Садовые растения        03.05.2019   

Сказка на ночь взрослым смыслом. Сказка на ночь для взрослых девочек

В самом начале декабря у меня неожиданно выдалась пара свободных от работы недель, и я решала побывать на Родине, навестить родных и друзей. Билет на самолет за день до вылета – это лотерея, но мне повезло купить едва ли не последний билет на рейс «Лондон – Москва» с одной остановкой в Риге. Незначительный, по сути, транзитный нюанс меня порадовал отдельно. Просто когда-то в юности Рига казалась мне, уроженке Советского Союза, сказочным городом, где живут самые прекрасные женщины на свете. Мне уже давно не пятнадцать, а отношение к этому городу осталось по-прежнему светлым. Я предвкушала увидеть давнюю мечту хотя бы с высоты птичьего полета, но, увы, погода не позволила полюбоваться видом из иллюминатора самолета. Густые, тяжелые снежные облака скрыли город, и только изредка мне удавалось увидеть обледеневшую латвийскую землю.

В зале ожидания пассажиров, летящих в Домодедово, ждало неприятное известие: все вылеты в Москву задержаны на неопределенное время из-за снежной бури – посадка будет невозможна. Переговорив с сотрудницей аэропорта и убедившись, что мой рейс отложен как минимум до завтрашнего полудня, я решила снять номер в одной из местных гостиниц и вместо унылого, изматывающего ожидания «на чемоданах» погулять по заснеженной красавице- Риге. Ну, здравствуй, мечта моя!

Я поселилась в уютном отеле в самом сердце Риги, неподалеку от старинной церкви св. Иоанна. После бодрящего душа, я пересмотрела содержимое сумки, которую взяла с собой в самолет. Какое счастье! Вместе с фотоаппаратом и телефоном там были джинсы и теплый вязаный свитер, перчатки и платье, которое я решила взять в последний момент, уже упаковав большой чемодан. Отлично, можно вечером пойти в ресторан отеля, ну а пока вперед – на старинные улицы Риги!

Лифт спускался вниз, в холл отеля. Я вошла в кабину, мельком взглянув на свое отражение в зеркальной панели: нет, все – таки я очень хороша сегодня! Краем глаза заметила и отражение своего спутника, высокого, статного мужчины с пепельными волосами, одетого в добротное, защитно-зеленого цвета пальто. Довольная собой и тем, как удачно складывается путешествие, я повернулась и, по европейской привычке последних лет, сдержанно - вежливо улыбнулась своему спутнику.
- Сегодня довольно холодно, Вы не считаете? – любезно отозвался он.

Мое сердце пропустило удар. Если бы меня вдруг обдали жидким азотом, вряд ли бы получился больший эффект. Я стояла лицом к лицу с человеком, встреча с которым была невозможна ни при каких обстоятельствах, тем более вот так случайно, в стране, где мы оба лишь гости на короткое время. Я смотрела в эти незабываемые серо- зеленые глаза и молчала. Был ли передо мной Бьёрн Ларсен из плоти и крови или его призрак? Лифт остановился, и его дверцы распахнулись. Я рванулась прочь на волю, на воздух.
- Хелена, подожди! Ты не узнаешь меня?– он бросился за мной вслед.

У меня было лишь мгновение, чтобы глубоко вздохнуть, «надеть» на себя вежливую улыбку и повернуться лицом к своему Прошлому.
- Добрый день, господин подполковник. Я не была уверена, что это Вы собственной персоной.
- Теперь уже полковник, - поправил он меня с легкой улыбкой.
- Поздравляю с повышением.
- Что ты делаешь в Риге?
- Коротаю время, жду свой рейс. А ты?- Я откровенно рассматривала такое родное для меня лицо: морщинок возле глаз стало больше со дня нашей последней встречи, складки у рта проявились глубже, суровее, и виски уже хорошо посеребрены сединой…
- Сегодня закончился подготовительный этап совместных учений, и теперь у меня пара дней отпуска, хочу посмотреть Ригу перед возвращением в Амстердам.
- Понимаю. А почему в Амстердам, а не Копенгаген?
- Сейчас я живу в Голландии, подписал долгосрочный контракт с Академией.

Мы стояли посреди гостиничного холла, на пути у людей и багажа, и Бьёрн положил свою руку мне на плечо, увлекая в сторону. Меня будто обожгло, не смотря на несколько слоев одежды.

Расскажи о себе, Лена, - он произнес мое имя так, как меня зовут родные и друзья, как когда-то называл меня и он.
- У меня все хорошо, - сказала я коротко. – Ты прости, но у меня мало времени - не успею все посмотреть, нужно идти.
Инстинкт самосохранения велел исчезнуть немедленно, а сердце ныло и молило задержаться хоть на пару минут.
- Думаю, нам с тобой по пути. Я ведь тоже здесь ничего не знаю. Давай погуляем вместе,- предложил Ларсен с присущим ему, неподвластным времени, обаянием. В некотором смысле ничего не изменилось, он по-прежнему имел надо мной необъяснимую власть. Проклиная свое малодушие, я послушно пошла за Бьёрном сдавать ключи от номера.

Мы вышли на заснеженную старинную площадь. Хотя было только начало декабря, город уже жил предвкушением Рождества. У витрин магазинов, на улицах и бульварах – везде царило предпраздничное оживление. То тут, то там нам по дороге попадались стайки детворы, шумные, звонкоголосые, играющие в снежки или лепящие снежную бабу. Молодежь собиралась парочками или компаниями возле кафешек и кинотеатров, степенно гуляли по набережной взрослые… Залитая огнями, вечерняя Рига была ослепительно красива.

Как дела у Анни? – спросила я Бьёрна о его дочери.
- Как ты и говорила, профессиональной пианисткой ей не быть. Но она – умница, хорошо учится и теперь мечтает стать адвокатом, как ее мама, - в его голосе звучала гордость. – С тех пор, как я живу и работаю в Голландии, видимся с ней реже, чем я хотел бы, но регулярно.
- Она – замечательная девочка, Бьёрн.
- Анн по-прежнему играет для собственного удовольствия и чтобы порадовать меня. Даже запись прислала недавно. Она не забыла тебя, Хелена.

А ты? – хотелось спросить мне. - Помнишь ли ты, как благодаря урокам музыки твоей дочери мы познакомились?

Три года назад.

В то время я жила в Копенгагене, была довольно известной концертирующей пианисткой и дополнительно занималась с талантливыми ребятами у себя на дому. Анни Ларсен была одной из моих любимиц, хотя я и не сторонница фаворитизма. Естественно, я была знакома с обоими родителями девочки, но чаще она приезжала с папой. Если он завозил ее ко мне, возвращаясь со службы, то был одет в военную форму с офицерскими знаками отличия. Высокий и статный, подполковник Ларсен всегда излучал какую-то особую уверенность и мгновенно вызывал расположение к себе. Анни очень гордилась отцом, и оба безусловно обожали друг друга.

По расписанию ее уроки были дважды в неделю; как-то однажды Бьёрн приехал без дочери: девочка простудилась и осталась у матери на несколько дней. Маленькие ученики часто делятся тем, что у них на душе, и поэтому я знала, что родители Анни расстались больше года назад, и она живет на два дома, как и многие ее друзья. Извинившись, что он забыл позвонить и предупредить меня, Бьёрн – в качестве компенсации за потерянное время, наверное – предложил выпить с ним кофе. Не в моих традициях выходить в люди с родителями учеников, но он хотел поговорить со мной об успехах дочери, и я предложила ему побеседовать - и заодно уж выпить кофе - у меня дома, пока не придет следующий ученик.

Мы провели сорок минут вместе, начав с разговора об Анни и ее игре, и как-то незаметно перешли на отвлеченные темы. Вскоре после этого был мой день рождения, о чем Бьёрн, видимо, узнал от дочери, и совершенно неожиданно для меня приехал вечером с прекрасным букетом белых роз и приглашением на ужин… Вот так и начался наш с ним роман, волшебный, и увы, недолгий, но навсегда изменивший мою жизнь.

