек, который различает прекрасное и безобразное, видит красивое в жизни, искусстве, окружающем мире, живёт и творит по законам красоты.
Эстеты образованны и утончённы. Они не позволят себе неподобающее поведение и не станут терпеть такого поведения. Их умение чувствовать красоту проявляется во всём: манерах, речи, одежде, интерьере квартиры, в том, чем они питаются.
Это не сверхлюди и не существа с другой планеты. Несмотря на то, что эстет - тонко чувствующий человек, воспринимающий красоту на чисто интуитивном уровне, развить чувство прекрасного в себе может каждый.
Вовсе не обязательно работать в библиотеке или музее, писать критические статьи, быть литератором или . Вам не нужен какой-то дар, чтобы увидеть в обычных вещах больше, чем видят другие. Внутренний эстет живёт в каждом.
Как воспитать в себе эстета
1. Слушайте классику
Начните с простого. Слушайте хотя бы по одной композиции в день. Никто не говорит, что нужно отказаться от своих музыкальных предпочтений. Для начала разнообразьте свои плейлисты творениями Бетховена, Вивальди, Шопена. Когда вы на слух станете отличать Рахманинова от Моцарта, вам захочется большего.
2. Читайте классическую прозу
Начните с русской классики. Воспользуйтесь , советами братьев Стругацких или списком 200 лучших книг по версии BBC. Поверьте, классики научат вас видеть красоту и докажут, что вы напрасно не взялись за них раньше.
3. Читайте поэзию
Перечитайте Пушкина, которого не в состоянии были понять в школьные годы. Переосмыслите Есенина, Маяковского, Блока, вникните в творчество Бродского, который и сейчас часто отсутствует в школьной программе.
Поэты видели красивое и безобразное. Они станут лучшими проводниками в мир эстетики. Не ограничивайтесь отечественной поэзией. Познакомьтесь с творчеством Шекспира, Фроста, Одена. Пользуйтесь переводами или попробуйте читать в оригинале.
Это то, чего нам в повседневной жизни не хватает больше всего. Вместо того чтобы знакомиться с чем-то великим, мы завалили себя фотографиями смешных котиков и довольно плоским юмором.
Читайте тематические журналы, посещайте сайты и выставки, посвящённые живописи. Разберитесь, какое направление живописи нравится вам больше всего, и копайте глубже. Вы просто не представляете, насколько сильно это повлияет на ваше видение мира.
5. Откажитесь от нецензурной лексики
Нецензурная лексика - то, что загрязняет не только речь, но и мысли. Отказавшись от неё, вы повысите свой уровень культуры и освободите речь для более полезных и красивых слов.
6. Сходите в театр
Купите билеты за месяц или два и в назначенный день и час сходите на спектакль. Это будет большое событие, особенно если вы откладывали эту вылазку в течение года.
7. Разнообразьте свою культурную жизнь
Походы в кино, рестораны и кафе - это здорово. И кино само по себе - отдельный вид искусства. Но под культурной жизнью нужно понимать немного другие вещи. Выбирайтесь в музеи, галереи, на выставки и презентации. Это окажется куда интереснее и полезнее, чем выходные, проведённые дома под одеялом.
8. Переосмыслите то, что вас окружает
Часто бывает нелегко посмотреть объективно на то, что происходит в жизни. Но раз вы приняли решение воспитать в себе эстета, сделать это необходимо.
Взгляните свежим взглядом на то, во что вы одеваетесь, что носите с собой, чем пользуетесь в повседневной жизни. Можно сколько угодно слушать классику, читать Моэма утром, а Лермонтова перед сном, но если вас окружают неэстетичные вещи, вам будет трудно измениться в лучшую сторону.
Обновите гардероб, пусть он станет строже и красивее. Преобразите своё , воспользовавшись советами дизайнеров и собственным чутьём. Не бойтесь экспериментировать.
9. Обновите своё меню
Еда тоже должна быть красивой. В здоровой и полезной пище своя эстетика, философия и концепция. Добавьте в меню простые и полезные блюда и поймёте, насколько сильно еда влияет на вашу жизнь.
Воспитать в себе чувство прекрасного непросто. Но это ещё один способ по-новому взглянуть на жизнь, научиться видеть и ощущать то, что недоступно другим.
