Крис Восс - Никаких компромиссов. Беспроигрышные переговоры с экстремально высокими ставками. От топ-переговорщика ФБР. Никаких компромиссов

С раннего детства человеку внушается, что любую ситуацию нужно уметь разрешать с помощью разговора. В чем-то иногда стоит уступить своему оппоненту, а в другой раз он уступит вам. И в этих словах есть доля правды. Но договариваться, приводить дела к взаимному удовольствию всех заинтересованных сторон, дано далеко не каждому. Тот, кто умеет это делать, может найти выход почти из любой ситуации.

Многие люди компромисс путают с уступчивостью. Они уверены, что отказ от каких-то своих идей, интересов в пользу другого человека и есть компромисс.

Например, две подруги решили сходить куда-нибудь вместе. Но одна из них любит театр, а другая предпочитает кино. И они никак не могут решить, куда же им пойти. Одна из них, чтобы не ссориться, отказывается от просмотра нового фильма, и подруги идут на спектакль. В результате, вечер оказывается не таким хорошим, как хотелось бы, потому что интересы одной из подруг не были удовлетворены. В этом случае имеет место уступка, но никак не компромисс. А вот если бы подруги пошли в кафе или музей, то тогда бы они обе провели замечательный вечер, хорошо пообщались, и никто бы из них не остался в обиде.

Но всегда ли нужно искать решение, которое удовлетворило бы всех оппонентов? Если вопрос, который нужно решить, не является для вас принципиальным, то стоит пойти на компромисс и в необходимости других людей. Но не стоит идти на компромисс, если он затрагивает вашу семью, предполагает кардинальные изменения в жизни, может повлиять на события в будущем, изменить вас как на личность.

Например, если после рождения ребенка муж уговаривает жену остаться дома и не выходить на работу, взамен обещает обеспечивать вас целиком и полностью. Вроде такое решение должно обоих: муж знает, что дома всегда будет порядок и уют, а жена не думает, откуда же ей взят деньги на ту или иную вещь. Но если супруг вдруг потеряет работу, не факт, что женщина сможет помочь ему финансовое положение семьи, так как она отвыкла от работы, потеряла свою квалификацию, навыки и умения. Принятое когда-то компромиссное решение не принесло пользы.

Никаких не должно быть компромиссов, если человек давит на вас в принятии решения, но при этом сам не желает уступать в своих интересах. По большому счету, даже нельзя сказать, что он пытается найти взаимовыгодное решение вопроса, он просто пытается грубо манипулировать вами.

Иногда эффективнее использовать другие урегулирования конфликта. Если постоянно приходится искать компромиссное решение проблемы при общении с одними тем же человеком, то, возможно, стоит общаться с ним.

У Юго-Востока есть три варианта того, как переломить ситуацию

События последних дней (как-то язык не поворачивается назвать их «праздничными») очень сильно изменили общую ситуацию на Украине и в отношении Украины. И это представляется крайне важным.

Во-первых, стало окончательно ясно, что никаких компромиссов с фашистским режимом в Киеве быть не может. И потому, что он не контролирует собственных боевиков, и потому, что сам в принципе не понимает, что такое компромисс: для его представителей есть только одно мнение - их собственное.

По этой причине все граждане Украины, которые до сих пор «лежали на печи» в ожидании, что «онижедети» наконец успокоятся, получили серьезный урок. Не успокоятся, пока не приведут всех, кто к тому моменту останется на Украине, к своему состоянию, отличающемуся тотальной ненавистью ко всему «чужому», завистью и чувством собственной неполноценности. Отметим, что и те, кто сегодня для этого режима «свои», тоже не могут спать спокойно: когда закончатся «чужие» - и до них дело дойдет.

Отметим, что здесь есть еще один очень тонкий момент. Как мы знаем, англосаксонская культура носит двойственный характер: для «своих» она склонна к долгому и тщательному поиску компромисса, «чужие» (если, разумеется, есть такая возможность) ликвидируются «на корню». Это хорошо видно по судьбам индейцев Северной Америки (что характерно, в Латинской Америке такого и близко нет); можно вспомнить и их поведение на временно оккупированных территориях России в 1918 - начале 1920-х годов.