Я влюбилась в Бьёрна Ларсена, как девчонка. В свои двадцать пять лет я жила музыкой и только ею. Моя жизнь за рубежом, вдали от родных и друзей, которые говорят и думают на одном с тобой языке, была почти монашеской, наполненной служением лишь одному божеству – Искусству. И вот в ней появился он, мужчина, которым я безмерно восхищалась за его мужество, за силу духа, за острое чувство справедливости и порядочности, что в наше смутное время встречается нечасто... Кроме того, я никогда раньше не знала такого фантастического притяжения. Стоило мне услышать его голос по телефону, как мое сердце немедленно начинало биться в сумасшедшем темпе, а что со мной творилось, когда он появлялся рядом, даже невозможно описать словами. Всё то, интимное, что я пережила с немногими до него, поблекло, потеряло всякое значение

Где бы мы ни были вместе, что бы мы не делали – готовили ли ужин, или гуляли возле знаменитой Русалочки Эриксена, или слушали оперу в Operaen pа Holmen – казалось, что все его слова и действия - прелюдия к любовным утехам. Наша первая ночь с ним открыла мне целый мир никогда раньше не изведанных ощущений. Он чувствовал меня безошибочно, раз за разом смещая границы дозволенного, выстроенные в моем сознании. Для Бьёрна в сексе не было ничего предосудительного, постыдного, запретного. Он помогал мне познать мое собственное тело и учил, как довести его до максимального пика наслаждения. Во мне проявилась небывалая для меня сексуальность, смелость, даже дерзость. Мы занимались любовью не только в постели, но и на столе в моей кухне, в его гостиной, в ванной, в автомобиле, укрывшись в уединенной бухте …

Я светилась от счастья, вдохновение переполняло меня, что не могло не сказаться на моей игре – одновременно с любовью я переживала бешеный взлет своей популярности и признание в музыкальной среде.

В общем, ничто не могло подготовить меня к новости, которую Бьёрн принес одним весенним вечером: через три недели их группу отправляют в Афганистан в составе контингента сил содействия безопасности.
На шесть месяцев…
На реальную войну…

Нам оставалось еще двадцать дней счастья быть вместе, но это счастье было смешано с болью осознания скорой, неотвратимой разлуки. Бьёрн говорил, что мы пройдем это испытание, что интернет доступен на базе, и, мы будем на связи друг с другом, что нам нужно пережить и перетерпеть данные обстоятельства, и мы вновь будем вместе. Задания в боевых точках выполняются постоянно, хотя и не всегда он вне дома на такой длительный срок. Я соглашалась с его аргументами, да и что мне оставалось делать? Таковы были его жизнь, его долг. А мне, подобно тысячам других женщин по всей Земле, выпало нести нелегкую ношу, политую слезами одиночества, пересыпанную надеждой и молитвами - участь любящей женщины, ждущей своего мужчину с непонятной ей войны.

Бьёрн улетел в Афганистан в конце мая. Первые недели лета для меня были окрашены серой тоской по нему. Я нетерпением ждала каждое письмо, порой не в силах заснуть до глубокой ночи, перебирая распечатки электронной почты и фотографии, вспоминая его глаза, слова, прикосновения … Я до предела загрузила себя работой, надеясь, что чем меньше будет времени для себя, тем быстрее наступит ноябрь, срок возвращения Бьёрна домой.

К концу июля наступил предел моих физических сил, и я стала чувствовать постоянную усталость, слабость и даже, временами, тошноту. Я потеряла сознание прямо после урока с одним из своих учеников, и его перепуганная мать вызвала скорую. Доктор участливо задавала мне вопросы во время осмотра, а потом деликатно спросила, не могу ли я быть беременна… Немного позднее, в тот же вечер сделав тест, я смеялась и плакала, увидев те самые две полоски. Похоже, моя небольшая весенняя простуда свела на нет действие контрацептивных таблеток, причем, в круговерти бесконечных концертов, я даже не обратила внимания на отсутствие «женских дней».

Я не знала, как сообщить эту новость любимому. Письма приходили все реже, он ссылался на сумасшедшую занятость и напряженную ситуацию в регионе, стал отстраненнее и холоднее. Я объясняла это усталостью и постоянными перегрузками, вздрагивала и бежала к телеэкрану, как только в вечерних новостях произносили слово - заклинание «Афганистан», ждала и верила, что все будет между нами по-прежнему, как только Бьёрн вернется домой – ко мне, и тогда я расскажу ему о ребенке.

Весь август я провела в терзаниях из-за его молчания. За месяц я получила лишь два коротких, сухих послания. Проклиная войны всех времен и мучавший меня токсикоз, я часами просиживала в интернете, читая все, что только было доступно про события в регионе. Изматывающее ожидание стало моим привычным состоянием… Все, что я могла позволить себе, на правах учительницы, спросить у Анни Ларсен про ее папу, я знала и так с ее слов: звонил, здоров, думает про нее, любит…

В сентябре Анни перестала со мной заниматься музыкой, с упоением переключившись на новое хобби. Мои письма Бьёрну оставались без ответа.
Я была почти на седьмом месяце беременности, когда в конце осени подполковник Ларсен вернулся домой. Отмучившись еще целых две недели, я, как перед прыжком в бездну, дрожащими пальцами набрала на мобильном заветный номер. Бьёрн долго не отвечал, а потом перезвонил сам и чужим голосом сказал, что нам не стоит встречаться.

С сердцем, разбитым на мелкие осколки, я улетела домой, на родину, к маме.

Три года спустя.

И вот каким-то непостижимым образом жизнь опять свела нас с ним вместе. Казалось, я провалилась в безвременье, или же сплю на яву и вижу фантастический сон. Мы бродили по заснеженным улицам, любовались городом, я сделала десятки снимков местных красот – и, вроде бы как заодно, несколько раз сфотографировала Бьёрна. Где-то среди этих кадров были те, которые по нашей просьбе сделал случайный прохожий, запечатлев нас с полковником Ларсеном вдвоем. Хоть что-то останется у меня на память об этой встрече. Потом мы пили восхитительный шоколад в маленьком кафе в «Лидо» и говорили... говорили…

Я хочу извиниться перед тобой, Лена,- произнес Бьёрн, мягко сжимая мои пальцы в своей ладони, как только официантка принесла наш заказ.
– Я очень виноват, объяснить мое поведение непросто, но я все же попробую.
- Едва ли здесь есть, что обсуждать. - Я аккуратно высвободила свою руку и спрятала ее на коленях.
- Прошу тебя, дай мне шанс сказать. Я знаю, много воды утекло за три года, но ты должна знать, что я глубоко раскаиваюсь в своем поступке по отношению к тебе. Когда мы встретились, я не искал серьезных уз, незадолго до того развелся и знал, что предстоит долгая миссия на Среднем Востоке. Но я потерял голову из-за тебя, воспользовался твоей влюбленностью, твоей наивностью …
- Неужели? – холодно спросила я между мелкими глотками обжигающе горячего шоколада. От слов Бьёрна меня бил озноб.
- Ты много для меня значила тогда, но оказалось невозможным сохранить наши отношения среди афганской реальности. Тяжелые были времена. Не все мои друзья вернулись… Я начал злоупотреблять спиртным… Когда жизнь вернулась в нормальное русло, я уже не смог тебя найти, - пальцы Бьёрна коснулись моих волос, нежно скользнули по щеке.
- Твой телефон не отвечал, письма отправлялись в никуда, в твоем доме поселились какие-то люди, импресарио сказал только, что ты разорвала контракт и уехала в неизвестном направлении… - Голос Бьёрна печально затих. – Спустя некоторое время я встретил Ульрику, уже год мы женаты…

Я не знала, что ответить. Прошлое вновь встало передо мной грустным призраком. Я несколько мгновений собиралась с мыслями.
- Если тебе нужно мое прощение, я даю тебе его. Но давай больше не будем говорить о прошлом – слишком больно.