1. Эстетика – учение о красоте и об искусстве . Это простейшее определение. Красота существовала всегда, восприятие ее человеческим сознанием обозначается как «прекрасное». Искусство также зародилось очень давно (наскальные рисунки, ритуальные танцы), поэтому можно сказать, что предмет эстетики существует столько, сколько существует человеческое общество. Однако термин «эстетика» в научный оборот ввел немецкий философ Александр ГотлибБаумгартен 1750 г
2. Эстетика – наука о прекрасном в жизни и в искусстве. Данное определение подчеркивает, что прекрасное существует в жизни, поэтому можно говорить об эстетике труда, эстетике быта, эстетике мышления, эстетике общения.
3. Эстетика – это философия прекрасного и философия искусства. Эта формулировка подчеркивает философский характер эстетического знания. Создателями эстетических концепций являются те же авторы, которые вошли в историю философских учений, ибо вопрос о красоте – не какой-то частный вопрос. Ответ на вопрос о прекрасном зависит от ответа на фундаментальные философские вопросы: что есть человек, каково его место в этом мире, какими способностями он обладает. Способность понимать прекрасное составляет специфику человеческого бытия, ибо воспринимать красоту и творить прекрасное может только человек. И наоборот: настоящим человеком является тот, кто может видеть и творить по законам красоты. Эстетика занимается философским обоснованием прекрасного и философской интерпретацией искусства.
4. Баумгартен образовал термин «эстетика» от греческого слова «эстезис» (ощущение, чувственное восприятие) и определил эстетику как науку о чувственном познании, о «правилах чувственности вообще». Чувства, о которых писал немецкий мыслитель, отличаются от простых ощущений, это душевные переживания, развиваемые с помощью изящных искусств. Философия XVIII века подразделяла способности человека на разум, волю и чувства, и в соответствии с этим выделяла три главные философские науки: логику, этику и эстетику. Необходимость выделить прекрасное в особую сферу появилась тогда, когда в общественной практике наука потеснила искусство. Эстетика стала напоминанием о полноте жизни, о необходимости не только рационального, но и эстетического отношения к миру.
5. Эстетика – философское учение об эстетическом отношении к действительности и об искусстве как высшей форме эстетической деятельности. Это современное синтетическое определение показывает, что эстетическое отношение находится в ряду других видов отношения человека к миру. Кроме того, оно не сводится к прекрасному, эстетическое отношение выражается в таких категориях как возвышенное, трагическое, комическое, низменное и даже безобразное. Прекрасное остается эстетическим идеалом, однако не все в жизни и в искусстве идеально.
Сущность эстетического отношения к действительности становится понятной в сравнении с познавательным и нравственным отношением к миру.Познавательное отношение характеризуется такими параметрами как: повторяемость и универсальность его результатов, доказательность знания. Объект познавательного отношения предстает безлично, и познающий субъект тоже абстрагируется от своих личностных свойств. В противовес этому эстетическое отношение предельно личностное, в нем субъективность не только не мешает, но позволяет выявить закономерности прекрасного. Эстетическое отношение дает чувственное постижение закономерностей мира.Нравственное отношение к действительности отличается нормативностью (оно строится в соответствии с правилами), ригористичностью (правила морали не выбираются участниками, а предписываются им), наличием санкций за неисполнение норм. В отличие от этого эстетическое отношение свободно, гармонично и является способом самовыражения личности.
Эстетические учения в античности (IV-V вв. до н.э.)С эстетической точки зрения древний грек относился к миру как пластическому телу, скульптуре, поэтому предметом эстетики стала видимая форма, гармония и мера которой соответствовали гармонии мироздания. В результате вся философия была как бы эстетикой, древнегреческие философы считали, что сущность мира открывается в «созерцании» как высшей форме духовной деятельности.Поскольку древние греки мылили мир как космос, который в противовес хаосу предполагает порядок, постольку ранняя греческая эстетика была космологической, т.е. красота, гармония, пропорция, мера, в первую очередь были свойствами мироздания.