Так вот, поведение киевской хунты, которая сегодня управляется Вашингтоном практически в ручном режиме, показывает, что все те люди, которые не являются откровенными украинскими националистами, уже сегодня вычеркнуты из списка тех, кто имеет право на жизнь. Это не значит, что их сразу убьют, но те из них, кто не убежит за пределы Украины, ставят свою жизнь и жизнь своих детей под серьезную угрозу. Никаких компромиссов с ними не будет, это противоречит базовым принципам.

Во-вторых, стало понятно, что Запад форсирует события. Там, где они могут придавать событиям на Украине видимость легитимности (так называемая антитеррористическая операция), они не просто заставили хунту форсировать события, но прямо выкрутили ей руки. Даже МВФ привлекли, после того как последний объявил, что Киев не получит ни цента, пока не возьмет под контроль Юго-Восток.

Другое дело, что хунта (или часть боевиков-националистов? Впрочем, это непринципиально) восприняла это как возможность убийства безоружных людей, а вот идти на вооруженных, пусть и чисто символически, она не решилась.

В-третьих, руководители киевской хунты вызвали сильное недовольство в Вашингтоне. Они не поняли (или не смогли реализовать соответствующий план), что уничтожение «чужих» - это следующий шаг, а пока нужно строить сложные компромиссные конструкции. То ли не хватило ума, то ли организационных способностей и авторитета... В любом случае, хунта явно пошла по пути массовых убийств как способа устрашения народа, что в условиях двоевластия всегда ведет к прямо противоположному результату - резкому росту противостояния.

В-четвертых, во многом проломлена информационная блокада, которая была создана на Западе по событиям на Украине. Собственно, вся информационная атака состояла из двух пунктов: что «во всем виновата Россия» и «российские агенты и диверсанты мутят народ». После событий 2 мая в Одессе ни один из этих тезисов уже напрямую не проходит, даже крупные западные газеты стали их опровергать.

Доходит до людей и реальная информация о событиях на Украине.

Мы пока не знаем, как народ Украины воспримет события в Одессе. Пока есть только информация о том, что на Юго-Востоке резко выросло количество добровольцев в силы самообороны. Но то, что последствия будут, сомнений не вызывает.

Нет также сомнений в том, что лозунг федерализации будет серьезно трансформирован, поскольку уже понятно, что диалога между частями Украины под контролем националистов быть не может - они к диалогу не готовы. То есть до тех пор, пока власть в Киеве не изменится, предлагать диалог невозможно. А поскольку выборы на Юго-Востоке сегодня явно невозможны, с учетом нынешнего выборного законодательства новым «президентом» станет представитель националистических кругов.

Если бы националисты были готовы на компромисс, они должны были бы начать с выборов парламентских, причем по мажоритарному принципу, предложив сразу на референдум новую федеративную (а то и конфедеративную) Конституцию. Однако это практически невозможно, а значит, общее количество регионов, которые не признают власти нового президента (если выборы вообще состоятся), будет достаточно велико. И после событий в Одессе оно только вырастет.

С другой стороны, у протестующих тоже положение тяжелое. Их протесты никого на Западе не интересуют, пока не приобретут силовой характер, но и это будет только повод для подавления, а не обсуждения. Для националистической власти они - «чужие», а значит, их мнение в нынешнем Киеве никому не интересно.

Еще раз повторю: диалог невозможен. Юго-Восток должен либо смириться (поставив, в общем, под угрозу собственные судьбы и судьбы своих детей), либо принципиально изменить ситуацию. Для этого есть три варианта.

Первый - выйти из состава Украины и создать новое государство. Это сложно, поскольку вызовет новые вопли Запада и почти неизбежную войну. Ее уже нельзя будет назвать гражданской, но крови прольется очень много. И даже объявление о вступлении в Россию тут не поможет. Запад такого сегодня не простит и зальет эту территорию кровью.

Вариант второй - взять под контроль все органы власти и не пускать представителей Киева. Это очень сложно, поскольку стопроцентной готовности населения на такой сценарий нет, а количество провокаций и попыток вернуть ситуацию назад будет множество. Кроме того, с учетом поддержки Запада этот путь приведет к тому, что лидеров Юго-Востока будут или убивать, или вывозить в Киев и там бросать в тюрьмы.

Ну и третий вариант - идти на Киев. Уж коли там все равно сидит хунта, нужно просто один не совсем легитимный режим заменить на другой - такой же, только склонный к компромиссам. И уж коли националисты Галиции отказываются от компромиссов, им нужно навязать такой компромисс. И пусть тогда от общей Украины откалываются «западэнцы», а не Юго-Восток. Во всяком случае, и совесть будет чиста, и крови прольется не в пример меньше, поскольку у меня есть подозрение, что киевскую хунту сегодня никто защищать не будет.