А как ты живешь сейчас, Лена? – Бьёрн держал в руке изящную чашку из тонкого фарфора, а я смотрела на его пальцы. Музыканты всегда обращают на руки больше внимания, чем другие люди. Руки этого мужчины были сильные, надежные, заботливые для тех, кого он одарил своей любовью. Они же, привычные к оружию и рукопашной схватке, таили в себе смертоносную опасность для врагов. Теперь на одном из пальцев поблескивало обручальное кольцо – символ нашей окончательной разлуки. Я никогда не умела ловко врать, а сейчас, взбудораженная нашей встречей, под его цепким взглядом опытного военного аналитика, я и вовсе чувствовала себя неуверенно. Я боялась случайно обмолвиться о том, о чем полковнику Ларсену не следует знать.
- Ну, я на некоторое время ушла со сцены, сконцентрировалась на преподавании.
- Да, дочь говорила, мол, странно, что нет объявлений о твоих выступлениях.
- У меня в начале января будут концерты в Лондоне и в Копенгагене. Страшновато возвращаться после такого перерыва.
- Я уверен, что ты справишься лучшим образом,- тепло улыбнулся мне Бьёрн, как когда-то в прошлом, когда я волновалась перед очередным серьезным концертом.
Мое сердце словно сжали в тиски. Ах, если бы он только знал, что в то самое лето я уже носила под сердцем его дитя! Если бы только можно было все вернуть назад!..

Мы вернулись в отель поздним вечером. Забирая у портье ключи, я подумала, что вот и наступил миг прощания. Мне стоило огромного труда спокойно пожелать Бьёрну всего доброго и, улыбнувшись, как старому знакомому, плотно закрыть за собой дверь своего номера. Я не знала, сколько времени я стояла неподвижно, прижавшись спиной к двери, и слезы струились по моему лицу. Так больно мне не было со времени нашего разрыва.

Неожиданно раздался негромкий стук за моей спиной. Думая, что это горничная, я наскоро вытерла глаза и открыла дверь. На пороге с моей фотокамерой в руках стоял полковник.
- Твой фотоаппарат остался у меня..., - начал Ларсен, но увидев мое состояние, он, не закончив предложение, мгновенно переступил порог, решительно притянув меня в свои объятия. – Ну что ты, девочка моя, не плачь.

Эти слова, которые я не надеялась услышать уже никогда в жизни, стали последней каплей. Спрятав лицо на плече Бьёрна, я позволила своей тоске выплеснуться в отнюдь не красивых, как в кино, слезах. Я чувствовала, как его руки ласкают мои волосы, плечи, и меня с головой захлестнул шторм эмоций. Зная, что Бьёрн остановит меня, я все же бесстыдно, отчаянно прижалась губами к его губам. Но, вопреки всему, он не отстранился. Мы целовались так, как будто завтра не наступит никогда, лихорадочно срывая друг с друга одежду, и ничто больше не могло нас сдержать. Я не могла думать ни о чем, кроме невыносимого желания прижаться всем телом к его телу, ощутить его силу и слиться с ним без остатка. Если моя плоть сгорала от страсти, то душа моя была на дороге в рай. Про ад я подумаю завтра.
Я следовала за Бьёрном по выбранному им пути. Отдавая и принимая ласки, отвечая ударом на удар, подчиняясь и требовательно переходя в наступление, я словно взбиралась выше и выше в гору, пока мы оба не провалились в сладкую бездну. И потом, бессильно раскинувшись рядом с Бьёрном на смятых простынях, рука к руке, сердце к сердцу, едва дыша, я из последних сил боролась со сном, чтобы насладиться волшебными моментами близости с ним, видеть, как он спит, слушать его дыхание…

На рассвете, изо всех сил стараясь не разбудить Бьёрна, я натянула на себя одежду, взяла свою сумку и, задержавшись на одно долгое мгновение возле постели, чтобы запечатлеть в памяти образ любимого мужчины, вышла, бесшумно притворив за собой дверь.

Оплатив счет за проживание, я торопливо устремилась к припаркованным у отеля такси. «В аэропорт, пожалуйста», - попросила я водителя, отдавая ему свой багаж. По пути я не замечала ничего вокруг, гляди лишь на расстилавшееся перед автомобилем полотно дороги. Мои глаза были сухи. Я была опустошена, лишь где-то на донышке души плескалась грусть. Я была намерена жить дальше, не мучаясь вопросами, что произошло с Бьёрном после миссии в Афганистане летом две тысячи девятого. Как бы мне не хотелось быть с ним, этот мужчина теперь принадлежит другой женщине, у которой я и так, без стыда и совести, украла сегодняшнюю ночь. Такая ночь принадлежала мне по праву еще до того, как Ульрика появилась в жизни Бьёрна. Но на этом все заканчивается, на этот раз действительно заканчивается.

Я приехала в аэропорт задолго до нужного времени, так что пришлось занять место в зале ожидания и достать из сумки книгу. По крайней мере, скоро я уже буду в самолете, на пути к сыну, который был у моих родителей, пока я была занята подготовкой лондонского январского концерта. Я ужасно соскучилась по своему малышу, а сейчас, после встречи с его отцом, я нуждалась в крепких объятиях маленьких ручек больше, чем когда-либо.

Время летело незаметно. Я уже готовилась к регистрации, когда неожиданно услышала по громкоговорителю свое имя и просьбу подойти стойке справочного бюро. В недоумении я быстро прошла к указанной точке и увидела одиноко стоящего у пластиковой колонны полковника Ларсена.
- Бьёрн? Ты почему здесь?- сказать, что я была удивлена - ничего не сказать.
Казалось, что он хотел взглядом, как лезвием бритвы, разрезать меня на части.
- Во-первых, ты исчезла, не сказав ни слова. Хелена, ты мне ничего не хочешь объяснить? – в голосе Бьёрна звучал металл.
Я уловила угрозу, исходящую от него, но в своем сегодняшнем состоянии, не дрогнув, спокойно ответила, что мне нечего сказать. Да и зачем?
- Во - вторых, это ты как объяснишь???
Кипя от обуревавших его эмоций, он достал из кейса... мою фотокамеру.
Совсем забыла про нее! Наверняка она осталась в номере под сброшенным на пол покрывалом. Бьёрн не отдал мне фотоаппарат, а стал доставать его из футляра. Тут мое сердце словно оборвалось, я догадалась, что он просматривал файлы, а там кроме вчерашних рижских снимков были фотографии моего – нашего - сына! Так и есть, он показал мне первый кадр с мальчиком.

Нет сомнений, что это твой ребенок. – Он не спрашивал, а словно обличал меня во всех грехах. – Здесь недавняя дата. Сколько ему сейчас? Не отвечай. Я помню, как выглядела Анни в три года. Но ведь они так похожи с ней!!! Хелена, объясни мне, как такое может быть!
На нас стали оборачиваться окружающие нас люди. Бьёрн же ничего и никого не замечал.
- Когда родился ребенок?- процедил он сквозь стиснутые зубы.
- В конце января две тысячи десятого…
Бьёрн схватился за голову.
- Как, ну как ты могла мне не сказать, Лена???
- Когда я узнала, что беременна, ты уже стал холоден ко мне, редко писал… Потом стало еще хуже… И не ты ли сказал мне после возвращения, что нам не надо встречаться? – тут уже я повысила голос. Бьёрн стал белее белого.
- Почему ты не сказала вчера? Даже этой ночью не сказала ни слова! А если бы я так и не увидел эти кадры…
- Ты бы вернулся домой к своей жене, - холодно закончила я за него.- Как ты и сделаешь. А у нас с сыном своя жизнь.
- Неужели? – иронично усмехнулся Бьёрн. – Ты совсем не знаешь меня, если можешь даже предположить такой расклад.
- И что же ты предлагаешь? – похолодела я, зная, как он относится к детям, к своим детям. Бьёрн провел рукой по своим волосам.
- Я пока не могу сказать наверняка. Нужно подумать, как лучше поступить.
- Ну, вот когда подумаешь, тогда и скажешь. Потом Я буду решать, соглашаться или нет. Найдешь меня в Лондоне, если захочешь. А сейчас извини, у меня самолет.
Я решительно подхватила сумку, развернулась, было, идти, но он удержал меня за руку.
- Как зовут нашего сына? – с неожиданной, счастливой улыбкой на губах, спросил Бьёрн.
Я помедлила лишь секунду, глядя в его глаза – в самую глубину, в его душу.
- Алекс. Его зовут Александр.