Эстетика пифагорейцев Основная категория философии Пифагора – число, число – это первоначало бытия, основа космической меры. То же числовое начало пифагорейцы обнаружили и в музыке, а поэтому весь космос мыслился ими как музыкально-числовая гармония. Космические сферы, настроенные на определенный тон, порождают «музыку небесных сфер».Пифагорейцы выявили связь музыки и математики, в частности, они установили соотношение между длиной струны и тоном звука и пришли к заключению, что правильные математические сочетания таких струн дают и гармонические созвучия.В эстетике Пифагора музыка оказалась также связанной с религией. Предполагалось, что правильная музыка очищает душу для религиозного экстаза. Более того, музыка – нечто большее, чем искусство, она входит в состав религиозного переживания.
Учение пифагорейцев содержало также мысли о нравственном значении музыки: как хорошая (космически гармоничная) музыка воспитывает душу, так плохая портит ее. Религиозное значение музыки не позволяло относиться к ней, как к удовольствию, но делало музыкальные занятия высокой формой духовной практики.Применением пифагорейской эстетики в художественной практике стало творчество Поликлета, создавшего скульптуру «Канон», и одноименный трактат о математических пропорциях человеческого тела. С его точки зрения искусство подражает не природе, а норме. Подобно строению космоса, оно должно быть гармоничным, соразмерным, пропорциональнымПериод средней классики в философии Древней Греции характеризуется переходом от космологизма к антропологизму в эстетике.
Эстетика софистов Софисты провозгласили, что «человек есть мера всех вещей», в том числе и эстетического отношения. Источником красоты является не мир, а человек с его способностью воспринимать нечто как красивое. Как считал Горгий, «прекрасно то, что приятно для взора и слуха». Таков субъективистский (красота – дело субъективное), релятивистский (красота – вещь относительная), гедонистический (красота – это то, что нравится) подход к пониманию красоты.Искусство для софистов суть иллюзия, создание «возвышающего обмана». В противовес пифагорейцам, софисты считали, что образы искусства создает человек, они не являются отражением реальности.
Эстетика Сократа Сократ разделял тезис антропологизма о том, что идею прекрасного следует соотносить с человеком, а не с космосом. Красота вещей действительно относительна (прекрасная обезьяна несопоставима с прекрасным человеком, а тем более прекрасным богом), поэтому следует найти прекрасное само по себе, общее определение красоты.Согласно Сократу общий принцип красоты – целесообразность. Поскольку мир устроен разумно и гармонично (мир – это космос), всякая вещь в нем предназначена для какой-то цели, что и делает ее прекрасной. Так прекрасны те глаза, которые лучше видят, то копье, которое лучше летит и колет. Целесообразность, при этом, не означает полезности (это делало бы позицию Сократа прагматической), целесообразность – это причастность вещи к благу. Благо же для Сократа – абсолютная величина, обусловленная устройством мироздания, благо – это и истина, и добро, и красота. Сократ выдвинул идеал калокагáтии (от греч. calos – красота, agathos – хороший), т.е. совпадения добра и красоты в человеке. Злой нрав проявляется в дисгармоничной внешности, а внутренняя доброта проявляется во внешней привлекательности.Поскольку прекрасное само по себе мыслится Сократом как идеальное совершенство, задачей искусства является подражание этому первообразу, а не природе. Художник отбирает лучшие, совершенные черты в окружающих его предметах и объединяет в идеальный образ. Вычленить первообраз и запечатлеть его – главная цель искусства.
Эстетика Платона Следуя за своим учителем, Сократом, Платон полагал, что задача эстетики – постичь прекрасное как таковое. Рассматривая прекрасные вещи (прекрасную девушку, прекрасную лошадь, прекрасную вазу), Платон делает вывод о том, что прекрасное не содержится в них. Прекрасное – это идея, она абсолютна и существует в «царстве идей».Приблизиться к пониманию идеи прекрасного можно, пройдя ряд ступеней:рассмотрение прекрасных тел;любование прекрасными душами (Платон справедливо показывает, что красота – не только чувственное, но и духовное явление);увлечение красотой наук (любование прекрасными мыслями, способность видеть прекрасные абстракции);созерцание идеального мира красоты, собственно идеи прекрасного.Подлинное постижение прекрасного возможно благодаря разуму, интеллектуальному созерцанию, это некое сверхчувственное переживание, т.е. эстетика Платона – рационалистическая эстетика. Стремление человека к прекрасному Платон объясняет с помощью учения об Эросе. Эрос, сын бога богатства Пóроса и нищенки Пéнии, груб и неопрятен, но имеет возвышенные стремления. Подобно нему, и человек, будучи земным существом, вожделеет красоты. Платоническая любовь (эрос) – это и есть любовь к идее прекрасного; платоническая любовь к человеку позволяет видеть в конкретном лице отблеск абсолютной красоты.В свете идеалистической эстетики Платона (эстетики, которая полагает, что красота – это идеальная сущность) искусство не имеет большой ценности. Оно подражает вещам, в то время как сами вещи суть подражание идеям, получается, что искусст-во – это «подражание подражанию». Исключение составляет поэзия, ибо рапсод в момент творчества охвачен экстазом, позволяющим ему наполниться божественным вдохновением и приобщиться к вечной красоте. В своем идеальном государстве Платон хотел отменить все искусства, однако оставил те, которые имеют воспитательное значение, воспитывают гражданский дух. В свою очередь наслаждаться таким «правильным искусством» способны только совершенные граждане.