Впрочем, все выводы - исключительно мое личное мнение.

Михаил Хазин

www.worldcrisis.ru

Подпишитесь на нас

Chris Voss, Tahl Raz

NEVER SPLIT THE DIFFERENCE: NEGOTIATING AS IF YOUR LIFE DEPENDED ON IT

Психология влияния

«Кремлевская школа переговоров»

Кремлевская школа переговоров ‒ одна из самых жестких переговорных школ в истории. Эта книга научит вас выходить победителем из любых переговоров, контролировать свои эмоции и манипулировать эмоциями оппонента. Вся теория подкреплена примерами из реальной жизни и испытаны самим автором, Игорем Рызовым ‒ ведущим российским экспертом в области ведения переговоров.

«Харизма. Искусство успешного общения»

От умения общаться с людьми зависит наш успех в личной жизни и профессиональной деятельности. Известные специалисты в области психологии общения Аллан и Барбара Пиз раскрывают главные секреты успешного делового и повседневного общения. В этой книге вы найдете специальные техники ведения переговоров, а также простые и действенные стратегии общения для быстрого контакта с любым собеседником.

«Выступай! Уверенность в себе и ораторское мастерство за 30 дней»

Книга-тренинг от автора бестселлеров по самосовершенствованию. Она научит вас чувствовать себя уверенно в любых ситуациях, быстро входить в контакт с незнакомыми людьми, легко выступать перед любой аудиторией, влиять на людей и быть лидером. Для всех, кто хочет достичь величия и вдохновить других людей на достижения.

«TED TALKS. Слова меняют мир: первое официальное руководство по публичным выступлениям»

Идеолог и президент знаменитых конференций TED Крис Андерсон представляет руководство по составлению незабываемых выступлений. Вы научитесь эффективно доносить свои идеи до слушателей, разжигать их любопытство и избавитесь от страха публичных выступлений. Каждый, кто сталкивается с необходимостью участвовать в презентациях, выступлениях и мероприятиях, просто обязан прочесть эту книгу.

* * *

«Бывший переговорщик ФБР Крис Восс не имеет себе равных, когда дело доходит до переговоров с высокими ставками. И не важно, идет ли речь о бизнесе, личной жизни или работе».

Джо Наварро, специальный агент ФБР в отставке,
автор мирового бестселлера «Я вижу, о чем вы думаете»

«Крисс Восс подчеркивает важность эмоционального интеллекта в переговорах, который задействуется без ущерба для сделки. Книга написана бывшим переговорщиком, тем, кто не принимает ответа «нет», что делает ее очень увлекательной. При этом она исключительно практична».

Дэниел Х. Пинк,
автор, «Драйв. Что на самом деле нас мотивирует»

«Эта книга взорвала мой мозг! Ее очень интересно читать! Приведена масса приемов, каждый из которых дает мгновенный результат. И не только в переговорах, где цена поражения – человеческая жизнь, но и при работе с повседневными конфликтами на работе и дома».

автор мирового бестселлера «Брать или отдавать»

«Ваш бизнес, да, в принципе, вся ваша жизнь зависит от вашей продуктивности во время критически важных бесед. Приведенные Воссом инструменты дадут вам преимущество в ходе переговоров всех типов и уровней. Его книга – обязательное чтение для моих сотрудников. Я сам использую описанные в ней приемы каждый день и хочу, чтобы подчиненные тоже это делали».

Джейсон Маккарти,
генеральный директор GORUCK

Глава 1
Новые правила

Мне было страшно.

Я больше двадцати лет отслужил в ФБР, из них пятнадцать вел переговоры по освобождению заложников в разных уголках планеты – от Нью-Йорка до Филиппин и Ближнего Востока. Среди 10 тысяч агентов, работавших в бюро, я был главным специалистом по международным переговорам об освобождении похищенных детей. Однако никогда еще ситуация с заложниками не касалась меня лично.

– Восс, ваш сын у нас. Заплатите нам восемь миллионов долларов, или он умрет.

Пауза. Я закрываю глаза. Усилием воли заставляю сердце биться ровно.

Да, мне не раз приходилось оказываться перед выбором: деньги или жизнь ребенка. Но все это были чужие дети, не имевшие ко мне никакого отношения.