Я улетела в Москву. Вместо одного вопроса о прошлом теперь передо мной стояла дюжина о будущем. Как решить уравнение со многими неизвестными? Как поступит Бьёрн? Он наверняка захочет видеться с ребенком, перелет из Амстердама в Лондон, где я теперь живу, занимает лишь один час… Как к такой новости отнесется его жена? Но больше всего я не была уверена в себе самой: смогу ли я заставить свое сердце молчать? Сможет ли Бьёрн?..

© Copyright: Розовая Орхидея, 2012

Жила-была девушка. Она была тихой и скромной, ей часто говорили, что она красива, но девушка не верила словам.
Любимым ее занятием было читать книги, и она прочитала их столько, что, в конце концов, начала путать реальность и фантазию.
Еще девушка очень любила мечтать. Она представляла себя прекрасной принцессой и мечтала, что ее спасет какой-нибудь принц.
Но шли годы, девушка взрослела, а принц все не появлялся. На нее все чаще обращали внимание парни, но она не замечала их. Она все ждала своего единственного.
И вот однажды, когда девушка почти разочаровалась, в ее город приехал молодой Принц.
Принц был красив, белокур и голубоглаз. Он тут же очаровал всех девушек, и героиня не стала исключением.
Она взглянула на себя в зеркало, что давно уже не делала, и попыталась приукрасить свою внешность, но ни наряды, ни косметика, ни прическа не могли заставить ее посчитать себя красивой. Постоянно она находила в себе какой-то изъян.
Разочаровавшись в себе, девушка так и не решилась показаться на глаза прекрасного Принца.
Чтобы боль и разочарование не снедали ее сердечко, решила она погулять в саду. Усевшись под дерево, девушка снова продолжила читать свою любимую книгу.
Стоит упомянуть, что у девушки были очень красивые зеленые глаза, в которых всегда блистала какая-то искорка и была у девушки очаровательная робкая улыбка, заставлявшая ее глаза сверкать ярче изумрудов.
В это время мимо сада проезжал Принц на своем коне.
Заметил он девушку, и робкая улыбка ее, украшавшая пухлые розовые губки, тронула его сердце. Решил Принц познакомиться с девушкой.
Спешился Принц и постучал по невысокому заборчику, тот сад окружавшему.
- Не найдется ли здесь прохладной водицы для усталого путника? Больно жарко на улице! - на губах Принца сияла обворожительная чуть хитрая улыбка.
Подняла девушка глаза и вмиг лицо ее румянец залил. Вскрикнув, спряталась она в тени деревьев, пытаясь дыхание успокоить и жар с щек согнать.
- Милая девушка, не стоит меня бояться, я не причиню вреда!
Принц привязал своего коня к колышку и перепрыгнул через забор в сад.
Он подошел к тому месту, где до этого сидела девушка, и поднял, забытую ею книгу.
- Хм! Романтическая сказка о прекрасной Принцессе, смелом Принце, белом коне и огнедышащем драконе! Не знал, что кто-то еще читает такое! - Принц усмехнулся и повертел в руках книжицу. - Ваша любимая?
- Отдайте! - произнесла девушка. - Это не ваше!
- Забирайте, милая дева! Разве я запрещаю вам?
Поборов смущение и страх, девушка выскользнула из тени и забрала книгу, собираясь скрыться снова в спасительной тени.
Принц перехватил девушку.
- Не так скоро, милая девушка, я хочу видеть ту, что проявила неуважение к моей особе! - Принц улыбался.
Девушка резко подняла голову, смотря в глаза Принца спокойным взглядом.
- Извиняюсь, Ваше Высочество! - девушка сделала реверанс - Я ничуть не хотела вас оскорбить, но мне казалось, это Вы проникли в мой сад без разрешения. И это Ваши руки сейчас лежат на моей талии, удерживая меня!
Принц смотрел в глаза девушки, дивясь их красоте, и изыскивал способ удержать ее рядом.
- Тогда, может быть, милая девушка согласится проводить меня до дороги к моему замку? - Принц улыбнулся. - Боюсь, что я могу заблудиться в здешних местах!
Девушка на мгновение задумалась и невольно залюбовалась синевой глаз Принца, в глубине которых плясали озорные чертики.
- Хорошо, я провожу Вас! - девушка вздохнула. - Но только до дороги.
Принц улыбнулся и открыл перед девушкой небольшую калитку.
- Прошу, милая дева! - он церемонно ей поклонился, придерживая дверцу.
Девушка вышла и посмотрела на Принца, руки которого снова оказались на ее талии.
- Думаю, нам лучше будет ехать на лошади! - Принц невинно улыбнулся - С моей стороны будет невежливо позволить девушке сбивать ноги о камни! Тем более Вы босиком.
Принц усадил девушку на лошадь и сел в седло.
- Указывайте дорогу, очаровательная проводница! - губы Принца украсила очаровательная в своей хитрости и невинности улыбка.
Девушка отвернулась, скрывая смущение за распущенными волосами, которые темным шелком рассыпались по тоненьким плечикам девушки, на которых покоились тонюсенькие бретельки скромного платья, одна из которых все время норовила соскользнуть с положенного ей места, чем очень радовала Принца-искусителя.
Лошадь медленно брела по дороге, а на ее спине восседал прекрасный Принц, обнимая за талию девушку.
Вскоре Принцу надоело молчание, и он решил разговорить свою спутницу.
- Здесь очень красивые края, вы не находите? - Принц указал на рощу, по которой они в данный момент ехали. - В наше время не так много людей, которые замечают красоту природы!
- Вы правы, Ваше Высочество! - девушка снова улыбнулась, чуть поворачиваясь к спутнику, в ее глазах снова заблистали искорки.
У Принца перехватило дыхание. Он тонул в глубине изумрудных глаз девушки и никак не мог, да, впрочем, не очень-то и хотел, отвести взгляд.
- Ваше Высочество, вам нехорошо? Вы побледнели! - девушка обеспокоенно повернулась к Принцу и нежно коснулась его лба ручкой. - Жара вроде нет...
Дыхание Принца участилось, и щеки залил румянец. Принц быстро взял себя в руки, отгоняя наваждение.
- Все прекрасно, спасибо! - на его губах расцвела улыбка - Просто немного душно!
Девушка обеспокоенно осматривала рощу. Вскоре она заметила небольшое чистое озерцо и направила лошадь к нему.
Принц спешился и помог слезть девушке.
- Думаю, нам стоит сделать перерыв! И правда жарковато! - девушка усадила Принца на траву в тени большого дуба. - Посидите здесь! Я сейчас что-нибудь придумаю!
Девушка придирчиво осмотрела поляну. Найдя большой лист лопуха, она тут же сорвала его, после чего оборвала подол своего длинного платья, до колена открывая свои стройные ножки, и собрала волосы в пучок найденной на земле палочкой, открывая тоненькую шейку. Несколько темных локонов изящно выбивались из прически, опадая на плечи и красиво контрастируя со светлой кожей. Принца бросило в жар.
Девушка смочила ткань в прохладной воде и набрала воды в лист лопуха, после чего подошла к Принцу.
- Вот, выпейте, Вам станет легче! - она осторожно напоила Принца прохладной водой. - Вам стоит снять мундир и расстегнуть рубашку!
Принц послушно выпил воду, после чего скинул с себя мундир и рубаху, открывая подтянутое и очень красивое тело.
Девушка слегка покраснела, но начала обтирать лицо и торс Принца влажной тканью.
Принц перехватил ее руку, заставив девушку вскинуть глаза в немом вопросе. Губы девушки были слегка приоткрыты, маня поцеловать их. Почему-то, Принцу казалось, что этих губ еще никто никогда не касался, и ему еще сильнее захотелось попробовать их.
Отогнав наваждение, Принц все же смог произнести несколько слов.
- Благодарность моя не имеет границ, моя прекрасная спасительница! - он нежно поцеловал ручку, которую все еще держал в своей руке.
- Ах! Вы слишком льстите мне, Принц! - девушка отвела глаза, но руку не отняла. - Вам не стоит лгать мне о моей красоте, даже в благодарность!
Девушка все же выдернула руку и встала, вновь подходя к озеру. Принц проводил ее недоуменным взглядом.
- Но, милая очаровательная дева, вы и правда прекрасны! На вашем фоне меркнут самые прекрасные цветы мира, ваши глаза способны затмить блеск всех самых прекрасных изумрудов в королевстве!
Голос Принца был столь искренен и полон пыла, что девушка подбежала к нему, падая перед ним на колени, и закрыла ладошкой его рот.
- Ах! Принц, не издевайтесь же надо мной! - голос девушки был полон боли - Умоляю! Не говорите мне ничего! Я ничего не хочу слышать! - девушка закрыла ладонями ушки.
Вскоре они снова отправились в дорогу. На этот раз между ними царило молчание, которое никто не рисковал нарушить. Принц искал в своих словах то, что могло обидеть его спутницу, а девушка просто не могла найти в себе силы произнести хоть слово, чтобы нарушить тишину.
Через некоторое время дорога повернула, и вдали стал, виден белоснежный замок на холме. Принц остановил лошадь и спешился, спуская девушку. Никто из них не решался нарушить молчания.
Первым прервал тягостное молчание Принц.
- Ну, вот и закончилось наше небольшое путешествие! - Принц замялся, не зная, что еще сказать. - Благодарю, Вас, что меня проводили!
Девушка робко улыбнулась.
- Не стоит благодарности! - она отвела глаза.
Принц нежно поцеловал ее ручку, после чего вскочил на коня.
- Надеюсь, мы еще встретимся, милая девушка! Удачи вам!
- И вам, Принц!
Девушка пошла обратно, а принц направил лошадь к замку, изредка оглядываясь назад и силясь разглядеть хрупкую фигурку девушки.
Прошел месяц с той небольшой прогулки, но Принц никак не мог забыть свою очаровательную проводницу. Он потерял сон, аппетит и покой. Стоило только ему закрыть глаза, как перед ними тут же всплывали изумрудные глаза спутницы-незнакомки с озорными искорками и ее робкая прекрасная улыбка. Он так и не узнал ее имя...
Не в силах больше страдать, Принц быстро собрался и поскакал обратно в тот город с намерением, во что бы то ни стало отыскать девушку.
Обыскав весь город, и уже разочаровавшись, Принц поехал, куда глаза глядят, и случайно снова наткнулся на тот самый сад, где познакомился с незнакомкой. И снова она сидела под деревом и читала все ту же книгу.
Принц постучался и перепрыгнул через забор. Девушка вскочила, прижимая к груди книгу.
- Здравствуйте, милая дева! Я, наконец, нашел вас! - Принц улыбнулся.
- А я никуда и не терялась! - ответила девушка, тихо посмеиваясь - А зачем я вам понадобилась? Вы снова потерялись и не можете найти дорогу к замку?
Принц засмеялся.
- Нет! В это раз я здесь ради вас, моя милая очаровашка!
Девушка покраснела.
- А зачем я вам?
Губы Принца украсила невинная и хитрая улыбка.
- Ну, я ведь так и не узнал тогда вашего имени!
Девушка засмеялась.
- Камелия! Меня зовут Камелия!
- Камелия, какое красивое имя! - Принц встал на одно колено. - Камелия, а выходите за меня замуж!
Девушка в шоке посмотрела на него.
- А зачем вам это?
- Чтобы я больше никогда не терялся! Что-то мне подсказывает, что сама судьба мне подарила вас тогда в проводники! - Принц улыбнулся - А если совсем уж честно, то, на самом деле, я люблю тебя, Камелия!
Девушка покраснела и робко улыбнулась.
- Я тоже люблю вас, мой Принц!
- Ну, так что, Камелия, ты согласна стать моей женой?
Книга выпала из рук девушки и, упав к ее ногам, раскрылась в самом конце, где прекрасная Принцесса уезжала с храбрым Принцем на белом коне. Принц смотрел на девушку, ожидая ее ответ.
- Да... - на губах девушки расцвела нежная улыбка.
Принц вскочил на ноги и закружил девушку на руках. Они кружились и смеялись, пока не упали. Их губы встретились в первом робком и невинно-нежном поцелуе. На щеках обоих горел предательский румянец, а на губах были счастливые улыбки.
В тот же день Принц увез ее в свой замок и вскоре они поженились, и жили долго и счастливо...
Девушка улыбнулась, глядя на спящих в кроватке близнецов, мальчика и девочку. Два светловолосых ангела сонно сопели маленькими, как у мамы, курносыми носиками. Она нежно поцеловала каждого из них в лобик и вышла из детской.
В гостиной, в кресле у горящего камина, сидел светловолосый и голубоглазый мужчина и нежно смотрел на нее. Девушка села к нему на колени, и он тут же обвил руками ее талию.
- Ты снова рассказывала им эту историю?
- Да! - девушка засмеялась. - Ты же знаешь, как они ее обожают! - в ее зеленых глазах сверкнули озорные искорки.
- А как я ее люблю! - произнес мужчина, отводя прядь темных волос с лица любимой.
- Ну, конечно! Ведь это история нашего знакомства!
Они засмеялись.
- Моя прекрасная незнакомка... - выдохнул мужчина.
- Мой Принц... - вторила ему брюнетка.
Их губы слились в нежном поцелуе полном любви и нежности, которые не могло изменить никакое время.