Эстетика Аристотеля Если для Платона прекрасное – это идея, то для Аристотеля прекрасное – это идея, представленная в вещи. Идея вещи – это ее форма, когда материя оформляется, получается прекрасный объект (так мрамор, восприняв идею художника, становится статуей).Исходя из этого, Аристотель трактует искусство как деятельность, через искусство возникают те вещи, форма которых находится в душе. Согласно Аристотелю сущность искусства составляет мимéзис (подражание), искусство подражает действительности, имеет миметическую природу. Однако это не слепое копирование, а творческое выявление типического, общего, идеального при обязательном воплощении его в материале.На основании теории мимезиса Аристотель разделил искусства на подражательные и дополняющие природу. К последним относятся архитектура и музыка, их философ ценил не очень высоко. Наибольшую ценность представляют те искусства, которые отражают действительность. Они, в свою очередь разделяются на искусства движения (временные) и искусства покоя (пространственные). Виды искусства можно различать и по средствам подражания (цвет, движение, звук). Высоко расценивая поэзию, Аристотель выделял в ней эпос, лирику и драму, а драматические произведения делил на трагедию и комедию.Целью трагедии является кáтарсис, очищение души через сопереживание героям; прохождение через кризис способствует возвышению души. Учение о катарсической природе драматического искусства было широко признано в эстетике.В отличие от Платона, признававшего за искусством только воспитательную роль, Аристотель рассматривал и гедонистическую функцию искусства, рассматривал его как средство получения удовольствия.
Трактат Псевдо-Лонгина «О возвышенном» Трактат «О возвышенном» был написан в III в. н.э., однако долгое время приписывался римскому ритору Лонгину, жившему в I в. н.э. Трактат замечателен выделением возвышенного в самостоятельную эстетическую категорию. Человека всегда восхищали грандиозные объекты, возвышенные в прямом и в переносном смысле: высокие горы, извержения вулканов, великие реки, свет планет. Аналогично и в искусстве, наряду с прекрасным, спокойным и гармоничным, существует возвышенное, задача которого не убеждать доводами, а привести в состояние восторга. Кроме того, возвышенное в искусстве – это «отзвук величия души», восторг вызывают не только внешние объекты, но и душевные движения.