И никогда еще моими противниками не были обладатели ученых степеней, эксперты в области ведения переговоров. Сейчас же напротив меня сидел профессор и преподаватель курса ведения переговоров в Гарвардской школе права.

* * *

Я приехал в Гарвард на краткосрочные курсы по ведению переговоров для топ-менеджеров, чтобы посмотреть, чему я смогу научиться, используя методики, принятые в мире бизнеса. Я думал, что здесь будет тихо и спокойно – просто еще одна возможность немного повысить свой профессиональный уровень и расширить кругозор.

Но когда Роберт Мнукин, руководитель Гарвардского научно-исследовательского проекта по ведению переговоров, узнал, что я в кампусе, он пригласил меня в свой офис на чашку кофе. Сказал, что хочет просто поговорить.

Я был польщен и в то же время чувствовал себя не в своей тарелке. Мнукин – очень яркая личность. Его советам я следовал на протяжении многих лет – и не только потому, что он профессор Гарвардской школы права, но еще и потому, что он является одним из корифеев в области разрешения конфликтов, а также автором книги «Сделка с дьяволом: когда разговаривать и когда сражаться» .

Честно говоря, мне показалось не совсем честным, что Мнукин захотел обсудить переговоры именно со мной, с бывшим патрульным полицейским из Канзас-Сити. Но все оказалось намного хуже. Когда мы сели за стол, открылась дверь и вошла дама. Это была Габриэлла Блум, тоже профессор Гарварда, специалист по ведению международных переговоров в ходе вооруженных конфликтов и антитеррористических операций. Она в течение восьми лет участвовала в переговорах при Совете национальной безопасности Израиля и в Армии обороны Израиля – в бесстрашном ЦАХАЛе.

Словно по команде, появился секретарь Мнукина и поставил на стол магнитофон. Мнукин и Блум улыбнулись мне.

Я попался.

– Восс, ваш сын у нас. Заплатите нам восемь миллионов долларов – или он умрет, – с улыбкой сказал Мнукин. – Я похитил вашего ребенка. Ваши действия?

Мне стало не по себе. Впрочем, тут не было ничего странного. Это обычное дело: даже двадцатилетний опыт ведения переговоров не избавляет от страха. Даже если речь всего лишь о ролевой игре.

Я успокоился. Да, я был всего лишь патрульным полицейским, который стал агентом ФБР и теперь играет против настоящих тяжеловесов. И я вовсе не был гением. Но я оказался в этой комнате не просто так. С годами у меня появились навыки, тактика и собственный подход, который не только помогал мне спасать чужие жизни, но и – теперь я понимаю это – изменил мою собственную. За годы ведения переговоров у меня появился собственный метод общения с людьми.

– Давай гони деньги, иначе я прямо сейчас перережу горло твоему сыну, – сказал Мнукин. Он вполне убедительно изобразил раздражение.

Я медленно поднял глаза и посмотрел на него долгим взглядом. Потом я улыбнулся:

– И что я должен делать?

Мнукин помедлил. На его лице появилась смесь удивления и жалости – точно у собаки, которая наблюдает, как кошка бегает вокруг и пытается ее раззадорить и гоняться за собой. Мы словно играли в разные игры по разным правилам.

Мнукин справился с собой и посмотрел на меня, подняв бровь, словно хотел напомнить, что игра еще не закончилась.

– Так вам не жаль своего сына, мистер Восс?

– Извини, Роберт, но я даже не знаю, жив ли он, – сказал я. То, что я извинился и назвал его по имени, добавило теплую нотку в наш разговор и усложнило его игру по запугиванию. «Мне действительно очень жаль, что так получилось, но как я могу отдать тебе деньги прямо сейчас, тем более восемь миллионов, если я даже не знаю, жив ли он?»

Это было зрелище, достойное вашего внимания: такой выдающийся человек нервничал из-за такой глупой ерунды. С другой стороны, мои действия можно было назвать какими угодно, но только не глупыми. Я применил один из самых мощных инструментов ФБР для ведения переговоров: задал вопрос, требующий развернутого ответа.

Сегодня, после целого ряда лет использования этой тактики для частного бизнеса в моем консалтинговом агентстве Black Swan Group, мы называем ее тактикой точно выверенных вопросов: противник, конечно же, может ответить на все ваши вопросы, но у него нет на них готовых кратких ответов.

Благодаря этому вы выигрываете время. У противника появляется иллюзия контроля – только он может дать ответ и на его стороне сила, – и он даже не представляет, что эти вопросы связывают его сильнее, чем самые крепкие веревки.