Жили-были Зайчик и Белочка. Дружили, любили друг друга. Как-то Зайчик предлагает:
– Белочка, давай жить вместе, поженимся.
– Как так, ведь ты – Зайчик, а я – Белочка.
– Сила нашей любви выше стереотипов и видово-расовых соображений, Белочка.
Стали жить семьей, и любовь есть, и понимание, и секс есть. Детей только нету. Загрустили они. Зайчик говорит:
– Неужели у нас нет детей потому что я – Зайчик, а ты – Белочка? Как же так? Пойдем к Сове, она умная, она все знает.
Пришли к Сове и Зайчик говорит:
– Сова, скажи, почему у нас нет детей? Потому что мы Зайчик и Белочка?
– Да вы офигели что ли? У вас нет детей потому что ты – мальчик и он – тоже мальчик!

Жили были старик со старухой у самого озера Чад. Пошел старик ловить рыбу. Первый раз закинул яд кураре — всплыли одни лишь жабы. Второй раз закинул яд кураре — всплыли лишь крокодилы. Третий раз закинул яд кураре — всплыла Золотая пиранья и хотела сказать, мол, отпусти меня старче, исполню три заветных желания, да не смогла, потому что парализовало. Воротился старик ко старухе с добычей, обрадовалась старуха, засолили они жаб на зиму, засушили они крокодилов на лето, а Золотую пиранью мигом съели прямо сырой. Так сами собой исполнились все три желания.

Жили-были сестрица Аленушка и братец Иванушка. Аленушка была умная да работящая, а Иванушка был алкоголик. Сколько раз сестрица ему говорила — «Не пей, Иванушка, козленочком станешь!» Но Иванушка не слушал и пил. Вот как-то раз купил он в ларьке паленой водки, выпил и чувствует — не может больше на двух ногах стоять, пришлось на четыре точки опуститься. А тут как раз подходят к нему волки позорные и говорят: «Ну что, козел, допился?». И так надавали ему по рогам, что он отбросил копыта…
А сестрице Аленушке досталась его квартира, потому что добро всегда побеждает зло!

Медвежья избушка
– Кто ел из моей тарелки? – грозно спрашивает отец медведь.
– А кто ел из моей тарелки? – спрашивает старший сын.
– А кто ел из моей тарелочки? – пищит младший сыночек.
– Придурки, я вам еще не насыпала. – отвечает медведица.