Эстетика Византии (IV-XV вв.) Византийская империя была христианским государством, культура которого оказала большое влияние на формирование культуры восточных славян. Эстетика Византии носит религиозный характер, т.е. в первую очередь рассматривается красота божественного, а искусство мыслится как способ постижения божественного. Абсолютная красота божественного мира является образцом, причиной и целью земной красоты. В трактатах Псевдо-Дионисия Ареопагита, например, рассматривается три уровня красоты: абсолютная божественная красота;красота небесных существ;красота предметов материального мира.Главной модификацией прекрасного в византийской эстетике почитался свет: божественный свет, лучи которого пронизывают все бытие, делают мир прекрасным. Основой этого учения стало евангельское предание о Фаворском свете, физическом и духовном, озарившем лицо Иисуса в момент преображения на горе Фавор. «Свет умный» нужен и человеку для узрения мысленных вещей и слияния со светом божества.Другая модификация прекрасного – цвет. Византийская эстетика выработала живописный канон, предполагавший символическое значение цвета: пурпурный цвет символизирует божественное; голубой и синий – трансцендентное, небесное; белый – святость; красный – жизнь, огонь, спасение и кровь Христову; золотой – свет.Особенностью византийской эстетики является ее символический характер. Поскольку Бога нельзя постичь человеческим разумом, можно приблизиться к нему через образ, символ. У того же Дионисия Ареопагита весь земной мир – это система символов, через которую просвечивает божество. Символ не изображает духовную реальность, а указывает на нее, позволяет созерцать сверхчувственные объекты. В борьбе иконоборцев и иконопочитателей победили последние, с тех пор сложилась теория иконы как образа-символа, ведущего к первообразу, Богу. Был составлен иконописный канон, предполагавший, что богомаз (художник) должен писать не внешнее, а сокровенное; не личное видение, а всеобщее духовное содержание.Христианский богослов Иоанн Дамаскин выделил три главных аспекта иконопочитания:дидактический (икона – это книга для неграмотных);психологический (икона вдохновляет религиозные чувства);догматический (икона выступает документальным свидетельством о трансцендентной реальности, источником благодати).Религиозная эстетика Византии имела много общего с проникнутой христианством эстетикой европейского средневековья.
Эстетика европейского средневековья В эстетике европейского средневековья господствовал религиозный подход к эстетическим проблемам. Бог суть высшая красота, а земная красота – лишь отблеск божественной. Поскольку Бог, сотворивший этот мир, является высшим художником, художественная деятельность людей не имеет самостоятельного значения. Светские зрелища как лишенные религиозного смысла отвергаются. Образы же религиозного искусства ценны тем, что выступают посредниками между миром и Богом.Главным эстетическим достижением искусства средневековья стало формирование двух больших стилей: романского и готического. Поскольку все виды искусства концентрировались вокруг богослужения, то проявились эти стили в архитектуре и убранстве соборов.Романский стиль был господствующим в VI-XII вв. Сам термин был введен в эпоху Возрождения, мыслителям которого это искусство казалось подобием «римского» стиля (Roma – Рим). Романский стиль отличают массивные формы, мощные стены, подавляющие величием объемы зданий. Храм в этом случае предстает не столько обиталищем Бога, сколько вместилищем прихожан. Скульптура и рельефы вписаны в пространство храма и демонстрируют преобладание духа над телесностью.Готический стиль (XII-XIV вв.) сформировался тогда, когда изменились функции собора. Он стал не только культовым зданием, но и центром светской жизни, символом богатства города, мощи его власти. Термин «готический» был опять-таки придуман идеологами Возрождениями, ибо в сравнении с романским, «классическим» стилем, он представлялся «варварским» (готы – одно из варварских племен). Готика характеризуется устремленностью здания ввысь, что достигалось за счет особой конструкции архитектуры. Здание держалось благодаря системе подпорок: опорных арок внутри и контрфорсов снаружи. В результате нагрузка на стены уменьшалась, их можно было строить очень высокими. Готическая архитектура богато декорирована: резные башенки, балконы, витражи, розетки, скульптура внутри и снаружи здания делали храм изысканным произведением искусства.
Эстетика эпохи Возрождения Термин Renissance (Возрождение) принадлежит Джорджо Вазари, автору «Жизнеописания знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» (1550 г.). Вазари считал античность идеальным образцом искусства и полагал необходимым возродить ее образцы. Как и в античности, главной темой в искусстве становится не Бог, а человек, эстетика приобретает антропоцентрический характер. Даже для постижения божественной красоты лучше всего подходят человеческие чувства, в особенности зрение. Таким образом, Бог стал ближе к миру, сформировался интерес не к трансцендентной («запредельной»), а к природной красоте.Результатом стал расцвет визуальных искусств, в особенности живописи, в которой возник жанр пейзажа (в средневековом, да и в античном искусстве природа не была предметом изображения, но лишь условной средой, в которую помещались персонажи). Леонардо да Винчи считал живопись царицей всех наук.Такое сближение искусства и науки предполагало, что искусство способно дать истинное знание о сущности вещей, оно выделяет эту сущность, делает ее явной. Чтобы искусство давало знание, в основе изображения должны лежать математические закономерности. В частности, Альбрехт Дюрер разрабатывал учение о числовых пропорциях человеческого тела, ту же цель преследовал Леонардо своим чертежом человека, вписанного в круг и в квадрат. В своих построениях они ориентировались на правило «золотого сечения». Художники Возрождения открыли секрет построения прямой перспективы, т.е. изображения объема на плоскости. Итак, творцы эпохи Возрождения стремились выработать четкие, почти научные правила для художника, «поверить алгеброй гармонию». При этом они избегали слепого копирования действительности, их художественный метод – идеализация, изображение реального таким, как оно должно быть. Следует подражать природе, но только прекрасному в ней. В сущности, такой подход весьма близок идее Аристотеля о том, что искусство, подражая природе, должно запечатлевать идеальную форму в материале.Эстетика Возрождения уделила значительное внимание категории трагического, в то время как средневековая мысль тяготела к анализу категории возвышенного. Философы Возрождения ощущали противоречие античных и христианских оснований своей культуры, а также неустойчивость положения человека, опирающегося только на себя, свои способности и разум.