Как и ожидалось, Мнукин начал подыскивать слова и тянуть с ответом, потому что наш разговор переключился с моей реакции на угрозу убийства моего сына на то, как профессор должен решить логическую задачу, связанную с получением денег. Теперь он должен был решать мои проблемы. На все его угрозы и требования я продолжал спрашивать, как я могу заплатить ему, если не знаю, жив ли мой сын.

Наши переговоры продолжались около трех минут, но тут вмешалась Габриэлла Блум.

– Не давай ему запутать себя, – сказала она Мнукину.

– Ну, попробуй сама , – сказал он, подняв руки.

Теперь на меня налетела Блум. Годы, проведенные на Ближнем Востоке, сделали ее жестче. Но она продолжала такую же тактику запугивания и услышала от меня те же самые вопросы.

Мнукин снова вступил в разговор, но ничего не смог добиться. От досады он начал краснеть. Было видно, что раздражение мешает ему думать.

– Ну же, ну, Боб. Вот и все, – сказал я, положив конец его страданиям.

Он кивнул. Мой сын будет жить.

– Отлично, – сказал он. – Думаю, у ФБР есть чему поучиться.

* * *

Я не просто выстоял против двух выдающихся ученых из Гарварда. Я применил лучший из своих приемов и оказался на высоте.

Но была ли это счастливая случайность? Уже более трех десятилетий Гарвард является мировым центром теории и практики ведения переговоров. Единственное, что я знал о методах, которые мы применяли в ФБР, – это то, что они работают. За двадцать лет службы в бюро мы разработали систему, которая приводила к успеху почти во всех случаях с похищениями детей. Но наша система не была подкреплена теорией.

Наши методы были основаны на опыте – они разрабатывались агентами прямо на месте. Переговоры велись в критических условиях и подкреплялись лишь примерами из прошлого – о том, что прошло удачно, а что – нет.

Это был итеративный процесс, а не интеллектуальный: мы просто оттачивали инструменты, которыми пользовались изо дня в день. Каждый раз был крайним случаем. Наши инструменты должны были работать, потому что если они не работали, гибли люди.

Но почему они работали? Именно этот вопрос привел меня в Гарвард, в офис к Мнукину и Блум. Мне не хватало уверенности, чтобы выйти из своего маленького мирка. В первую очередь мне необходимо было научиться формулировать свои знания и комбинировать их со знаниями этих людей – а у них было чему поучиться, – чтобы я мог понимать, систематизировать и расширять их.

Да, наши методы четко срабатывали, когда мы имели дело с боевиками, наркодилерами, террористами и жестокими убийцами. Но мне было интересно, можно ли применять эти методы в общении с обычными людьми?

Как я вскоре смог убедиться в стенах легендарного Гарварда, наши методы оказались высокоинтеллектуальными и способными работать везде .

Выяснилось, что наш подход к ведению переговоров дает ключ к успешному человеческому общению во всех областях, при любом взаимодействии и в любых взаимоотношениях.

Эта книга о том, как он работает.

Самый умный тупица в классе

Чтобы найти ответы на все свои вопросы, год спустя, в 2006 году, я записался на зимний курс ведения переговоров в Гарвардскую школу права. За возможность попасть на этот курс боролись лучшие из лучших, поэтому на нем оказались блестящие студенты Гарварда, учившиеся на факультете права и бизнеса, а также студенты, рекомендованные другими известными университетами Бостона, такими, как Массачусетский технологический институт и Университет Тафтса. Это были настоящие олимпийские игры по ведению переговоров. И только я пришел сюда с улицы.

В первый день занятий все 144 студента собрались в аудитории, где нам прочли краткую вводную часть, после чего разделили нас на четыре группы и назначили в каждую инструкторов по ведению переговоров. После вводной беседы с нашим инструктором – ее звали Шейла Хин, и у нас по сей день сохранились прекрасные отношения, – нас разделили на пары и отправили на учебные переговоры. Задание было простым: один из нас продавал какой-то продукт, а другой покупал, и у каждого была четко ограничена цена, по которой можно было продать или купить товар.