Шел солдат со службы домой. Постучался он по дороге в один дом. «Пустите, — говорит, — переночевать, хозяева». А в доме жила жадная старуха. «Ночевать-ночуй, -сказала она, — только угостить мне тебя нечем.» «Это не беда, — ответил солдат, — ты мне дай только топор, а я из него кашу сварю.» «Ты что, солдат, — возмутилась старуха, — думаешь, я совсем глупая? Чем я потом дрова рубить-то буду?» Так и остался солдат не солоно хлебавши. А звали его, кстати, Родион Раскольников.

Страницы: 1

Человек, который видел любовь

Он потерял счет дням, месяцам... Для него жизнь была вечностью, а все вокруг лишь бесконечным забывающимся пейзажем. Он не знал ненависти, не понимал, что такое жестокость, живя в себе и не думая о том, что было чуждо его хрупкому сердцу.
Никто не знал, кто он и почему его черты лица всегда были светлы и безмятежны. Но его мысли были далеко от посторонних взглядов.

Он видел любовь, ее живое воплощение, слегка уловимое, туманное, такое разное и прохладное, как летний ветерок. Люди думали, что чувство их обитает в сердце, лишь изредка показываясь, выглядывая на солнце. Но он-то знал, что любовь всю их жизнь была рядом, да, рядом, шла за ними, положив свою ладонь на их теплые, согретые ею руки.

А он, изредка глядя на прохожих, погруженных в свои мысли людей, лишь улыбался великолепию призрачного силуэта, парящего рядом с ними. Он тоже был влюблен... Но любовь эта была платонической, невозможной - нет, не безответной, но обреченной на то, чтобы никогда не приобрести физический смысл, образ, материальный, но уже не столь возвышенный, а земной. Он был влюблен в свою любовь...

Она пришла к нему однажды и с тех пор не покидала... Они всегда были вместе: и в пасмурный суровый день, и в шумный дождливый вечер, когда, укрывшись в теплой гостиной от людских забот, он смешил ее, и она заливалась звонким, понятным только ему смехом. А когда светило солнце, согревая своими лучами погруженных в суету людей, они сидели молча, ласково и беззаботно улыбаясь друг другу. В эти минуты, казалось, жизнь была чем-то волшебным, безумно красивым и столь сентиментальным. Но ему не хватало... ощущений более реальных, более земных.

Так проходило время...

Однажды он проснулся и подошел к окну, мечтательно глядя куда-то вдаль... думая, что она прячется где-то за его спиной... улыбаясь мыслям о том, как оглянется и увидит ее игривую улыбку.

Но то, что он обнаружил под окном, сильно обеспокоило его, поселив в душе страх за то, чего может никогда не повториться. Люди, на которых он смотрел когда-то, словно на что-то светлое, полное чувств, жизни, тепла... они изменились... они одиноко бродили по улице. На лицах многих из них были даже улыбки и восторг, но... все это казалось таким далеким, неестественным без еле уловимых парящих в воздухе силуэтов чувств.

Страх постепенно переполнял все его существо, но было в нем еще что-то... доносящееся откуда-то из глубины понимание... ожидание. Он даже не удивился, услышав за спиной еле слышный шорох, потом послышались приближающиеся размеренные шаги, и, медленно оглянувшись, он увидел ее... улыбающуюся, но не безмятежно, а задумчиво, немного печально... Она была рядом, теплая и реальная.

Солнце и море

Он увидел Её. Она сидела на заборе и болтала босыми ногами.
- Привет, - сказал он ей.
- Здравствуй, - в ответ улыбнулась Она.
- Что ты делаешь?
- Люблю Солнце.
- А Оно тебя Любит?
- Любит.
- Правильно.
Она вопросительно глянула.
- Правильно, что Любит. Ты красивая.
Он немного задумался. Она ждала и молчала.
- Ты очень красивая. Можно я тебя поцелую?
- Поцелуй.
Она спрыгнула с забора и подошла к Нему. Положила на плечи руки, и в ожидании зажмурила глаза. Почувствовав мягкое касание губ на щеке, вновь их открыла. Под лёгким загаром пробежал румянец. Потом Они пошли по Лесу к Морю. Сидя рядышком, Они смотрели на закат, уходящий в воду.
- А я часто прихожу Море Любить, - сказал Он.
- А я обычно Люблю Солнце, - ответила Она.
- Давай вместе Любить Солнце, Уходящее в Море.
- Давай.
Они обнялись – так лучше вдвоём Любить.
Солнце уходило в Море быстро, и Они не могли Любить его долго. И тогда Он сказал:
- Поплыли к Солнцу.
- Хорошо.
Она стала раздеваться. Он хотел отвернуться. Она удивилась – зачем, ты же Любишь Красоту. Ты можешь смотреть и восхищаться. Зачем ты отворачиваешься? Она скинула лёгкое ситцевое платьице и показала себя Ему.
Он принёс её в Море. Она повела его к Солнцу.
Море несло их тела, а Солнце говорило дорогу.
И закат не кончался.

Вечная преданность

В долгие холодные веера тибетской зимы можно услышать историю двух влюбленных, любовь которых была такой сильной, что преодолела не только сопротивление родителей, но победила саму смерть. Они встретились у брода. Каждый день они приходили сюда, приводя яков на водопой, пока в одно прекрасное утро не разговорились. Казалось, они не могут наговориться, расстались они неохотно, решив встретиться завтра в том же месте. И к следующей встрече они уже были влюблены друг в друга.
Последующие недели для них были полны любви и тревожных ожиданий. В старом Тибете о браках семьи договаривались заранее, часто с момента рождения детей, незапланированные союзы считались позором. Им приходилось скрывать свою любовь от близких, но каждое утро они спешили на встречу у брода.

Однажды юноша был больше обычного встревожен, ожидая, когда покажется его возлюбленная. Он задрожал всем телом, когда, наконец, услышал ее шаги. Они едва успели обменяться приветствиями, и он открыл секрет, который держал его в таком напряжении. Он принес ей фамильную драгоценность – серебряную сережку, инкрустированную крупной бирюзой.

Увидев такой подарок, девушка задумалась, так как она знала, что принять его означало поклясться в вечной любви. Затем она распустила косу и позволила юноше вплести сережку в ее длинные черные волосы. И с этого момента она отдавала себя во власть любых возможных последствий.

Дочери трудно скрывать первые порывы любви от материнского испытующего взгляда, и сережка вскоре была обнаружена. Сразу поняв, как все у нее зашло далеко, старая женщина решила, что только самые отчаянные меры могли бы спасти честь семьи. Она приказала старшему сыну убить того, кто посмел вмешаться в дела семьи, кто Урал у нее любовь ребенка. Сын неохотно подчинился приказу матери. Он намеревался только ранить пастуха, но, не поставив сына в известность, мать приняла дополнительные меры и отравила стрелу – в тяжких муках молодой человек умер.

Девушка была потрясена горем и решила навсегда освободиться от страданий. Добившись у отца разрешения посетить похороны своего возлюбленного, она поспешила на церемонию – тело уже лежало в погребальном костре. Несмотря на все попытки, никто из семьи молодого человека не мог зажечь костер.

Приблизившись к месту, где разжигали костер, девушка сняла с себя накидку. К удивлению присутствующих, она бросила ее на дрова, и огонь немедленно вспыхнул. Затем со скорбным воплем она бросилась в огонь, и он поглотил их обоих.

Присутствовавшие на похоронах оцепенели от ужаса. Весть о трагедии скоро достигла матери девушки, которая бросилась к месту сожжения. Взбешенная, она прибыла на похороны до того, как успели остыть последние угли, она решила, что молодая пара не может оставаться вместе даже после смерти, и настояла, чтобы их тела, соединившиеся в огне, были отделены друг от друга.