Эстетика классицизма. Это направление сложилось в XVII веке под влиянием рационалистической традиции в философии Нового времени, согласно которой мир устроен логично, соразмерно разуму, а потому постижим с помощью разума. В частности, Р.Декарт полагал, что художественное творчество должно подчиняться разуму, произведение должно иметь ясную внутреннюю структуру; задача художника – убеждать силой мысли, а не воздействовать на чувства.Теоретиком французского классицизма стал Никола Буало, написавший трактат «Поэтическое искусство». В нем эстетическим идеалом было провозглашено античное искусство, рекомендовалось следовать сюжетам греческой мифологии, ибо в них отражена жизнь в ее идеальном облике. Термин «классицизм» означает «образцовый стиль», который приписывался античной культуре. Стиль произведения должен быть высоким и изящным, простым и строгим. В соответствии с рационалистической установкой Буало полагал, что в искусстве фантазия и чувства должны быть подчинены разуму.Характер героя в классических произведениях рассматривался как неизменный и лишенный индивидуальных черт. Каждый персонаж должен быть целостным воплощением каких-то качеств, быть законченным злодеем, либо примером добродетели. Еще одним признаком классического стиля стал принцип единства места, времени и действия, который особо строго прослеживался в драматическом искусстве. Большой вклад в создание пьес в духе классицизма внесли Пьер Корнель, Расин, Жан Батист Мольер.Целью искусства классицизма считалось воспитание, формирование правильного (сообразного разуму) отношения к действительности, которое заключается в том, что разум и моральный закон должны обуздать страсти индивида и направить его к исполнению универсальных законов жизни. Следует заметить, что искусство того времени существовало по преимуществу как придворное искусство, классицизм своим расцветом во многом обязан правлению французского короля Людовика XIV и его любовью к украшению своего двора.
Барокко – еще одно художественное направление XVII века, широко распространенное в Италии и в России (поскольку в ней работали многие итальянские архитекторы). Название происходит от понятия «жемчужина неправильной формы», таким образом, подразумевается, что барокко – это нечто вычурное. Термин был придуман эстетами XVIII века в насмешку над стилем XVI–XVII веков, барокко считалось упадком красоты и хорошего вкуса. Поэтому иногда полагают, что в каждой культуре есть свое барокко, упадок, тяготение к странным формам в ущерб содержанию (к нему относили архитектуру Римской империи III-IV вв.; позднюю, «пламенеющую» готику; знаменитую Сикстинскую капеллу).Барокко – очевидная антитеза классицизму: цель искусства – создавать чудесное и поражающее, необычное и фантастическое. Искусство противно науке, оно зиждется не на разуме, а на вдохновении, игре воображения. Из всех интеллектуальных способностей ближе всего к искусству стоит остроумие, т.е. не гармоничный и логичный разум, а изощренный, соединяющий несоединимое.К художественным приемам барокко относится метафора, иносказание, эмблема; этот стиль позволяет изображать гротескное и даже безобразное, смешивает различные приемы изобразительности. Барокко выдвинуло идею синтеза искусств, главным достижением которого стало возникновение оперы. Прекрасной демонстрацией синтеза искусств стало творчество Джованни Лоренцо Бернини, построившего и оформившего многие здания в Ватикане. Теоретики барокко выдвинули идею о том, что архитектура – это застывшая музыка, а художники практиковали создание архитектурных иллюзий живописными средствами. В целом искусство барокко отличается пышность и декоративностью, замысловатостью форм и страстностью выражения. По своим социальным функциям оно оказалось средством прославления католической церкви и королевской абсолютной власти. Если достижения классицизма связаны в основном с литературой и театром, то барокко нашло наибольшее выражение в архитектуре и скульптуре.