Моим партнером был рыжий увалень по имени Энди, один из тех парней, у которых на лице написано интеллектуальное превосходство и которое они демонстрируют со спокойной уверенностью, как привычную форменную одежду. Мы с ним вошли в пустой класс, выходивший окнами на одну из английских лужаек кампуса, и каждый из нас начал применять те инструменты, которыми владел. Энди выдвигал предложение и давал безупречно рациональное пояснение, почему его предложение было хорошим – неизбежный логический капкан, – а я давал различные варианты ответа в стиле «Как я смогу это сделать?».

Мы снова и снова обсуждали его предложение и, наконец, пришли к конечному результату. Когда мы вышли из класса, я был счастлив. Я думал, что для новичка я неплохо справился.

После того как мы все собрались в классе, Шейла стала спрашивать студентов, о какой цене договорилась каждая пара, и затем записывала результат на доске.

Наконец наступила наша очередь.

– Крис, о чем вы договорились с Энди? – спросила она. – Какая у вас цена?

Я никогда не забуду выражение лица Шейлы в тот момент, когда я сказал, сколько Энди согласен заплатить. Ее лицо покраснело, словно у нее перехватило дыхание, а затем она издала странный звук, похожий на писк голодного птенца. Наконец она расхохоталась.

Энди заерзал.

– Ты вытянул из него все до последнего цента, – сказала она, – а он надеялся создать приличный резерв для дальнейшей работы.

Энди вжался в стул.

* * *

На следующий день с другим партнером произошло то же самое.

Я полностью «разорил» этого парня.

Было непонятно. Случайный выигрыш – это одно. Но здесь прослеживалась система. Используя знания старой школы и свой опыт, я легко побеждал парней, которые знали самые современные уловки, о которых говорилось в учебниках.

Получалось, что самые передовые методы, которые применяли мои напарники, оказывались устаревшими и не работали. Я чувствовал себя как Роджер Федерер, который заполучил машину времени и смог вернуться в 1920-е годы, чтобы сразиться с теннисистами прошлого – блистательными джентльменами в белых костюмах, игравшими деревянными ракетками и соблюдавшими режим тренировки с неполной нагрузкой.

Я держал ракетку из титана, у меня был личный тренер, рассчитанная на компьютере техника подачи и ударов с лета. Мои партнеры по игре были такие же умные – в действительности даже еще умнее, – и мы играли в одну и ту же игру по одним и тем же правилам. Но у меня были навыки, которых не было у них.

– Ваш особый стиль, Крис, уже сделал вас знаменитостью, – сказала Шейла, когда я объявил результаты второго дня.

Я улыбнулся, как чеширский кот. Выигрывать всегда приятно.

– Крис, почему бы вам не рассказать нам о своем методе? – сказала Шейла. – Похоже, единственное, что вы делаете, – это говорите студентам Гарвардской школы «нет» и смотрите на них, а они тут же сдаются. Неужели это действительно так просто?

Я знал, о чем она говорит.

Хотя на самом деле я ни разу не сказал «нет», вопросы, которые я задавал, звучали именно так. Казалось, они постепенно внушали противнику, что он поступает нечестно и несправедливо.

Этого было достаточно, чтобы заставить партнера сомневаться и вести переговоры с самим собой. Ответы на мои точно выверенные вопросы требовали огромной эмоциональной устойчивости и тактической психологической проницательности, а этого в их ящике с инструментами не было.

Я пожал плечами.

– Я просто задаю вопросы, – сказал я. – Это пассивно-агрессивный подход. Я просто снова и снова задаю одни и те же три или четыре вопроса, требующие развернутого ответа. Они изматываются, отвечая на них, и дают мне все, что я захочу.

Энди подскочил на месте как ужаленный.

– Черт возьми! – сказал он. – Так вот что это было. Я даже подумать об этом не мог.

* * *

К моменту окончания зимнего курса в Гарварде я подружился с некоторыми из своих однокурсников. Даже с Энди.

Именно за время учебы в Гарварде я понял, что мы в ФБР могли научить мир многому в области ведения переговоров.

За время своего короткого пребывания в Гарварде я понял, что без глубокого понимания психологии человека, без принятия того факта, что мы все – дикие, неразумные, импульсивные, действующие под наплывом эмоций животные, все наши умственные способности и математическая логика бессильны в хрупком и шатком процессе взаимодействия двух людей, ведущих переговоры.

Да, возможно, человек – единственное животное, которое торгуется – ведь обезьяна не будет менять часть своего банана на орехи другой обезьяны. Но независимо от того, в какие теоретические «одежды» мы облекаем наши переговоры, человек всегда остается животным, которое прежде всего действует, исходя из своих, глубоко спрятанных – и почти не видимых – зачаточных страхов, потребностей, представлений и желаний.