Послала за местным шаманом, который стал расспрашивать, чего больше всего на свете боялись возлюбленные при жизни. Обнаружилось, что девушка всегда испытывала отвращение к жабам, а юноша до ужаса боялся змей. Поймали жабу и змею и положили рядом со сожженными телами. И немедленно чудесным образом кости раздвинулись. Затем по настоянию матери останки были похоронены на разных берегах реки так, чтобы возлюбленные вечно оставались порознь.

Между тем скоро два молодых деревца стали расти на новых могилах. С необычной скоростью они превратились в густые деревья, их ветви вытянулись и переплелись над потоком. Тем, кто оказывался рядом, казалось, что ветви тянутся друг к другу, как бы пытаясь обняться, а играющие рядом дети с испугом говорили, что шелест спутанных ветвей похож на тихий шепот влюбленных. Разгневанная мать приказала срубить деревья, но каждый раз вырастали новые. Кто бы мог подумать, что так им удастся доказать свою верность и что их любовь будет продолжать цвести даже после смерти на этом месте.

Сердце

Мое Сердце закрылось на замок, а ключ отдало Великому Хранителю ключей. Он много веков хранит эти ключи. Иногда Сердца приходят к нему и просят вернуть им ключик. Тогда Хранитель строго смотрит, хмурит брови, он словно хочет увидеть, что ждет это Сердце в будущем и стоит ли возвращать ключ. А вдруг Сердце опять что-нибудь натворит не благоразумное?

В замке у Хранителя есть большой глиняный сосуд, в нем он хранит Любовь. Когда Сердце только рождается, Хранитель дарит ему Любовь в специальном маленьком глиняном сосуде и ключик (он нужен, чтобы открыть в сердце таланты, знания и любовь). Сердце должно аккуратно и правильно обращаться с ним. Но всегда находятся такие Сердца, которые обязательно нарушат все правила хранения Любви! Они разбрасываются ей, расплескивают ее, совершенно ничего не оставляя своим родным и близким. Они тратят Любовь на переживания, начинают любить деньги, вещи, они любят все что угодно, но только не того и нет то, что надо!

Когда любовь заканчивается в их сосуде (да, и такое тоже может случиться), то они становятся злыми, никого не любят, и всех ненавидят! Они даже меняют окраску от зеленого до фиолетово-черного!

А еще у Хранителя есть Книга Встреч. В этой книге записано, какое Сердце, с каким Сердцем и когда должно встретиться! Обложка книги сделана из солнечных лучей и чистой родниковой воды, с вкрапления росы, на ее страницах растут цветы, переливается радуга и дует теплый ветерок! К сожалению, Сердце которое бездарно потратило свою Любовь на всякие пустяки, когда встречает Сердце, записанное ему по Книге Встреч, ничего не может ему дать. Ведь у него не осталось даже маленькой капельки любви…Сердце не может долго жить без любви, оно мучается, страдает, оно чувствует, что ему что-то не хватает…

И тогда такие измученные, уставшие, истерзанные печалью, тоской и грустью сердца закрывают себя и относят ключ хранителю. Они становятся спокойными, в них нет уже ни жалости, ни тоски, ни грусти, ни печали, ни любви. Они ничего, ни чувствуют, у них нет Эмоций, они нейтральны и равнодушны ко всему; цинизм и эгоизм, самолюбие и гордыня становятся их спутниками…

Но были и разумные Сердца, они бережно и с глубоким уважением несли свою любовь, свой маленький глиняный сосуд, аккуратно раздавая ее близким, родным, с теми бедными и несчастными сердцами они тоже делились своей теплой любовью, отдавали они ее и природе, и животным. И обязательно должны были отдать самую светлую крупицу своей любви Хранителю в знак благодарности и уважения к нему, за дар Любви, который самый бесценный на свете!

Иногда случалось так, что к Хранителю приходило Сердце и очень просило дать запасной ключик от другого Сердца, потому что долго не может открыть его, от того очень страдает! Хранитель брал свою Книгу Встреч и смотрел, то ли это Сердце, и если там было записано об их встрече, то он, конечно, помогал и давал ключик. Но пред этим мог устроить разные испытания, а то вдруг рано еще, он не может ошибаться! Если сердце проходило эти испытания (а если сердце любит, то оно справиться с любыми испытаниями и трудностями), то Хранитель отдавал ключик. Ведь ничто так не могло смягчить строгость хранителя и заставить его подобреть, как любящее сердце! Многие сердца приходили просить о тех Сердцах, кому не были парой, и не было записи в Великой книге Встреч.

Тогда Хранитель снова хмурился, долго молчал, он думал… Потом пристально смотрел, он знал и видел, что ничем хорошим это никогда не заканчивается… Он указывал на дверь и, говоря, что еще не время и надо ждать. И они уходили эти сердца грустные и поникшие...

Но раз в году Хранитель бывает очень добр ко всем и делает подарки! Жестоким и глупым, опустошенным сердцам он наполнял их маленький сосуд чистой любовью. Что бы они снова могли любить и быть любимыми, отыскать свое сердце и отдать ему ту любовь, которую не смогли подарить раньше,…чтобы снова открыли в себе знания, и обрели веру и новый путь!
Ну а добрым, честным и верным сердцам Хранитель дарил пламенную и огненную любовь в сосуде из роз, лилий, летнего ветерка, и сладких ягод клубники и вишни, она будет согревать их еще долгие, долгие годы!
И случается все это всего лишь раз в году. Догадываетесь, когда? В День Святого Валентина.

Сказка об Ангеле и Тени

Почему кто-то придумал, что тьма и свет несовместимы? Они противоположны, но это ничего не значит. Ровным счетом ничего.

Однажды Ангел полюбил Тень.
- Как это так? - спросите вы. Ведь ангел – светлое небесное существо, а тень – это всего лишь тень.
Ну да, она была всего лишь тенью, она была демоническим существом, чье сердце было пропитано темнотой и болью. Ангел же был прекрасен в своей добродетели, красоте и чистоте.
И все-таки он полюбил ее. Он полюбил ее черные волосы, ее грустные глаза, ее черные одежды, ее грустные мысли, он полюбил даже ее черные деяния и ее грустные размышления о них.
Но Тень есть тень, она принадлежала злу. Она смеялась над Ангелом, и, смеясь, говорила: «Подумай сам. Я - всего лишь тень, а ты – ангел. Я – тьма, а ты – свет, я – зло, а ты – добро. Нам не суждено быть вместе».

Но Ангел не отступался. Он сам долго мучался, размышляя о том, как он мог полюбить ее, вечную тень, чья жизнь проходит в вечной мгле.
«Но может быть, именно поэтому, - размышлял Ангел, - я и полюбил ее, за ее вечные скитания и страдания, за ее войны и поражения с самой собой, за ее грустные глаза и вечно страдающее сердце».
Тень, как и все тени, была не дура, и думала, что лишний ангел в друзьях никогда не помешает. Она принимала его дары, знаки внимания, улыбалась ему, гладила по теплой щеке, когда он шептал ей: «Я люблю тебя». Ангел был счастлив, потому что умел быть счастливым.
Но вскоре Тени это надоело, и она помахала Ангелу ручкой, сказав, что лучше им расстаться.
Ангел долго плакал, хотя знал, что это грех. Он проклинал жизнь и судьбу, хотя знал, что это грех. Он страдал.
Тень же опять лишь зло смеялась над ним.

Но однажды в сердце Тени проскользнула ослепительно чистая и добрая мысль, эта мысль засела в ней, как заноза, она росла и надувалась, превращаясь в навязчивую идею, и, наконец, Тень, движимая этой идеей сделала роковой шаг – совершила хорошее дело. Теперь ее тело стали покрывать честность и доброта. Теперь от нее стало исходить чуть заметное сияние сострадания. Тень как могла, стала замазывать их дурными делами и плохими поступками. Но не помогло.