Эстетика французского Просвещения. XVIII век – век Просвещения, время деятельности Дидро и других энциклопедистов, период идейной подготовки Великой французской буржуазной революции. В эту эпоху были поставлены многие проблемы, ставшие обязательной составляющей эстетического знания и, в частности, проблема вкуса.Вольтер, анализируя культурное наследие человечества, обнаружил, что искусство изменяется в соответствии с историческими событиями, искусство подражает социальной действительности (а не природе, как полагали многие). А поскольку жизнь трагична, то трагедия – наиболее нравоучительный жанр литературы, вызывающий сострадание и подъем нравственных чувств. Однако при всем почтении к греческому искусству Вольтер не разделял идею катарсиса. В статье «Вкус», написанной для «Энциклопедии», Вольтер называет вкусом «способность распознавать пищу», а также «чувство красоты и погрешности во всех искусствах». Тем самым он выявляет специфику эстетической оценки: ее мгновенный и чувственный характер, когда в переживании человек получает удовольствие от порядка, симметрии и гармонии в мире.Дидро полагал, что природа вкуса состоит в объединении трех компонентов: чувственного восприятия, рациональной идеи и эмоции переживания. Таким образом, Дидро отходит от грубого рационализма, стараясь построить более гармоническую концепцию эстетического восприятия. Во французской эстетике была поставлена проблема множественности вкусов («на вкус и на цвет товарища нет»), которая решалась за счет того, что испорченному аристократическому вкусу надо противопоставить вкус «просвещенный», основанный на знании. Просветители были уверены в существовании неизменных критериев хорошего вкуса, который между тем нуждается в воспитании, ибо возникает в результате опыта распознавания истинного и доброго.
Эстетика немецкого Просвещения и романтизм. Заслугой немецких мыслителей XVIII века является создание эстетики как самостоятельной философской дисциплины. Исходя из просветительской концепции человека как существа с тремя способностями (разум, воля, чувства), Баумгартен назвал эстетикой науку о чувственном познании.
Значительный вклад в эстетику внесло литературно-художественное движение «Буря и натиск», к которому в молодые годы примыкал Ф.Шиллер. Основная тенденция молодых немецких интеллектуалов состояла в разрыве с классицизмом. В отличие от последнего, провозгласившего эстетическим идеалом неизменное совершенство, они провозгласили исторический подход к искусству. Произведение должно быть не абстрактно совершенным, а соответствующим «духу времени», впервые возникла мысль о «прогрессивном», а не «правильном» искусстве. Культура должна быть проникнута национальным духом, а не стремлением к «классическим» образцам. Данное художественное течение проявило интерес к народному немецкому искусству, а также к средневековому наследию, наложившему отпечаток на немецкий характер.Движение «Бури и натиска» стало предпосылкой формирования мощного художественного направления – романтизма, сложившегося в кружке «йенских» романтиков, в творчестве Новалиса, Тика и др. Теоретики романтизма полагали, что искусство – плод творческой активности художника, а не подражание чему бы то ни было, поэтому главным предметом изображения становятся чувства художника. В этом творчестве личность безгранично свободна, может выдвигать любые идеалы, создавать любые образы. При этом романтическое мировосприятие фиксирует неразрешимое противоречие между высокими идеалами и низменной действительностью. Субъективное возвышение художника над пошлой действительностью стало стилистическим приемом «романтической иронии». С высот эстетического идеала романтики критиковали мещанскую мораль своего времени. Высшей реальностью для романтиков стало искусство, именно в искусстве душа живет полной жизнью, создавая «прекрасную видимость», искусство дает отдушину сокровенным чаяниям человека.В XIX веке романтизм вылился в расцвет искусств в Германии, а затем и во Франции. Примером может послужить творчество таких композиторов как Шопен, Лист, Берлиоз, Шуберт, романы Дюма и Гофмана, полотна Делакруа.