Эти парни в Гарварде не учили этого. Все их теории и методы связаны с силой интеллекта, логикой, авторитетными анаграммами вроде BATNA (Best Alternative to a Negotiated Agreement – «наилучшая альтернатива соглашению на переговорах». – Прим. ред .) и ZOPA (Zone of Possible Agreement – «зона возможного соглашения». – Прим. ред .), с рациональными понятиями о ценностях и с моральной концепцией о том, что считается честным и справедливым, а что – нет.

На вершине этой стройной, но ложной системы взглядов на рациональность находится, конечно же, процесс. У них был обязательный сценарий, заранее определенный порядок действий, предложений и контрпредложений, разработанных в особом порядке, который должен был привести к нужному результату. Они словно имели дело с роботом: если вы выполните пункты a, b, c и d в строго определенном порядке, то найдете x . Но в реальном мире переговоры часто бывают непредсказуемыми и сложными. Приходится сначала находить a , затем d , а потом, возможно, q .

Если я смог одержать победу над самыми умными студентами в стране, используя лишь один из многих эмоционально окрашенных методов ведения переговоров, которые я разрабатывал и применял против террористов и похитителей детей, то почему я не могу применять эти методы в бизнесе? Я не вижу разницы между грабителями банка, которые берут заложников, и руководителями организации, которые используют жесткую тактику, чтобы сбить цену при приобретении имущества стоимостью миллиард долларов.

В конце концов, похитители детей – это просто бизнесмены, пытающиеся выторговать лучшую цену.

Переговоры старой школы

Захват заложников и последующие переговоры об их освобождении существовали в истории человечества с незапамятных времен. В Ветхом Завете мы найдем огромное количество историй о том, как израильтяне и их враги брали жителей в заложники как военную добычу. Римляне со своей стороны обычно заставляли правителей вассальных государств отправлять своих сыновей в Рим для получения хорошего образования, чтобы заручиться преданностью этих правителей.

Но до прихода к власти администрации Никсона процесс ведения переговоров об освобождении заложников ограничивался отправкой войск и попыткой освобождения заложников в результате перестрелки. Наш подход к обеспечению правопорядка состоял в основном из общения, в ходе которого мы вычисляли, как освободить людей при помощи оружия. Грубая сила.

Ряд случаев, повлекших гибель заложников, заставил нас изменить тактику.

В 1971 году, когда полиция с помощью оружия попыталась подавить бунт в тюрьме Аттика в Нью-Йорке, были убиты 39 заложников. После этого, в 1972 году, на Олимпийских играх в Мюнхене 11 спортсменов и тренеров из Израиля были захвачены палестинцами и убиты после неудачной попытки немецкой полиции освободить их.

Но сильнейшим толчком к институциональным изменениям в американском обеспечении правопорядка оказался случай на взлетной полосе в аэропорту Джексонвилля, штат Флорида, 4 октября 1971 года.

В США началась настоящая эпидемия угона самолетов – в 1970 году за три дня проходило сразу пять таких случаев. В обстановке такой напряженности психически нездоровый человек по имени Джордж Гифф-младший угнал самолет, летевший чартерным рейсом из Нашвилла, чтобы улететь на Багамы.

К моменту завершения инцидента Гифф убил двоих заложников – свою бывшую жену и пилота, а потом застрелился сам.

Но на этот раз в гибели заложников обвинили не угонщика самолета – вину за их смерть возложили на ФБР. Двое заложников сумели уговорить Гиффа разрешить им выйти на взлетную полосу в Джексонвилле, штат Флорида, куда самолет сел для дозаправки. Но агенты ФБР оказались слишком нетерпеливыми и взорвали двигатель самолета. Именно это и подтолкнуло Гиффа к тому, чтобы применить крайнее средство.

В действительности обвинение в адрес ФБР было настолько серьезным, что когда жена пилота и дочь Гиффа подали иск о неправомерном причинении смерти, в котором обвинили ФБР в халатности, то суд встал на их сторону.

В 1975 году в знаменитом решении суда по делу семьи Даун к Соединенным Штатам Америки (Дауны против Соединенных Штатов) Апелляционный суд США указал, что «существовала продуманная альтернатива защиты жизни заложников», и пояснил, что ФБР превратило «успешную игру на выжидание, во время которой два человека благополучно покинули самолет, в соревнование по стрельбе, в результате которого погибло три человека». В решении суда было сказано, что, «прежде чем начинать боевые действия, необходимо попытаться разумно провести переговоры».