Ее заметили. Стали проверять. Узнав, что она совершила светлое дело, в темных кругах рассвирепели, а, узнав о ее связи с Ангелом, просто пришли в бешенство.
И они решили применить главную меру наказания. Не уничтожить, нет, они решили отправить ее в «Серую» зону, место, куда ссылались лишь глубоко провинившиеся. Место, где твое истинное начало, черное оно или белое, не может проявиться, терзая тебя. Где, если ты темное существо, твое зло будет съедать лишь тебя самого, где, если ты светлое существо, твоя добродетель никому не будет нужна, и от безысходности будет оборачиваться злостью и ненавистью ко всему миру. В «Серой» зоне никому не было покоя, лишь страдания и мучения.

Черные слезы капали из черных глаз Тени, когда она слушала приговор. И когда ее спросили о последнем желании, она вдруг неожиданно осознала, что хочет видеть Ангела. Ангел прилетел, как пуля, и даже не удивился, когда Тень тихо спросила, не хочет ли он отправиться вместе с ней в «Серую» зону. Он лишь грустно улыбнулся и ответил так же тихо: «Да, я полечу с тобой».

Все ахнули, но запретить ему ничего не могли. Потому что по собственной воле туда мог попасть кто угодно. Хотя желающих, откровенно говоря, не было вообще. Только Ангел, последовавший за своей Тенью.
Так они стали жить вместе в «Серой» зоне. Им было тяжело. Но любовь Ангела творила чудеса, собственное зло Тени не съедало ее изнутри, и, в конце концов, чувство благодарности Ангелу, к большому ее удивлению, переросло в ответную любовь. Она впервые кого-то полюбила, ведь чувство любви – светлое чувство - никогда не было присуще теням.

Так они жили, и своим странным союзом нарушали все существующие законы и правила.
И все-таки, изначальное сердце Тени, теперь окутанное любовью, было червиво, и червь этот был Злом, с которым она родилась, и которому призвана была служить.
Она изменила ему. Изменила в ответ на его безграничную любовь, изменила с каким-то несчастным демоном, выгнанным в «Серую» зону еще давно.
И он узнал. И он страдал. Он долго молчал и долго думал.

Впервые Тень вдруг осознала, что теряет его. Впервые она поняла, что самое страшное для нее не «Серая» зона, а осознание того, что больше никогда не сможет посмотреть в его голубые глаза, никогда больше не услышит его голос.
Впервые она плакала, плакала не из-за себя, а из-за любви к другому.
Он подошел к ней и хотел успокоить. Что бы она ни сделала, он не мог спокойно смотреть на ее слезы. Он подошел и замер на одном месте.
Слезы были не черными и горькими, как у всех теней, а прозрачными и солеными. Это были чистые слезы. Он понял, что изменил ее.
Теперь она могла выйти из «Серой» зоны, потому что стала не той, которая входила сюда.
Он смог, он простил ее. Она не верила в это, но он простил ее.

И они вместе вылетели из зоны. Теперь Тень перестала бояться света. Ее любовь и любовь Ангела совершили чудо: она превратилась в светлое существо, изменив свое начало.
И вот, они, держась за руки, летят вместе навстречу солнечному свету и теплу, и дыхание Создателя освещает их путь.

А в «Серой» зоне до сих пор толкуют о том случае. Об этом слагают легенды, и каждый раз, заканчивая свое повествование, рассказчик спрашивает своих слушателей: «Почему кто-то придумал, что тьма и свет несовместимы?».

Страницы любовного фольклора

Он смотрел на нее с тоской в сердце. Он всегда знал, что его объект любви далек и недоступен. Как лесная нимфа, как морская русалка или волшебная фея. Она жила в соседнем доме. При этом казалось, что она жила в другом мире, ведь была с одной стороны так близка, а с другой стороны так далека. Всегда ухоженная, красивая, грациозная, уверенная в себе. Ее походка заставляла людей оборачиваться вслед. Ей завидовали, ею восхищались и любовались. Ее обожали дети, соседские бабушки, а каждый прохожий хотел ее чем-то угостить. Конечно, он всегда понимал, как недоступна она. Он понимал, что его сказка на ночь про любовь обречена быть грустной.

Ее звали Ми, ей было три года, она была персидской кошкой. Его звали Маус, он был почти дворовым черным котом, ему было пять лет. Хозяева Мауса были постоянно на работе, поэтому дни напролет он проводил на улице. Ел травку, лазил по деревьям, гонялся за мышами в подвале, спал на солнце, метил свою территорию, прогонял чужаков. Ми выходила на улицу не часто. За ней ухаживала целая семья. Бабушка и ее внучка часто сопровождали Ми, будто бы королеву. Они выходили вместе с ней, оставляли ее на лавочке и шли в магазин или школу. А Ми провожала их презрительным взглядом, пытаясь дать понять, что их излишняя опека ей уже надоела. Она и сама в состоянии о себе позаботиться. Ми грациозно вытягивалась и начинала вылизывать свою шерсть. Она нежно ступала на зеленую траву, нюхала цветы, ходила по заборам или бордюрам. К ней часто приставали коты, но ее сердце оставалось свободным. Ми мечтала, чтобы хотя бы один из котов приложил усилия и доказал, что готов свернуть для нее горы. Но все они быстро сдавались и переставали бороться за сердце красотки после нескольких попыток подойти.
— Не боишься ли ты остаться одна? – как-то спросила у Ми ее подруга рыжая кошка Лика.
— Уж лучше быть одной, чем с тем, кто не хочет за тебя бороться.
— Но ведь так ты станешь одинокой самодостаточной кошкой, у которой будет сорок людей.
Две кошечки посмеялись над шуткой, и пошли гулять по двору. Маус услышал их разговор и в его душе появилась надежда. Он вдруг понял, что красивая и прекрасная Ми свободна и даже ждет своего принца. И пусть Маус маленький и черный, пусть у его хозяев крошечная квартира, пусть кормят они его не деликатесами, а кашей и борщом, ведь он сможет быть для Ми лучшим.

Сказка про любовь: как Маус зовоевывал Ми

На следующий день Маус подошел к Ми, понюхал ее прекрасную шерсть, а уже затем представился. Вначале он хотел сразу же заявить о своих серьезных намерениях, но затем растерялся и не сумел промолвить не слова. Но и отступить кот не мог. Он просто улыбнулся и посмотрел влюбленными глазами в глаза Ми так, что той пришлось смущенно отвернуться. Маус пытался без слов дать ей почувствовать, что теперь он всегда будет рядом. Вечером он прогнал от Ми чужих котов и сказал им, что эта кошка его. На следующий день он принес для нее мышку, пойманную в подвале. Он проводил ночи под балконом дамы своего сердца. При этом за несколько месяцев промолвил всего пару слов. Он не мог говорить, когда идеальная кошка, похожая на ангела, была рядом. И он не мог быть не рядом, ведь это хрупкой и грациозной кошечке мог в любой момент причинить вред кто-то другой.
Как-то одним осенним днем Маус сидел возле дерева и увидел Ми, которая вышла из подъезда. Она медленно подошла к нему и поцеловала его.
— Я так устала ждать, что ты поцелуешь меня. А сегодня вдруг подумала, сколько можно ждать, сделаю это я.
— Но ведь я дворовой кот. Твоя шерсть идеальна, а в моей блохи. Ты красива, а я ободран.
— Ты ободран, потому что ты дрался с котами, которые хотели меня обидеть. И доставал мне мышей, чтобы меня развлечь.
— А давай, ты не пойдешь сегодня домой? Я украду тебя на несколько дней и покажу тебе ночной город.
— Я читала короткие сказки про любовь и все время ждала, когда же украдешь меня ты. Наконец-то это случилось.

Так Маус понял, что слова часто не значат ничего. А вот действия говорят о многом. Своим молчаливым упорством Маус завоевал сердце прекрасной Ми. С тех пор они всегда гуляют вместе, бродят по крышам, смотрят на луну и звезды, лазят по деревьям и балконам, ловят бабочек и радуются солнцу.

Ми створили більше 300 безкоштовних казок на сайті Dobranich. Прагнемо перетворити звичайне вкладання спати у родинний ритуал, сповнений турботи та тепла. Бажаєте підтримати наш проект? Будемо вдячні, з новою силою продовжимо писати для вас далі!