Дело семьи Даун об угоне самолета закрепило в практике ФБР перечень того, что нельзя делать в критической ситуации, и стало причиной создания современных теорий, подготовки и методов ведения переговоров об освобождении заложников.

Вскоре после трагедии с участием Гиффа в полицейском управлении Нью-Йорка впервые в стране была сформирована команда специалистов, призванных разработать процесс проведения критических переговоров. Вслед за полицейским управлением Нью-Йорка такие же команды появились в ФБР и в других правоохранительных органах.

Началась новая эра ведения переговоров.

Переговорные техники, описанные Крисом Воссом, родились из сокрушительных поражений ФБР. После трагических событий на ферме Рэнди Уивера в штате Айдахо в 1992 году и в секте «Ветвь Давида» в 1993 году, где в общей сложности погибло почти 100 человек, стало понятно: традиционные методики не работают в экстремальных ситуациях. Поэтому ФБР начало усиленно искать принципиально новые подходы. В результате появились 9 принципов, изложенные автором этой книги, – топ-переговорщиком ФБР с двадцатилетним стажем.

Эта книга – потрясающе увлекательное и одновременно простое руководство по любым переговорам. Не важно, идет ли речь о покупке международной корпорации или ремонте стиральной машинки, методика Криса Восса научит вас добиваться своего. При любых условиях. При любых раскладах. Без необходимости идти на компромисс.

Книга также выходит под названием «Переговоры без компромиссов. Веди переговоры так, словно от них зависит твоя жизнь».

Произведение было опубликовано в 2016 году издательством Эксмо. Книга входит в серию "Разработано спецслужбами". На нашем сайте можно скачать книгу "Никаких компромиссов. Беспроигрышные переговоры с экстремально высокими ставками. От топ-переговорщика ФБР" в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Здесь так же можно перед прочтением обратиться к отзывам читателей, уже знакомых с книгой, и узнать их мнение. В интернет-магазине нашего партнера вы можете купить и прочитать книгу в бумажном варианте.

Крис Восс

Никаких компромиссов. Беспроигрышные переговоры с экстремально высокими ставками. От топ-переговорщика ФБР

Chris Voss, Tahl Raz

NEVER SPLIT THE DIFFERENCE: NEGOTIATING AS IF YOUR LIFE DEPENDED ON IT

«Бывший переговорщик ФБР Крис Восс не имеет себе равных, когда дело доходит до переговоров с высокими ставками. И не важно, идет ли речь о бизнесе, личной жизни или работе».

Джо Наварро, специальный агент ФБР в отставке,

«Крисс Восс подчеркивает важность эмоционального интеллекта в переговорах, который задействуется без ущерба для сделки. Книга написана бывшим переговорщиком, тем, кто не принимает ответа «нет», что делает ее очень увлекательной. При этом она исключительно практична».

«Эта книга взорвала мой мозг! Ее очень интересно читать! Приведена масса приемов, каждый из которых дает мгновенный результат. И не только в переговорах, где цена поражения – человеческая жизнь, но и при работе с повседневными конфликтами на работе и дома».

«Ваш бизнес, да, в принципе, вся ваша жизнь зависит от вашей продуктивности во время критически важных бесед. Приведенные Воссом инструменты дадут вам преимущество в ходе переговоров всех типов и уровней. Его книга – обязательное чтение для моих сотрудников. Я сам использую описанные в ней приемы каждый день и хочу, чтобы подчиненные тоже это делали».

Джейсон Маккарти,

генеральный директор GORUCK

Новые правила

Мне было страшно.

– Восс, ваш сын у нас. Заплатите нам восемь миллионов долларов, или он умрет.

Пауза. Я закрываю глаза. Усилием воли заставляю сердце биться ровно.

Да, мне не раз приходилось оказываться перед выбором: деньги или жизнь ребенка. Но все это были чужие дети, не имевшие ко мне никакого отношения.

Словно по команде, появился секретарь Мнукина и поставил на стол магнитофон. Мнукин и Блум улыбнулись мне.

Я попался.

– Восс, ваш сын у нас. Заплатите нам восемь миллионов долларов – или он умрет, – с улыбкой сказал Мнукин. – Я похитил вашего ребенка. Ваши действия?